Марсианские истории - Эдгар Берроуз

— Твой самолет, — сказал он, — он привязан к стене.

Ее лицо прояснилось.

— Ты нашел его? — воскликнула она. — Это судьба.

Я использую слово "король" для обозначения вождя или правителя калданов, так как настоящее бантумианское слово не переводимо и не произносимо на англ., и обозначает оно примерно то же, что на Земле выражение "пчелиная матка". (Д. Картер).

— Действительно, судьба, — ответил он. — Но она рассказала мне о пленнице, но она спасла меня от бенсов, когда я добирался от холмов до крепости, увидев днем твою безуспешную попытку к бегству.

— Как ты узнал, что это я? — спросила девушка. На ее лице отразилось воспоминание об этой сцене.

— Кто же не знает об исчезновении принцессы Тары Гелиум, — ответил он. — А когда я увидел герб на самолете, я понял, что это ты. Когда же увидел тебя в полях, я не знал этого: слишком велико было расстояние, и я даже не смог отличить, женщина то была или мужчина. Если бы случай не раскрыл места, где был спрятан твой самолет, я бы пошел своим путем, Тара Гелиум. Я содрогаюсь при мысли об этом. Не будь отражения солнца от драгоценного герба на твоем самолете, прошел бы мимо.

Девушка вздрогнула.

— Тебя послали боги, — прошептала она благоговейно.

— Да, меня послали боги, Тара Гелиум, — ответил он.

— Но я не узнаю тебя, — сказала она, я пыталась вспомнить тебя, но не смогла… Как это может быть?

— В этом нет ничего странного: великая принцесса не может помнить всех простых воинов Барсума, — ответил он с улыбкой.

— Но как тебя зовут?

— Зови меня Тураном, — ответил мужчина, ему пришло в голову, что если бы Тара Гелиум узнала в нем человека, чье пылкое признание в любви разгневало ее в садах Главнокомандующего Марса, их отношения стали бы неестественными. В то же время, оставаясь в ее глазах воином, он может завоевать ее уважение своей верностью и преданностью быстрее, чем сверкающий нарядами джед Гатола.

Они уже достигли крепости, но быстрый взгляд назад обнаружил в подземном коридоре авангард преследователей — отвратительных калданов, могучих и полных сил рикоров. Быстро, как только они могли, беглецы качали подниматься по лестницам, ведущим на верхний этаж, но еще быстрее за ними бежали слуги Лууда. Чек шел впереди, держа за руку Тару и помогая ей подниматься, а Гохан из Гатола шел за ними в нескольких шагах с обнаженным мечом, так как понимал, что преследователи настигнут их раньше, чем они доберутся до самолета.

— Пусть Чек идет рядом с тобой, — сказала Тара, — и поможет тебе.

— В этих узких коридорах можно орудовать только одним мечом, — ответил гатолианин. — Поторопитесь с Чеком и взбирайтесь на палубу самолета. Держи руку на приборах и когда я буду близко и ухвачусь за лестницу, по моему слову начинай подъем, а я взберусь на палубу по веревочной лестнице. Но если кто-нибудь из них появится в огороженном месте раньше меня, знайте, что я никогда уже не приду: тогда быстро поднимайтесь, и пусть боги наших предков пошлют вам попутный ветер и унесут к более гостеприимному народу.

Тара Гелиум покачала головой.

— Мы не покинем тебя, воин, — сказала она.

Гохан, не обращая внимания на ее ответ, отдавал распоряжения Чеку.

— Отведи ее во двор крепости. Это последняя надежда. Один я могу пробиться к самолету. Но если я не задержу преследователей, у нас не будет никаких шансов.

— Делай как я сказал!

Он говорил властно и решительно, как человек, привыкший командовать другими с рождения. Тара Гелиум была рассержена и раздосадована Она не привыкла слушать чужие команды, но со всей своей царственной гордостью она не была глупа и знала, что воин прав, что он рисковал своей жизнью для ее спасения, поэтому она поторопилась с Чеком выполнить приказ. После первой вспышки гнева она улыбнулась, поняв, что этот воин не простой необученный солдат. Может, он не особенно искусен в обращении, но у него правдивое, храброе и верное сердце, и она с радостью простила ему невежливость его тона и манер. Но что за тон! Вспомнив о нем, она на мгновение прервала свои размышления. Рядовые воины — грубые люди. Она не привыкла выполнять чужие команды, а в тоне этого воина было что-то другое. И это другое показалось ей знакомым. Она слышала это в голосе своего прадеда Тардоса Морса, джеддака Гелиума, когда он отдавал команды, и в голосе своего деда Морса Каяка, джеда И в голосе своего великого отца, Джона Картера, Главнокомандующего Барсума, когда он обращался к своим воинам.

Но сейчас у нее не было времени размышлять об этом, т. к. позади послышался звон оружия, и она поняла, что Туран скрестил меч с первым из преследователей. Оглянувшись, она увидела его в позиции фехтовальщика; дочь лучшего борца Барсума, она была знакома с искусством фехтования.

Она увидела неуклюжую атаку калдана и быстрый уверенный ответ воина Увидев его могучее тело, игру его мускулов, увидев его ловкость и проворство, она поняла, что к чувству благодарности у нее примешивается восхищение, которое всегда испытывает женщина при виде мужской силы и красоты.

Трижды меч воина менял свое положение: в первый раз он отразил атаку, во второй — сделал ложный выпад, а в третий — ударил. Безжизненный калдан упал со своего рикора, а Туран быстро повернулся к следующему. Затем Чек увел Тару вверх, и поворот лестницы скрыл их от сражающихся. Ее сердце рвалось к нему, но рассудок говорил ей что она больше поможет ему, если будет в готовности ждать у приборов самолета.

IX. Над чужими землями по воле случая

Вскоре Чек остановился у открытой двери и Тара увидела за ней в лунном свете двор, огороженный стенами и с лежавшими на нем безголовыми рикорами возле кормушек. Она увидела мужские тела, мускулистые как у лучших воинов ее отца, и женские тела, чьим фигурам позавидовали бы лучшие красавицы Гелиума. Ах, если бы она могла наделить их способностью к действию!

Тогда она была бы уверена в спасении воина. Но это была всего лишь груды глины: и она не в силах была вдохнуть в них жизнь. Они будут лежать здесь, пока их не призовет к действию холодный и бессердечный мозг калдана. Девушка вздохнула с сожалением и содрогнулась от отвращения, задевая неподвижные тела, лежавшие на ее пути.

Они с Чеком быстро взобрались на борт самолета, после того, как Чек отвязал его от якоря. Тара проверила приборы, поднимая и опуская корабль на несколько футов над огороженным участком. Самолет слушался управления превосходно. Тогда она вновь опустила его на землю и принялась ждать. Из открытой двери доносились звуки битвы, все более близкие. Девушка, видевшая искусство своего спасителя, теперь меньше опасалась за его жизнь. В узком коридоре на него мог напасть только один противник, действовавший в неудобной позиции. Воин мастерски владел мечом, а в сравнении с ним калданы были неуклюжими и малоподвижными. Их единственное преимущество заключалось в многочисленности, но пока они не могли окружить его.

Девушка задумалась. Если бы она сейчас видела воина, то волновалась бы гораздо больше, ибо он пренебрегал многими возможностями для отступления во двор крепости.

Он сражался спокойно, но с суровым упорством, которое не походило на чисто защитные действия. Он часто переступал через тело павшего врага и делал шаг навстречу следующему. Наконец, он остановился, вокруг него лежало пять мертвых калданов, остальные еще не подоспели. Ни калдан, ни девушка, ожидавшие его в самолете, не узнали, что он не просто боролся за свое освобождение: Гохан из Гатола мстил за оскорбление любимой женщины. Наконец он понял, что дальнейшая задержка может быть опасна для Тары, повергнув наземь очередного калдана, он повернулся и бросился наверх по лестнице, ведущей во двор. Бегущие за ним калданы скользили на покрытом кровью и мозгом калданов полу и преследователи задержались.

Гохан достиг двора в двадцати шагах перед преследователями и побежал к самолету.

— Вверх! — крикнул он девушке. — Я поднимусь по веревочной лестнице.

Маленький самолет начал медленно подниматься, пока Гохан переступал через мертвые тела рикоров, лежавших у него на пути. Первый из преследователей выбежал из крепости во двор в тот момент, когда Гохан ухватился за веревочный трап.

— Быстрее! — крикнул он девушке, — или же они стянут нас вниз…

Корабль, казалось, едва двигался, хотя в действительности он поднимался с максимальной для одноместного самолета нагрузкой — тремя людьми — скоростью. Гохан уже поднялся до уровня стен, но свободный конец якорного каната все еще был на земле. Калданы толпой выбегали из крепости во двор. Их предводитель схватил веревку.

— Скорее! — крикнул он. — Хватайтесь все и мы стащим их вниз!

Для выполнения его плана необходим был лишь вес нескольких рикоров. Корабль приостановил подъем, а затем, к ужасу девушки, она почувствовала, что он медленно опускается.