Быть Лолитой - Элиссон Вуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приехала к его апартаментам без предупреждения, с мешком яблок на пассажирском сиденье. Уже стемнело. Я не понимала, зачем я здесь, зачем потратила пять часов на дорогу, чтобы увидеть его без приглашения. Увидела их, но мозг не сразу обработал информацию – он был не один. Я постучала в дверь и напряглась, когда дверь мне открыла девушка. Юная блондинка. Первокурсница колледжа, может? Моложе меня. Я ее не узнала. Она позвала Ника, и он вышел, снова встретив мой взгляд.
Мы с Ником сидели у подъезда и долго разговаривали. Не помню о чем – уверена, разговор был о «как у тебя дела» и прочих формальностях. Я не знала, как начать беседу, которую прокручивала в голове всю дорогу. Попыталась поговорить о нас. В ответ он вспылил, сказав, что мне повезло, что в моей жизни был он, когда был. Каким он был подарком, тем, кто старше и мудрее в критичный период жизни юной девушки. Я просто слушала. Помню, думала о том, что он потолстел. Что залысины на его лбу стали больше. Помню, один раз он шутливо толкнул меня локтем, и меня, как и раньше, будто пробрало током. Это меня шокировало.
В какой-то момент он спросил, не хочу ли я выпить.
– Могу сделать «Космо»… – неопределенно махнул рукой в сторону своих апартаментов.
– Я теперь пью виски, – сказала я. – А ты по-прежнему пьешь коктейль Гумберта?
В ответ он устремил взгляд на темноту парковки перед нами. Там ничего не было видно. Он сменил тему.
Мы сидели и разговаривали так долго, что блондинка вышла на улицу.
– Ну, я наверно пойду… – Ник никак не объяснил ей, кто я или почему приехала.
– Нет, нет, это мне нужно идти. Простите, что помешала вам, – я встала прежде, чем Ник успел решить, кто, по его мнению, должен остаться. Я не хотела знать.
Я хотела еще так много всего ему сказать, спросить – он и правда любил меня раньше? Я правда была особенной? Почему он считал, что все, что произошло, было в порядке вещей? Я оказалась недостаточно смелой. Боялась услышать возможные ответы, боялась этих ответов и того, что они будут означать, не говоря уже о его возможной гневной реакции, если я стану напирать слишком яро или скажу что-то не то. Так что я подарила Нику яблоко, поцеловала в щеку и попрощалась с ними обоими.
3
В последний раз я видела Ника после того, как меня изнасиловал на работе начальник. Мне было двадцать три. Чувствовала себя хуже некуда, была до смерти напугана произошедшим, ежедневно борясь с симптомами ПТСР[19]. Заявление в полицию ни к чему не привело, я пыталась собрать свою жизнь воедино. Была в смятении и боялась в любой момент потерять все.
Я отправила Нику письмо по электронной почте внезапно, спросив, не хочет ли он выпить как-нибудь кофе, пообещав, что не «собираюсь обсуждать ничего серьезного… надеюсь, не напугала». Он ответил мне меньше чем через день, прислав номер телефона.
Мне казалось, никто больше меня не понимает. Я жила в новой квартире за несколько миль от родного города, лишь приходила и уходила, работая на стажировке. Никогда не готовила. Смотрела старые фильмы, черно-белую романтику с Ритой Хейворт, Фредом Астером, Джинджер Роджерс, Хамфри Богартом. Только эти истории я хотела знать. Покупала еду своим кошкам. Редко ходила развлекаться. Да и с кем ходить? Большинство моих друзей из колледжа разъехались после окончания учебы. Последний раз я ощущала себя такой отстраненной от жизни в средних классах школы. Все так неприятно знакомо. Я потянулась к Нику интуитивно.
Через несколько лет после того, как Долорес сбежала от Гумберта, она отправляет ему письмо. Крик о помощи. У нее проблемы, она беременна, в долгах. Он ей нужен.
В «Лолите» Гумберт приезжает. С деньгами в руках и предложением увезти ее от всех проблем. Она отказывается, но берет деньги. На этот раз он уважает ее выбор. Но все равно она умирает во время родов.
Мы с Ником пообедали. Не в закусочной. Вместо этого сели на летней террасе, на улице было тепло, в модном ресторанчике на воде. Он был в солнечных очках, которые постоянно снимал и надевал, откладывая для эффекта, когда хотел посмотреть мне в глаза, подчеркнуть что-либо, о чем говорил. Я смотрела и смотрела на него. Он не изменился. Та же кепка, те же зеленые глаза, живот только чуть полнее. Что-то казалось не так. Может, дело было в солнечном свете, заменяющем флуоресцентные лампы. Может, в том, что мы сидели на виду у всех в ресторане в родном городе. Может, в том, что я ничего не почувствовала, когда он обнял меня при встрече.
Он был очень рад меня видеть. Сказал, что до сих пор любит меня, снял очки. Я рассказала ему о том, что случилось. Он снова надел очки, сказал, что сочувствует, может ли помочь? Все, что угодно. Все.
Он с кем-то встречался. Снял очки, смахнул волосы со лба, и я снова увидела его увеличивающиеся залысины. Понизил голос, будто кто-то мог подслушивать, сказал, что у него «в общем-то нет девушки, но он и не совсем один». Спросил, не хочу ли я зайти в гости вечером, все равно с той он уже почти что расстался, и сказал, что видит, он мне сейчас нужен. Еще одно предложение, полное секретов.
Я возразила и предложила ему позвонить мне, когда он точно расстанется. Снова надел очки. Поцеловал меня на прощание и пообещал, что скоро позвонит. Он так сильно по мне скучал.
Спустя месяц я отправила ему длинное электронное письмо, в теме указав: «Так». Очевидно, с ней (кем бы она ни была) он не расстался. Написала, что нуждаюсь в нем, как в друге, что «мне просто нужно с кем-то поговорить, и по каким-то причинам я хочу поговорить именно с тобой».
Я хотела, чтобы он снова меня спас. У меня были проблемы, и так меня научили – мне нужен он, чтобы справиться. Тогда я даже не понимала этого, но каким-то образом знала, хотя тогда я ничего
