Тайная жизнь Лиззи Джордан - Крис Мэнби

— Да как же это может быть? — скептически спросила я.

— В них содержится экстракт масла эму, но пусть это тебя не смущает.

— Масло эму? Да? — Я решила не расспрашивать ее в деталях, но ее уже было не остановить.

— Э-э, оно производится из жира эму. Его варят в огромных котлах. Это новая чудодейственная косметика. Она дает невероятный увлажняющий эффект и при этом совершенно не вызывает аллергии, — добавила она, ткнув меня карандашом в глаз.

— Ой, — я оступилась и упала на кровать.

— О черт, Лиз! — воскликнула Мэри, подбегая ко мне с тампоном. — Я случайно. Послушай, линия смазалась. Давай попробую еще раз.

— Пожалуй, я лучше сама, но все равно спасибо, — сказала я, с опаской забирая карандаш из ее нетвердой руки.

— Как ты?

— По-моему ничего.

— Может быть, тебе надо в травмпункт и наложить на глаз повязку, как это было в колледже? Как звали ту девицу, которая ткнула тебя в глаз перед спектаклем?

— Филидда Кроли.

— Да, Филидда Кроли. Черт, она так завидовала тебе, да? Наверно, хотела, чтобы тебе пришлось вставить стеклянный глаз, — рассмеялась она. — Она разозлилась на тебя потому, что ты собиралась увести у нее парня?

— Я не собиралась, — ответила я, пытаясь открыть глаз и исследовать в зеркале нанесенный урон. — И у меня нет никаких видов на Митчелла, если ты что-то заподозрила.

— Просто промахнулась, — ответил она серьезно.

К счастью, вмешательство хирурга не потребовалось. Я успела закрыть глаз при виде приближающегося синего карандаша, поэтому никаких повреждений не было. Хотя когда через час мы появились на вечеринке, я все еще моргала. Мэри отдала мне свои солнечные очки.

— Я буду выглядеть как идиотка.

— Ты будешь выглядеть точно так же, как и остальные, — ответила она.

Конечно, она оказалась права. В вестибюле было очень много людей в солнечных очках, хотя солнце уже давно село; все они демонстративно старались выглядеть незаметными. Пока я стояла в длинной очереди в гардероб (Мэри нужно было с кем-то переговорить, но она обещала закончить все дела, иначе мне было бы с ней неинтересно), я видела, как прибывают новые люди и притормаживают у дверей на случай, если папарацци не успели сфотографировать их в лучшем виде.

Резь в глазу каким-то образом притупила остроту предвкушения, испытанную, когда Мэри позвала меня на вечеринку; до этого она меня приглашала только один раз на презентацию новой марки колготок. Но, оказавшись внутри, я почувствовала, как во мне, словно в шампанском, которым обносили всех, поднимаются пузырьки возбуждения. И по правде говоря, голова кружилась еще и оттого, что, когда я проходила через огромные двойные двери «Гипериона», какой-то из папарацци нацелил на меня камеру, хотя тут же перестал щелкать, потому что кто-то из коллег сказал ему: «Это не она, приятель».

Она или не она, а в этот вечер я попала на одну из самых ярких вечеринок в городе. Впервые я была не бледной девицей из толпы, стоящей по ту сторону кордона, невзирая на дождь, надеясь поймать взгляд какого-нибудь ведущего детской передачи или мелкой британской киноактрисы, пока они идут из лимузина в вестибюль. И я была не среди тех людей, что бредут к метро из жуткого прокуренного паба и, проходя мимо вечеринки, тянут шею, заглядывают внутрь и пытаются убедить себя, что они провели время гораздо лучше в какой-нибудь «Гусенице и салате». Я была внутри. Пусть даже меня никто и не замечал в очереди в гардероб.

Каждое увиденное лицо казалось мне знакомым. Я вдруг поймала себя на том, что здороваюсь с приятного вида мужчиной, и только его растерянный взгляд напомнил мне, что я знакома с ним по рекламе леденцов от кашля.

Популярный актер вест-эндского мюзикла с кирпичным от не смытого грима лицом помогал снять пальто актрисе из старого телесериала. Я не могла оторвать от нее взгляда — обычно я видела ее на экране в роли несчастной жены в застиранной синтетической кофте, но тут она была в полосатом синем платье, ее прическа была явно лондонского, а не ливерпульского происхождения. А когда я услышала ее голос, долетевший до меня, — она остановилась пошутить с менеджером отеля, — я почувствовала себя в святая святых. Кто из этих бедных несчастных людей на улице мог предположить, что она так говорит?

— Еще раз привет, — сказал человек за моей спиной. Он положил руку на мое голое плечо и повернул меня к себе для поцелуя. Но мое удивление отразилось на его лице, едва он увидел меня. Вернее, не увидел того, кого ожидал увидеть.

— О, простите, — сказал он. — Я вел себя как последний хам. Я принял вас за Арабеллу Гилберт. Боже, мне так неловко.

— Не стоит, — ответила я.

— Мне действительно очень неловко.

— Вы меня очень позабавили, — ответила я ему.

Но он уже исчез в поисках «настоящей Маккой».

Но после того, как он поспешно ретировался, до меня дошли его слова. Арабелла Гилберт? Он принял меня за Арабеллу Гилберт? Значило ли это, что она здесь? На той же вечеринке, что и я? Мой кумир. Я стала искать ее лицо в толпе, но не нашла.

Наконец подошла моя очередь, и девушка-гардеробщица с недовольным видом взяла мое пальто, даже не глядя мне в глаза. У нее-то не было иллюзий. Она знала, что я никто. А стало быть, и чаевых от меня, скорее всего, никаких.

Но сердитая гардеробщица не способна была испортить мне вечер. Войдя в помещение, я стала искать Мэри в разросшейся толпе, чтобы спросить, будет ли здесь ведущая светской колонки. Будет ли Арабелла Гилберт писать об этой вечеринке в своей колонке? Если бы я только смогла попасть на задний план маленькой фотографии, обычно сопровождающей ее статьи, я была бы счастлива миллион лет. Я чувствовала себя так, как будто присутствовала на некоем таинстве. Наконец-то я была частью «модной Британии». Или как их там теперь называют…

Пусть даже частью без половины, с которой можно поговорить. Я нигде не видела Мэри.

— У вас есть приглашение? — спросила меня тощая, как палка, девица у дверей, ведущих из вестибюля в зал, где, собственно, и происходила вечеринка. Эта девушка, охраняемая с обеих сторон двумя огромными охранниками с головными телефонами, была одета во все черное, а ее черные волосы были так туго стянуты сзади, что казались раскосыми, хотя она явно была нашей соотечественницей.

— Нет, — ответила я. — Я здесь с подругой. Должно быть, она вошла внутрь без меня. Я думаю, приглашения у нее.

— А кто ваша подруга? — спросила она бесстрастно.

— Мэри Бэгшот, — ответила я.

— Мне хотелось бы вам верить, — с абсолютно ледяной улыбкой сказала она, — но вы ведь знаете, что немногие могут похвастаться дружбой с Мэри Бэгшот. Она одна из самых известных агентов.