Мифы Великой Победы - Армен Сумбатович Гаспарян

На суде Васюра не смотрел на свидетелей, старательно прятал глаза, ему не о чем с ними говорить. А свидетели старались не смотреть в его сторону, потому что у многих на глазах слезы. Хотя все улики были против Васюры, он продолжал отпираться, доказывал, что он невиновен, никакого отношения к этому не имеет. Да, действительно, он служил в немецкой полиции, был командиром батальона, но Хатынь – это не его рук дело. А потом он с ужасом слушал, как следствие буквально по минутам воспроизводит тот самый день, реконструируя все события. Это было невероятно тяжело и для следствия, и для свидетелей.

Давайте вспомним, что же тогда произошло. Итак, 22 марта 1943 г. партизаны повредили линию связи СС. Мы до сих пор не знаем, кто были эти партизаны и к какому отряду они относились. Их так и называли в судебных материалах – «группа народных мстителей». Потом партизаны устроили засаду, поджидая тех, кто приедет восстанавливать связь.

На проверку линии лично отправился шеф полицейского батальона Ханс Вельке, знаменитый спортсмен, метатель ядра, олимпийский чемпион 1936 г. и любимец Гитлера. Его сопровождал грузовик с немецкими солдатами. Партизанам, разумеется, до его спортивной славы дела не было, они расстреляли машины, Вельке погиб на месте.

По тревоге поднимается карательный батальон под командованием оберфюрера СС Дирлевангера, того самого, который в дальнейшем возглавит 36-ю дивизию СС. Звездный час дивизии придется на восстание в Варшаве, где особенно ярко проявилось людоедское отношение немцев к населению оккупированных стран. Там каратели Дирлевангера расстреливали людей тысячами.

Но это случится потом, сейчас вернемся в 22 марта. Эсэсовцы выезжают на место и начинают искать виновных. Сначала немцы расстреливают дровосеков из деревни Козыри, чем-то они им не понравились, потом выходят к Хатыни и решают провести акцию устрашения. Но сами немцы грязной работой заниматься не хотят, они вызывают 118-й Schutzmannschaft-батальон. Именно этот батальон под командованием Васюры проводит печально известную карательную акцию. Полицаи согнали всех жителей деревни в сарай и подожгли его. У сарая поставили пулемет. Тех, кто пытался выбежать из огня, расстреливали из пулемета и добивали автоматными очередями. Как я уже говорил, это были не немцы, а украинцы, украинские националисты. Но, кстати, на суде прозвучали чрезвычайно важные слова, что у этих людей нет национальности, им нет и никогда не будет никакого оправдания. Они приняли нацистскую идеологию, ей и служили.

В ходе судебного заседания у Васюры в какой-то момент не выдерживают нервы. Он начинает кричать: «Да-да! Я! Я! Я уничтожал нашу деревню Хатынь! Я стрелял по людям! Стрелял тех, кто пытался выжить».

Дело Васюры разбиралось полтора месяца. Само следственное дело насчитывало десятки томов. Там были показания очевидцев, очень много документов, читать это невероятно сложно. Васюра был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к высшей мере социальной защиты – к расстрелу. Он будет писать письма советскому правительству, будет просить заменить на тюремное заключение, указывать, что своим трудом на благо социалистической Родины он частично искупил вину. Приговор оставят в силе, Васюру расстреляют.

В Советском Союзе об этом деле почти ничего не писали. Процесс с самого начала был закрытым, журналистов в зал суда не пускали. Исключение сделали лишь для корреспондента «Известий», но и ему не дали подробно осветить ход судебных заседаний. Советские идеологи считали, что тем самым можно травмировать психику своих читателей, такова была официальная формулировка. Неофициально, конечно, советские власти решили, что документы следствия нельзя публиковать, чтобы не разрушать единство трех славянских народов – русских, украинцев и белорусов. Дескать, долгие годы агитпроп утверждал, что Хатынь сожгли немцы, а на самом деле, получается, братьев-белорусов жгли братья-украинцы.

Только после распада Советского Союза правда о трагедии Хатыни стала известна. Хотя до сих пор находятся люди, которые ее отрицают, говорят, что это сработала бригада Дирлевангера, а Васюра просто стал очередной жертвой советских законов. Это абсолютная ерунда! Васюра получил по заслугам. Именно он командовал 118-м Schutzmannschaft-батальоном, именно он отдавал приказания, именно он был первым, кто добивал людей, пытавшихся вырваться из того горящего сарая.

Я считаю, что ни одному нормальному человеку не придет в голову пытаться хоть как-то оправдать Васюру, равно как и весь 118-й Schutzmannschaft-батальон. И очень жаль, что далеко не все его военнослужащие понесли при жизни наказание. Например, господин Катрюк проживал после войны в Канаде, все попытки добиться его выдачи Советскому Союзу не увенчались успехом. Он так и умер в Канаде, избежав суда за казни в Хатыни. Остается утешаться тем, что помимо суда земного существует суд Божий и он вынесет таким Катрюкам единственно возможный приговор. Васюра же хоть и с опозданием, но получил приговор суда земного, с этой точки зрения историческая справедливость была восстановлена.

Глава 21. Танк «Боевая подруга»

Прошли, к сожалению, годы, когда любого школьника Советского Союза можно было спросить, и он с вероятностью в девяносто процентов рассказал бы, что это за знаменитый советский танк – «Боевая подруга», в экипаже которого служила женщина-танкист Мария Октябрьская. История между тем весьма и весьма поучительная.

Но – по порядку. В апреле 1945 г. шли ожесточенные бои за взятие Кенигсберга. Советские солдаты с большим изумлением разглядывали один из танков Т-34. С виду танк как танк, ничем не примечательный, кроме одной-единственной надписи. Надпись та была «Боевая подруга». Мало кто знал тогда, что это не просто надпись – это немеркнущая память о женщине, которая не дожила до победы над нацизмом, не оставила своего автографа на полуразрушенном рейхстаге, но ради победы отдала все, что у нее было, включая собственную жизнь.

Мария Гарагуля родилась в 1906 г. в Крыму в семье украинских крестьян. Детство ее прошло в Севастополе и Джанкое. Школу она закончила уже в Симферополе, там же работала на консервном заводе и там познакомилась с курсантом кавалерийской школы Ильей Редненко. В 1925 г. они поженились. Тогда было модно брать себе новые имена и даже новые фамилии, чтобы те обязательно намекали на связь с Октябрьской революцией. Так супруги Редненко стали Октябрьскими, именно с этой фамилией Мария потом навсегда войдет в историю Великой Отечественной войны.

Илья заканчивает кавалерийское училище, становится командиром Красной армии. Мария ведет жизнь классической офицерской жены – гарнизоны, переезды, отсутствие постоянного жилья. Трудности ее не пугали, для нее было счастьем находиться рядом с любимым человеком. За время переездов из одного военного гарнизона в другой Мария успела закончить медицинские курсы, даже научилась стрелять