Глэд. Полдень над Майдманом - Олег Борисов

Прорвавшись внутрь городских стен, быстро перегруппированные отряды атакующих начали подъем по широким лестницам, прикрываясь разномастными щитами от неослабевающего ливня стрел. Нежить торопилась уничтожить врага, который пока еще контролировал стены и башни. Но защитники города уже дрогнули. Страх перед мучительной смертью, картины расползающихся на куски тел окончательно подорвали боевой дух. Кроме того, штурмующие продолжали использовать свое магическое оружие, сбивая перед собой любой лихорадочно выставленный заслон. Что наемники, что ополченцы, что простые горожане – все получали свою долю зеленого тумана, сжигающего все живое и мертвое на своем пути.

Последний слаженный залп катапульт пришелся на правую огрызающуюся башню. В этот раз смогли выстрелить лишь семнадцать деревянных машин, отметившись шестью попаданиями в цель и высыпав остальные заряды на город. Но шести зеленых вспышек хватило, чтобы окончательно павшие духом люди побежали по стенам, сбивая в панике друг друга.

Захохотав, командир восточного отряда нежити отдал приказ, и следом за бегущими в город штурмовыми сотнями двинулись пять вымуштрованных тысяч, ждавших своего часа и готовых порвать обреченный город на клочья. Бьющие вразнобой катапульты сумели уложить на стену лишь несколько зарядов, разметав замешкавшихся солдат. После чего расстреляли оставшиеся скудные припасы по городу, метя в сторону улиц, ведущих к центральным площадям.

Ночное небо над северными кварталами рвал набирающий силу огонь. Уже ряд домов полыхали целиком, разбрасывая вокруг раскаленные искры. С полсотни других дымили, выплескивая редкие языки пламени, готовясь вскоре присоединиться к расползающемуся пожару. Локальные очаги возгораний никто не тушил, тысячи обмотанных паклей стрел и зажигательных снарядов безнаказанно поразили умирающие улицы.

Собранные в ударный кулак катапульты метали раз за разом на северные кварталы горшки с пылающим маслом и кувшины, начиненные магическим зельем. За время беспрерывной стрельбы вышли из строя больше половины метательных машин, но оставшиеся продолжали методичный обстрел. Улицы затянул зеленый туман, густыми щупальцами опутавший невысокие дома и медленно ползущий вслед за порывами прохладного ветра. Оставшиеся в живых жители перебрались на верхние этажи и кое-где выбрались на крышу. Ливень остроносых стрел уменьшился, и на истыканные крыши теперь падали лишь редкие смертоносные оперенные гостьи. Изредка прилетавший огненный шар врезался в черепицу или рассыпался на черепки при ударе о плотно уложенную солому. В первом случае огненный ручей стекал на улицу или пробирался в щели разбитой черепицы. Во втором почти всегда превращался в огненное пятно, медленно расползаясь по всей крыше и пожирая очередной дом.

До прихода армии мертвых в северных районах селились в основном состоятельные горожане. Подальше от вонючих южных припортовых районов. Подальше от широких многочисленных торговых площадей. Но сейчас заботливо вымощенные улицы покрылись трупами, которые были истыканы стрелами и медленно таяли под действием зеленого тумана. Ближе к стене все больше попадались остатки доспехов, принадлежавших раньше ополченцам или наемникам. Южнее масса погибших состояла в основном из горожан, пытавшихся спастись бегством. Те, кто успел вырваться в разгар атаки, пугали сейчас своими криками взбудораженный город. Кто-то требовал срочно лекаря, кто-то просто метался. Но больше тысячи обожженных огнем и магией горожан просто сгрудились на ближайших площадях, с трудом воспринимая окружающую действительность. Мимо них бежали солдаты, подходили с вопросами испуганные беженцы из пригородов, расселенные в ближайших домах. Но люди, спасшиеся от летящей с неба смерти, с трудом приходили в себя, не понимая задаваемых вопросов и пытаясь вырваться из ночного ужаса, который сожрал за несколько мгновений всех их родных и близких.

Агонизирующие северные городские кварталы превратились за короткий миг в смертельную ловушку, но руководители города этого пока не понимали. Они спешно собирали горожан, срочно отправляли усиленные отряды на рев сигнальных труб у восточных и западных ворот. А также лихорадочно пытались выяснить, что именно произошло с отборными войсками, сосредоточенными у северных стен. Минуты шли, а внятного ответа получить не удавалось. После краткой перепалки Соварн отобрал десяток бойцов и лично помчался в сторону разгорающегося пожара, пробиваясь сквозь запруженные народом улицы. Тамп тем временем отправился к западным воротам, откуда прибежал гонец с донесением о схватке с пошедшей на штурм нежитью. Командир наемников с резервом немедленно выступил на подмогу. Но он в этот момент ничего не знал о тысячах беспощадных убийц, ворвавшихся в восточные кварталы. Тем более он не мог услышать, как в эти же мгновения рухнули южные ворота, открывая мертвецам еще одну дорогу в город. Наступившая полночь окрасилась огнями умирающего Нарвела.

Однорукий командир нежити двигался следом за передовыми отрядами, дружно шагающими к озаренным огнем стенам. Северную часть города атаковали «в лоб». Где-то еще мелькали тени защитников, где-то в наступающих рядах падали мертвые воины, получив острую стрелу в горящий зелеными глазницами череп. Но легкая пехота уже взбиралась на вцепившиеся в стены лестницы. Первые отряды уже растекались узкими ручьями по брошенным переходам, перевалив через ощерившиеся каменные зубцы. На булыжную мостовую ступили ноги беспощадных захватчиков. Приказ Фрайма: «Убить всех!» – нашел живой отклик в иссушенных ненавистью душах. И костлявые руки сжимали холодные клинки, мечтая напоить их горячей кровью.

Скелеты, спустившиеся со стен на заваленные трупами улицы, двинулись на юг. Остатки тающего зеленого тумана взбирались по потрепанным временем костям, клубились вслед двигающимся фигурам, пьяня мертвых воинов привычным магическим запахом смерти. Возбужденные от избытка сил, скелеты двигались по каменным мостовым, врывались в опустевшие дома и целенаправленно шли туда, где пытались прятаться оставшиеся в живых горожане. Лишь у двух больших домов остатки ополченцев и наемников оказали сопротивление наступающему противнику. В других зданиях одинокие смельчаки падали под ударами щербатых мечей. На одного обороняющегося нападали одновременно по пять, шесть или больше врагов. Женщин и детей истребляли походя, не обращая внимания на слезы и мольбы о пощаде. Мертвые не слушали живых, и мрак погибших душ нельзя было поколебать криками боли или героизмом одиночек. Смерть пришла на узкие улицы древнего города.