Когда играют все (СИ) - Иванова Татьяна Всеволодовна

— Слышали. Слышали мы об антибиотиках. Но лично я предпочитаю сульфаниламиды, — спокойно ответил Сид.

Айвен резко выпрямился и потрясенно воззрился на остарийского оружейника.

— Сульфаниламиды тоже ничего, это ты прав, — медленно протянул он, внимательно разглядывая Сида. — Так это о тебе говорила Лидия? О, как интересно. «Талантливый местный паренек?» Понятно. Какая встреча!

Заинтригованная Фенелла приподнялась на локте.

— Донья Нелика, лежите. У вас с лица условно лекарственная муть сползает. Впрочем, пусть сползает. Ваш талантливый друг еще нальет. Дайте, я посмотрю, что получилось.

Айвен снова наклонился и вгляделся в ожоги на лице и плечах девушки.

— А ведь неплохо, — наконец сообщил он. — Даже, пожалуй, лучше пересадки кожи. Грануляция уже началась. Через пару недель ожоги зарастут, возможно, чуть раньше, молодость там… повышенная скорость регенерации. Шрамов не останется. Но кожа у вас будет пятнистая, донья Нелика. Стоит вам понервничать, или утомиться, или вспотеть, как красные пятна появятся на вашем личике. Но это не самый плохой вариант. Покупайте нашу косметику «эйвон». Белила там, румяна… Никто и не заметит.

Сид скрестил руки на груди и хмуро молчал.

— Вы знакомы с сеньорой Лидией? — внезапно спросил он резко. — Где вы с ней разговаривали?

— На нашей стороне, не парься, — ухмыльнувшись, ответил прогрессор. — После того, как дон Альвес пошел на поправку, я оставил его с любящей супругой, а сам маханул в Ньюгард по делам. Перешел к нам. У нас там как бы общая приемная на два выхода, общая часть двухпортальной вилки. Там мы с Лидией и встретились. Ну там выпили, закусили и все такое за встречу. И до чего интересный разговор получился!

— Расскажите, мне так скучно лежать неподвижно, — жалобно протянула Фенелла.

— Она будет из тебя веревки вить, дружище, когда вы поженитесь, — пробурчал Айвен. — Скучно ей, видите ли… А ничего, что это государственная тайна?

— Ваша история как-то связана с отравлением сеньора Кальвера Ульфией? — спросил Сид мрачно.

— Ах ну да. Ты же оруженосец дона Гайверелла. Так, кажется, Лидия говорила. — Ты бы, что ли, мне сесть предложил…

— Сид, гостю еще и угощение подать можно, — сказала Фенелла, попытавшись извернуться, чтобы лучше видеть Айвена, но подобие шлема, спешно изготовленного Сидом, со штырьками, на которые накручивались волосы, держало намертво.

— Отцепи мне волосы, — жалобно попросила девушка. — Я устала лежать.

— Ты обещала, — с нажимом ответил Сид. — Еще два-три часа нужно пролежать на спине.

Больная затихла.

— А может и не будет она вить из тебя веревки, — задумчиво сказал Айвен. — Ты ей волосы конкретно закрутил — терпит. У вас странный мир. Но мне нравится. Меня-то вообще в моем мире отдали сначала в детский интернат, хотя изначально я был из семейных, есть у нас такое типа гетто. Но отец ушел, мать растила одна, все же не отдавала в Интернатсистему. Но ей приходилось много работать, чтобы меня содержать, я часто оставался один. Заметили, трудно было не заметить, когда я по прохожим стрелял из самодельного лука. Ребенок один дома, как же, как же… Комиссия по правам детей… Забрали у матери. Попал в интернат второй ступени. Там развивающие игры, пятиразовое сбалансированное питание, по учебным стандартам протестированные педагоги. В нашем мире главное — чтобы все было в соответствии с государственными стандартами. Дальше я перешел в интернат третьей ступени… ну и такая морока до пятой ступени. Так я и вырос в убеждении, что кроме сбалансированного питания, режима труда и отдыха, стандартного медицинского обслуживания и культурной программы какой-то, человеку ничего и не нужно… А у вас тут молодая обалденно красивая женщина рыдает у постели умирающего мужа, причитая: «мне плевать, что ты останешься калекой, только живи! Ты еще сына воспитать должен. Выживи, любимый!» У нас там: ушел или тяжело заболел мужчина — и до свидоз, другого найдет на время, к такой красавице очередь выстроится. Дети все равно в системе интернатов воспитываются…

Или вот непонятно. Почему когда я отказался от того, что Альвес выкупит мое медицинское оборудование, он счел это оскорблением.

— А вы отказались? — удивилась Фенелла. — Вы же говорили, что хотели стать дону Альвесу другом.

— А причем тут это? Почему это друг должен платить такие деньги за меня? Какая связь?

— Да, тяжело ему с вами будет, — пробурчал Сид. — Вы садитесь, садитесь вот сюда. Сейчас принесу вам пирогов и сидр.

— Нет, только не сидр, — возмутился Айвен. — Пироги хоть термическую обработку проходят…

— Хорошо. Принесу пирогов и прокипяченную воду, — усмехнулся хозяин дома.

— Я потом согласился, — признался Айвен, усаживаясь в кресло рядом с кроватью Фенеллы. — Когда понял, что действительно обижаю Альвеса своим отказом. Он передал чуть ли не десяток фамильных старинных золотых блюд в Ньюгард на продажу. Оказалось, что это бешеные деньги в нашем мире. Но Альвес сказал, что ведет себя нормально для дворянина, обязанного мне жизнью. Не стал слушать моих объяснений, что те процедуры, которые я проделал, стоят на пару порядков дешевле, чем он заплатил. Я порыпался и заткнулся, потому что ничего подобного дружбе дона Альвеса в моем мире нет, и не будет.

Несколько минут в комнате висело неуютное молчание чужих, в общем-то, людей, которых свела вместе странная судьба.

— Знаете, Айвен, мне Сид разные сказки рассказывает, в том числе и прогрессорские. — неловко прервала паузу в разговоре Фенелла. — Вы верите в Странников?

— Странники, донья Нелика — это совсем не сказки, — охотно ответил прогрессор. — Мы, правда, тех монстров в глаза не видели, хоть тут повезло, но зато видели следы их деятельности на соседних с Землей планетах Солнечной системы. Все эти ленты конвейеров, переносящие светящиеся шарики из ниоткуда в никуда, все эти непробиваемые для людей огромные пузыри, где пропадают животные. Я видео смотрел. Прикиньте, прямо в какой-нибудь метановой атмосфере планеты висит конец движущейся ленты конвейера, ни к чему не прикрепленный. На эту ленту буквально из ничего вываливаются шарики и едут по конвейеру до другого конца ленты, где и исчезают. Ужас, в общем, ближе к вечеру и вспоминать неприятно. Эта цивилизация существовала еще до того, как мы, земляне, вышли в космос. Где они теперь — не знаю, и знать не хочу. Если вымерли — туда им и дорога.

— А если не вымерли? А если они вернутся?

— Донья Нелика! Лежите себе спокойно, поправляйтесь, и не пугайте слабонервного прогрессора вашими страшилками. Вот только Странников нам и не хватало.

Вернулся Сид с блюдом с пирогами.

— В доме нет слуг из-за Фенеллы, — сказал он, придвигая столик вплотную к сидящему в кресле прогрессору. — Не хочу никаких разговоров.

— Вы верите в то, что дон Гайверелл понудил Ульфию отравить Кальвера, Сид? — спросил Айвен, с явным удовольствием сжевав пирожок.

Сид сел на кровать в ногах у Фенеллы.

— Нет, не верю, — сказал он.

— Но почему? Ему была прямая выгода, поссорить Борифат с прогрессорами, устроить неразбериху в нашем мире, устранив Кальвера. Все произошедшее выгодно Остарии, как ни крути.

— Оно выгодно только потому, что Боэланд сумел сыграть на сложившейся неразберихе и выиграть, — меланхолично сказала Фенелла, глядя в потолок. — Если бы он не воспользовался удачно подвернувшимся случаем, никто бы и не заметил, что отравление Кальвера выгодно Остарии.

— Как говорят у нас: «ключевые слова — удачно подвернувшиеся обстоятельства». Почему вы все так уверены, что дон Гайверелл не мог подтолкнуть ту женщину? Ради пользы целой страны не мог? И да, Нелика, мы проверили биографию Ульфии. Тот еще типажик, на вас совершенно не похожа. Она запросто могла отравить, чтобы угодить сильному самцу, простите, если сравнение не в кассу.

— Да, сравнение не в кассу, — тихо сказал Сид. — У них там в Борифате сильных самцов как углей в очаге. Но дон Гайверелл, которого полюбила Ульфия, — рыцарь. Он не способен на подлость даже ради высшей цели. Я общался с Лидией, я знаю, что то, что я скажу, прогрессоры не воспринимают. Но все же я скажу, — оруженосец рыцаря немного помолчал и продолжил торжественно. — Рыцарское понятие о чести опирается на твердую веру в Бога. Наш рыцарский девиз «делай, что должно и будь, что будет» всегда имеет непоколебимой опорой веру в то, что наш Господь все Сам управит наилучшим образом, лишь бы мы не поступали безнравственно. Такой у нас с Ним договор. Иначе, это «будь, что будет» звучит легкомысленно. Вам, я вижу, все равно не понятно…