Интуиция. Как понять, что чувствуют, думают и хотят другие люди - Николас Эпли

При оценках эффективности деятельности на работе приходится сталкиваться с подобными проблемами. Если рядовые сотрудники опасаются кар, а руководитель не хочет слушать правды, никто не станет откровенно высказывать свои мысли, и все мероприятие теряет смысл. По этой причине люди оказываются неспособными сказать, кому в группе они нравятся, а кому – нет: никто честно не сообщает о своих подлинных чувствах.[295] Прося моих студентов дать отзыв на первоначальный вариант этой книги, я пытался бороться с этой проблемой. Я сказал: единственное, что я хочу услышать от них, – это советы об улучшении моей книги и критические отзывы. Это не означало, что я собирался исправить все недочеты, о которых мне сообщили студенты, но я принял все меры к тому, чтобы дать им возможность рассказать мне открыто и честно обо всех проблемах книги. Получение мнения другого человека требует от вас готовности выслушать это мнение и создания вами условий, позволяющих другим людям высказаться.

Вторая проблема узнавания чужих мнений заключается в том, что другие на самом деле порой не имеют своих мнений. Вспомните о пределах знания самих себя, о которых я говорил в главе 2. По-моему, в данном вопросе можно позаимствовать знания дознавателей другого рода, а именно профессиональных специалистов по опросам общественного мнения. Важные выборы, результаты которых некогда становились неожиданностями, больше никаких сюрпризов не приносят. Люди, проводящие опросы, не гадают, о чем думают граждане, – они задают прямые вопросы. Важно и то, что вопросы эти формулируются таким образом, чтобы избиратели могли дать ответы с разумной степенью точности. Для специалиста по проведению опросов общественного мнения в вопросе, почему вы голосуете за такого-то кандидата, смысла не больше, чем в вопросе врача о том, почему вы чувствуете себя больным. Специалисты по опросам общественного мнения вместо вопроса, почему люди думают так или иначе, задают вопрос о том, что люди думают о том и об этом. Кроме того, специалисты по опросам общественного мнения понимают, что люди могут высказаться о своих нынешних мыслях и чувствах точнее и полнее, чем о том, что они будут думать и чувствовать несколько месяцев спустя. Поэтому опрашивающие сосредоточивают свои вопросы на настоящем, а не на будущем. Обычно они спрашивают, за кого вы стали бы голосовать, если бы выборы состоялись сегодня, а не за кого вы станете голосовать на грядущих выборах. Понимание другого человека будет затруднено, если ваш прямой вопрос спекулятивен. Хорошие специалисты по опросам общественного мнения, как и хорошие дознаватели, предпочитают задавать вопросы, на которые люди могут ответить наиболее точно. Попытки понять позицию другого человека должны быть сосредоточены на вопросах «что?» в большей мере, чем на вопросах «почему?».

Еще одна проблема выяснения мнений других людей заключается в том, что их слова могут быть неточными и оставлять возможности для неверной интерпретации. Эгоцентричные склонности, рассмотренные в главе 5, заставляют вас думать, что вы сообщаете свои мысли, убеждения, мнения и инструкции яснее, чем делаете это на самом деле. Чтобы дать кому-либо возможность понять, что именно вы имеете в виду, вам надо не просто ясно излагать мысли, а делать это предельно ясно. При попытке понять мнение другого человека вам надо не только слушать – необходимо проверять, насколько верно вы поняли сказанное. Рассказывают, что американские индейцы прибегали в этих случаях к способу, который назывался «говорящей палкой». Племена собирались для обсуждения разногласий. Во время таких разговоров говорить разрешалось только тому, у кого в руках была «говорящая палка». По окончании речи одним старейшиной палку передавали другому. Он – внимание! – должен был начать свою речь с повторения того, что было сказано предыдущим оратором, к его вящему удовлетворению. И только когда первый оратор считал, что его поняли, наступал черед следующего. Достоинство этого способа – не в том, что он позволял говорить, а скорее, в том, что он заставлял внимательно слушать. Если вам приходится повторять то, что говорили другие, и ваш пересказ их удовлетворяет, значит, вы правильно поняли сказанное ранее.

Хотя метод «говорящей палки» широко советуют применять в общественных дискуссиях, я пока не замечаю, чтобы его регулярно применяли в семьях или организациях. Возможно, этот принцип слишком сложно осуществлять. Когда мы опробовали его у себя дома, выгоды оказались кратковременными, потому что «говорящая палка» из орудия превратилась в оружие. Мои дети захотели сделать «говорящей палкой» любой имеющийся в доме предмет. Однажды за обедом мы услышали: «Замолчите, все замолчите! У меня в руке говорящая ложка».

Суть в данном случае состоит в усвоении общего урока, а не в принятии конкретного метода. Просить людей повторять однажды сказанное ради повышения понимания сказанного (иногда такое повторение называют «повторением как у попугая») значит усваивать урок без затей и адаптаций. Кстати, замечу, что чем лучше в компании слушатели, тем, как правило, эффективнее ее руководители и мастера уговоров.[296] Психолог Говард Маркмен советует супружеским парам использовать метод «говорю – слушаю». Этот менее формализованный вариант метода «говорящей палки» тоже помогает разрешать разногласия: того, кто начинает разговор, определяют подбрасыванием монеты. Слушающий супруг сначала повторяет мнение высказавшегося, а затем высказывает собственное.[297] Преподаватели в школах пытаются сделать такое внимательное слушание и понимание обычной практикой, используя психологические эквиваленты «говорящей палки».[298] Итак, понимание других людей требует усвоения их позиции и мнений с последующей проверкой правильности понимания.

Никому не нужен мир, в котором любую поверхностную, полусырую мысль выносят на всеобщее обозрение. Такой мир был бы действительно перегружен информацией. Но если речь идет о вашем личном взгляде на вещи или вы хотите видеть ситуацию в перспективе, то при поднятом занавесе часто становится видно чуть больше. Это дает выгоды и тем, кто обнародует собственное мнение, и тем, кто готов им воспользоваться.

Иногда такие выгоды имеют сугубо личный характер. Одно из исследований 278 первокурсников колледжа установило, что студенты, более бурно выражавшие свои эмоции, обнаруживали и более высокие уровни социальной поддержки. Такие студенты чувствовали бо́льшую близость с друзьями и были более удовлетворены учебой в колледже, чем более сдержанные в эмоциональном плане студенты.[299] Другое исследование показало, что студенты с более открытым характером не только лучше понимают дисциплины, которые им преподают, но более счастливы и довольны своей жизнью в целом, чем студенты, склонные скрывать свои мысли.[300] Собственно говоря, один из распространенных лабораторных методов быстрого установления дружеских отношений заключается в том, что двух незнакомых людей побуждают делиться друг с другом личными соображениями или воспоминаниями.[301] Вот почему застенчивость – одно из самых страшных проклятий в общественной жизни. Застенчивых людей ошибочно считают высокомерными. Их тревога часто изолирует их от тех самых отношений, которые умножают счастье.

Открытость имеет и более социальные преимущества. За несколько месяцев до того, как взрыв на буровой платформе Deepwater Horizon привел к крупнейшему в истории разливу нефти, проведенный на условиях конфиденциальности опрос находившихся на платформе нефтяников вскрыл серьезную озабоченность этих людей вопросами безопасности работ. В то же время люди боялись, что, подняв этот вопрос, могут быть наказаны. Согласно опубликованному в газете New York Times сообщению, «только около половины опрошенных рабочих считали, что, докладывая о действиях, которые могут привести к возникновению потенциально “рискованных” ситуаций, можно не опасаться карательных мер».[302] Один из участников опроса признался: «Компания всегда применяет тактику запугивания. После всех этих игр испытываешь моральную усталость». Чтобы удержаться на работе и избежать наказаний, рабочие обычно помалкивают об очевидных рисках, даже подделывают показатели действующей в компании системы безопасности. В таких условиях злосчастная нефтяная платформа прошла внутреннюю проверку безопасности всего лишь за месяц до аварии. Удалось бы предотвратить эту катастрофу, если б руководители компании захотели услышать то, что известно их работникам? Готов биться об заклад, что удалось бы.

Врачи даже установили, что откровенное высказывание своих мыслей и признание ошибок может реально снизить один из их главных профессиональных страхов – страх перед судебными разбирательствами. В 2001 году в больницах Мичиганского университета начали проводить программу раскрытия медицинских ошибок, в ходе которой врачи открыто признавали допущенные ими медицинские ошибки на встречах с пациентами, объясняли, что привело к этим ошибкам, а затем предлагали справедливую компенсацию пострадавшим. По сравнению с политикой сокрытия ошибок, которую проводили в течение шести предшествующих лет, система раскрытия ошибок и извинений за них наполовину сократила количество исков (с 39 до 17 исков в год). Время, затрачиваемое на урегулирование претензий к врачам, сократилось примерно на 30 % (с 1,36 до 0,95 года).[303] По словам главного врача, который и сообщил об этих результатах, «все были обеспокоены тем, что раскрытие медицинских ошибок приведет к резкому росту материальной ответственности врачей, но есть учреждение, которое проводит эту программу в частном порядке, независимо и помогает своим пациентам избегать обращения в суд с гражданскими исками. В этом учреждении введение программы раскрытия медицинских ошибок не вызвало того стремительного роста числа исков и расходов, какой прогнозировался».[304] Фактически эта программа действительно сократила общую сумму компенсаций, выплачиваемых жертвам медицинских ошибок, примерно на 60 %.