Сверхсекретный объект - Сергей Москвин

Ромашкин удивленно взглянул на своего соседа. За все время работы в прокуратуре ему еще не приходилось слышать подобные предупреждения. Соблюдать осторожность, проявить особую бдительность – это было, но чтобы вообще не задерживать подозреваемых в групповом убийстве – такое указание Ромашкин услышал впервые.

– Хотя вряд ли они отнесутся серьезно к подобному предупреждению, – заметил Федоров и, обращаясь к сидящему с противоположной стороны стола генералу Кожевину, спросил: – Вы можете по своим каналам проинформировать личный состав внутренних дел, что их задача ограничивается наблюдением за разыскиваемым автомобилем?

– Сегодня же разошлем в областные Управления внутренних дел и ФСБ подробнейшие ориентировки с соответствующими указаниями, – ответил тот. – Розыск убийц – их прямая обязанность! Пусть тоже подключаются к делу!

Услышав о намерении генерала задействовать в розыске убийц силы областных Управлений внутренних дел и даже ФСБ, Ромашкин заметно повеселел и с явно прозвучавшей в голосе надеждой спросил:

– Значит, вы забираете это дело себе?

– Что значит, себе?! – недовольно воскликнул Кожевин. – Вы же следователь прокуратуры! Вот и проводите следствие или расследование, уж не знаю, как это у вас называется!

«Проводите», – мысленно передразнил генерала Ромашкин. – Интересно, как я его должен проводить?» В этот момент Федоров, словно отвечая на невысказанный вопрос следователя, сказал:

– Прежде всего необходимо установить личности остальных четверых погибших. Как я понял из ваших слов, вы ежедневно показываете по телевидению их фотографии, но результатов пока нет? Возможно, их никто не опознал потому, что они не местные жители, а приезжие. И в городе их попросту никто не знает. Но в этом случае их мог запомнить кто-нибудь из работников вокзала: носильщики, билетные кассиры, буфетчики, продавцы газет, уборщицы, наконец. Предъявите фотографии погибших работникам вокзала, возможно, их кто-нибудь и опознает. Есть еще один момент, на который я хотел бы обратить ваше внимание. Судя по характеру ранений (все четыре в голову: три выстрела примерно с расстояния метра, четвертый – в упор), никто из погибших мужчин не пытался бежать, когда их расстреливал убийца. Скорее всего им просто некуда было бежать, потому что их убили, когда они сидели в машине. В машине Васкова, – уточнил он. – Очевидно, хозяин автомобиля к тому моменту уже был убит. Картина преступления представляется мне следующим образом, – рассуждая вслух, произнес Федоров. – Убийцы и их жертвы прибыли в Печору на одном из ночных или утренних поездов. Пока жертвы оставались на вокзале, убийцы захватили машину Васкова. Сделать это было нетрудно, ведь занимающийся частным извозом Васков охотно подбирал голосующих на дороге людей. Избавившись от трупа водителя, один из убийц вернулся на вокзал. Каким-то образом ему удалось убедить намеченные жертвы сесть к нему в машину. После этого убийца-водитель отвез своих пассажиров в укромное место, где он сам или его сообщник расстрелял всех четверых из пистолета.

Федоров резко повернулся к Ромашкину. Собственные рассуждения навели его на новую мысль:

– Необходимо составить список всех пассажиров, сошедших ночью 31 мая на вокзале Печоры! Неопознанные жертвы и их убийц следует искать среди них! Нужно как можно быстрее выяснить, где находится каждый человек из этого списка!

– Это сколько же народу придется проверить, – со вздохом заметил следователь прокуратуры. – Таких, наверное, с сотню наберется.

– Советую начать с иногородних, – сознательно не заметив жалостливой интонации следователя, ответил Федоров. – А теперь я бы попросил вас ненадолго оставить нас наедине, – добавил он и перевел взгляд на начальника горотдела.

– Конечно-конечно, – с готовностью произнес начальник городской милиции. Он живо поднялся с кресла и, проходя за спиной у Ромашкина, хлопнул того по плечу. – Давай вставай, – поторопил он следователя. – Видишь, людям надо поговорить.

Сообразив, что последнее предложение мужчины в костюме относится и к нему, Ромашкин тоже встал со стула и вслед за начальником горотдела вышел из кабинета.

– Для чего диверсантам потребовалось убивать своих попутчиков? – обратился Федоров к своим спутникам, когда они остались в кабинете одни.

– Возможно, те стали невольными свидетелями чего-то такого, чего им видеть не полагалось, – не очень уверенно предположил полковник Сигаев. – Заметили какую-то странность в поведении своих соседей или случайно обнаружили что-то запрещенное среди их вещей.

– Возможно, – кивнул Федоров. – Но более вероятной мне представляется другая версия – диверсантам потребовались документы своих жертв.

– Документы? – недоверчиво произнес начальник контрразведки. – Так что, у них не было документов, когда они садились в поезд?

– Разумеется, были, – терпеливо объяснил Федоров. – Но им могли понадобиться специальные документы, – выделив интонацией слово «специальные», он добавил: – Документы, которые позволяют попасть на режимный, тщательно охраняемый объект, являющийся их конечной целью. Какие особо важные объекты находятся в относительной близости от Печоры?

Федоров адресовал свой вопрос обоим своим спутникам, но первым ответил на него начальник Управления контрразведки:

– К северу, примерно в девяноста километрах отсюда, в поселке Усть-Уса, расположена воинская часть 43018 – база хранения иприта[16]. Там этой дряни тонн пятьдесят скопилось. К северо-востоку, без малого шестьсот километров, радиолокационная станция системы предупреждения о ракетном нападении в Амдерме. Это на побережье Карского моря. И, наконец, к югу, километров триста от Печоры – воинская часть 71730 – полк РВСН[17].

– Двести шестьдесят, – поправил контрразведчика Сигаев.

– Это по прямой, а если ехать на чем-нибудь – все триста выйдут, – тут же нашелся Кожевин. – И даже больше.

– Полк расположен в окрестностях Южно-Печорска, – специально для Федорова уточнил Сигаев. – Из Печоры туда дороги нет. Наземным путем в район расположения полка можно добраться только из Ухты. Но это далеко. Сначала из Ухты до Южно-Печорска нужно проехать сто восемьдесят километров на поезде, затем еще двадцать на машине.

– А как добираются в свою часть военнослужащие с базы хранения химического оружия? – тут же поинтересовался Федоров.

– На машине или на рейсовом автобусе до Усть-Усы, который ходит с городского автовокзала два раза в сутки, – без промедления ответил начальник разведотдела.

Сигаев сыпал местными названиями, и Федоров пожалел, что не захватил с собой карту, без которой ему было сложно представить взаимное расположение упомянутых населенных пунктов и воинских частей. Он решил, что позже, когда обзаведется картой, обязательно проложит по ней возможные маршруты движения ДРГ к каждому из трех названных Кожевиным объектов.

– Нам необходимо со всех трех объектов – базы хранения химического оружия, радиолокационной станции и из полка РВСН – получить списки лиц, убывших в командировку или в отпуск или по какой-либо другой причине отсутствующих на объекте, – продолжая рассуждать вслух, сказал Федоров. – Причем в списки нужно включить как работающих на объекте военнослужащих и вольнонаемных, так и всех прочих гражданских лиц, проживающих в военных городках. Полученные списки сравним со списками пассажиров, сошедших на железнодорожном вокзале Печоры в ночь на 31 мая.

– Я сейчас же свяжусь со своими офицерами во всех трех воинских частях! – ответил Кожевин. – И через час у нас будут полные списки! Боюсь только, что список пассажиров, ехавших до Печоры, нам придется ждать много дольше.

Слушая начальника контрразведки, Федоров решил, что Кожевин излишне самоуверен. Собрать за один час сведения обо всех обслуживающих объект военных и гражданских специалистах, а также жителях военного городка, отсутствующих в данный момент в расположении части, было явно не под силу ни одному, даже самому расторопному офицеру контрразведки.

Сам же Кожевин, переключившись в разговоре на Сигаева, начал обсуждать с ним возможность использования армейских подразделений для организации засад на подходах к охраняемым военным объектам. В их разговоре вновь замелькали незнакомые Федорову названия и номера воинских частей. Оставив Кожевина и Сигаева за обсуждением плана мероприятий, Федоров поднялся со стула и неслышно вышел из кабинета.

В коридоре, возле открытого окна, курили начальник ОВД и вызванный им следователь прокуратуры. Заметив вышедшего из кабинета Федорова, начальник горотдела тут же выбросил в окно свою недокуренную сигарету и развернулся к подполковнику с готовностью ринуться ему навстречу. Федоров жестом остановил его и сам подошел к окну. Начальник печорской милиции услужливо предложил ему свои сигареты. Федоров вытащил из протянутой пачки сигарету, однако закуривать не стал и, продолжая вертеть сигарету в руке, поинтересовался: