Н.У.Б.: палач по имени Амнезия - Богдан Двуликий

— Подумываешь сменить квалификацию? — слегка усмехнулся искатель.

Механик пожал плечами и невпопад улыбнулся.

— Сейчас если и менять квалификацию — то только на близкую к моей. Ну, конечно, если к легавым примкнуть не хочешь, — искатель начал разбираться в инструментах, поочерёдно перекладывая их каждый отдельно в сторону на стол.

Спустя пару минут столешница пестрила молотками, пассатижами, круглогубцами, пилками и прочими вещами. При всём этом, многообразием сложившуюся картину назвать было никак нельзя — очень много инструментов дублировалось. Однако и это лишь половина беды. Вторая половина заключалась в практически полной бесполезности принесённого инструмента для боевых целей.

— М-да, — скорее констатировал, чем сокрушался искатель, — вооружиться у тебя мне будет сложно. Скорее всего, даже невозможно.

— А чем молоток не подойдёт? Башку проломить — вполне себе.

— Не всё, чем можно проломить башку — прямо надо укомплектовывать в рюкзак, который у меня не бесконечен. Если необходимо — черепушка неплохо проломится и камнем, и кирпичом, и любой другой тяжёлой вещью. Я изучил далеко не весь город, но даже по примеру того района, где довелось походить, заметил, что недостатка в тяжёлых валяющихся вещах нет. Не руины, конечно, но увидеть и схватить увесистый валяющийся предмет реально, особенно, если реакция есть. Хотя…

Взгляд искателя упал на старый, тяжёлый на внешний вид ржавый молоток с гвоздодёром. Деревянная ручка была изрядно потёрта. Боец взял его в руку и повертел сначала в одной, потом в другой руке, словно что-то обдумывая. Потом стал перебирать разложенные на столе вещи и обнаружил старое, тоже разукрашенное ржавчиной сверло.

— Коловорот есть?

— Именно коловорот и есть. Минуту. — механик вышел из-за стола и опять пошёл на террасу, но вскоре вернулся. — Электрическую дрель держу в гараже, но пригождается нечасто. Вообще, вся эта чертовщина с режимом усиленной защиты населения довела до того, что лично я испытываю почти суеверный страх перед производимыми мной шумами.

Искатель, продолжая возиться с молотком, взял коловорот, не оборачиваясь в сторону механика:

— Ничего странного в том, что уровень запуганности людей в этом мире так вели́к, — ответил боец, вставляя сверло в коловорот и закрепляя его там. — В какой-то момент те, кто захватил власть, перешли все мыслимые границы, но до́ того, как они перешли эти границы, люди позволили это сделать.

— Ты осуждаешь их? Вернее… Нас. Я отношу себя к числу людей, которые не могут силой отстоят свою позицию, своё законное право на простейшие вещи вроде общения или хобби. Да я даже удивлён, что меня не посадили за машину или хранение вот этих инструментов, ведь молоток — можно сказать, холодное оружие.

— Осуждаю ли? Трудно сказать. Я зол. Тебе придётся признать, что вот это вот всё, — искатель на мгновение оторвался от работы с инструментами и обвёл рукой вокруг себя, — это дерьмовый расклад. Без всяких сомнений. Но ещё важнее понимать: если всё останется в таком же виде — будет намного хуже. Будущего не будет ни у кого.

— А что мы можем? Я даже отвык от слова «мы». Я, вообще, не знаю, употребляют ли его сейчас. Да и не мыслят им уж давно.

Боец встал, опёрся коленом одной ноги на табуретку, а стопой другой ноги — в пол и стал сверлить отверстие в рукоятке молотка:

— Хреново не то, что ваши возможности ограничены, а то, что вы искренне считаете, что ничего не можете изменить. Видимо, система здорово работает на то, чтобы вам это внушить. Судя по всему, для властей это уже пройденный этап. Для них остался финальный раунд — ликвидация человечества, и она в процессе, оглянись вокруг. Физическое противостояние неизбежно — факт. Но не менее важен и другой пласт противостояния — информационная война.

— Информационная?

— Да. Что, впервые слышишь такой термин?

— Кажется, слышал что-то такое. Точно помню, что эта формулировка касалась скорее внешнего врага. А может и внутреннего — сейчас точно фиг вспомнишь, я ящик давно не смотрел. Какие-то обрывки воспоминаний, фраз… Я очень рад, что у меня сохранилась хотя бы машина. Только благодаря ей я чувствую, что я всё-таки человек. Человек, живущий дерьмовой, бесперспективной жизнью, постоянно находящийся в страхе перед известными и неведомыми угрозами, но всё же человек, который хоть и тайком, но имеет своё увлечение. Без моей ласточки мне бы точно пришёл конец. Или… — механик сделал паузу, — и правда — кто его знает — может и поддался бы уговорам и пошёл работать на штабных.

— Давай вернёмся к информационной войне. Ты будешь отрицать, что тебя в неё как минимум попытались втянуть?

— Как именно?

— Что тут пояснять — та мощнейшая дезинформация, которая обрушилась сейчас на вас — это и есть информационная война. Разве нет? Информация, имеющая целью разрушительные действия благой быть не может.

— Всё так. Но ведь я не повёлся на большинство того, что мне было сказано.

— Тут можно было бы тебя немного и похвалить. Возможно, и ещё кого-то, однако делать этого я не стану. Вы не смогли своевременно оказать должное сопротивление в информационной войне против вас, а потом, когда власти уже перешли к силовым методам, не так и важно, насколько ты веришь или нет — ты уже подчинён. Есть что-нибудь эластичное? — внезапно переключился на инструменты искатель.

— Резинка где-то была. Пойдёт?

— Да не всякая. Плотная нужна.

— Слушай, — внезапно воодушевился механик, — могу дать старый приводной ремень — это должен быть достаточно и прочный, и эластичный материал. И вроде резиновые пластины оставались. Сейчас дойду.

Механик поднялся со стула и открыл дверь на террасу. В тот же момент искатель снова увидел вспышку света. На этот раз он скорее разозлился на частые припадки, нежели почувствовал дискомфорт. Но через секунду понял, что источник света — не галлюцинация, а фары подъехавшего к дому автомобиля. Вскоре послышался скрип калитки, а вслед за ними — приглушённые шаги и голоса.

Глава 8. Механик: под гнётом вербовки. Часть 1-1

Калитка хлопнула, и сразу после этого шаги стали приближаться всё стремительнее. Уже было слышно, как топчутся около входной двери перед террасой.

На механике не было лица. Сам он внутренне невероятно напрягся, но никаких действий предпринять не мог — настолько убийственным для ума был ступор, в который он впал.

— Мне надо быстро спрятаться, — вывел его из оцепенения искатель. — Срочно! — громко прошептал, почти прошипел боец, хищно вытянувшись в направлении собеседника.

Механик, замешкавшись на секунду, отскочил от стола, и пробежал немного вглубь комнаты, к арке, соединявшей эту комнату с