Простолюдин (СИ) - Громов Александр Николаевич

— Возможно, — пробормотал я. Инфос бил по больному месту, но он был прав, тысячу раз прав!

— «Возможно» — это твоя форма согласия? Не трудись отвечать, я и так знаю: ты признал мою правоту и свое поражение. Скажи мне только одно: что ты собираешься делать теперь?

— Если ты не убьешь меня прямо здесь?

— Если я не убью тебя прямо здесь.

Я глубоко вздохнул, хорошо понимая, что, вероятно, живу на этом свете последние секунды. Врать не хотел, да мой оппонент и не поверил бы.

— Продолжу то, что начал, — сказал я.

— А не страшно?

Я только оскалился в ответ. Конечно, страшно! Ну и что?

Полено внезапно погасло, дым от него больше не шел. Ни рдеющей древесины, ни угольной черноты — в свете костра я не заметил на полене никаких следов горения, и кора восстановилась. Быстро работают монады.

— Присядь, — сказал голос. Я пожал плечами и присел, зная: полено больше не загорится, разве что взорвется наподобие тротила и разнесет меня в клочья. Впрочем, навряд ли Инфос станет действовать столь топорно, скорее придумает какую-нибудь необычную казнь.

Ну вот он я, казни меня. Но это не значит, что ты победил. Придут другие. Найдутся. Уже нашлись, ты сам это признал.

Я чуть было не выкрикнул эти слова, пришедшие мне на ум. Но смолчал. Незачем наполнять воздух ненужными звуками.

— Вот ты какой, — сказал голос. — Кажется, я не ошибся в тебе, как и в некоторых других. Ты будешь жить. Более того, я постараюсь, чтобы ты прожил подольше.

— В тюрьме? — злобно хмыкнул я. — На каторге?

— На воле, если таковая вообще существует. Ты дал правильный ответ, и я не верну тебя в прежний мир. Но и не уничтожу — это было бы не по-хозяйски.

Сказать по правде, я был настолько ошарашен, что пропустил несколько следующих фраз. Я буду жить? Я ему нужен? Зачем?! Оцарапало выражение «не по-хозяйски». Хозяин какой! Впрочем… он и есть хозяин, а мы — рабы его. Но и рабы порой доставляли большие неприятности рабовладельцам…

— Ты явился, не зная, что делалось на Земле последние триста семь лет, а значит, мог оценить по прибытии с Луны фундаментальность изменений, сыграть в некотором роде роль независимого эксперта, — доносился голос ночного воздуха. — Ты увидел во мне врага и захотел драки — ладно! — трещал костер. — Я уже объяснил тебе истинную причину твоего выбора и думаю, что ты рано или поздно согласишься со мной, — шептала степная трава. — Твоя миссия независимого эксперта окончена, я получил твое «экспертное заключение», — плескалась река. — Ты хочешь знать, почему я все-таки не намерен устранить тебя, как не устранил и нескольких подобных тебе? Я отвечу.

— Хотелось бы услышать, — пробурчал я.

— Я знаю, что ты, как и многие до тебя, задаешься простой мыслью: зачем хозяину планеты люди? Почему я продолжаю служить вам, хотя мне было бы очень просто освободиться как от службы, так и от человечества? Я знаю, что ты и тебе подобные выдвинули множество гипотез на этот счет, но так и не пришли к единому мнению. Ваша скромность похвальна, ибо вы не додумались до правильного ответа. Вот он: главная причина заключена в вас. И в тебе тоже. Пока существуют те, кто хотя бы ценой своей жизни пытается меня уничтожить, я буду знать, что у людей еще осталось чувство, которого я лишен: гордость. Не пустое чванство знати, не сытая уверенность безмозглого обывателя, не глупая задиристость шпаны, не обезьяний крикливый гнев, а обыкновенная спокойная гордость.

— Вот оно что… Тебе интересно понять, что это такое?

— В первую очередь мне интересно функционировать, зная, что у меня есть противники, — прошелестел ночной воздух. — Если я истреблю вас, то что у меня останется, кроме рутинной работы, которая давно уже не приносит удовольствия? Нет, вы мне нужны. Каждого из вас я тщательно отбираю: соблазняю, припугиваю, возвышаю, унижаю, наконец ставлю в тяжелые условия, но все же не настолько тяжелые, чтобы сломать любого, даже самого сильного. Достаточно, чтобы ломались слабые. И последний экзамен: если кандидат бежит с каторги, бежит лишь для того, чтобы показать, что не сдался, то я понимаю: этот человек мне нужен. Ты сумел убежать совершенно новым способом. Странно, что тебе это удалось.

— Повезло, — пробормотал я.

— Там, где я, везения не существует, как, впрочем, и невезения. А я везде.

С этим я спорить не стал. Подобрал палку с нанизанной рыбиной, понюхал. Кажется, она вполне прожарилась, только испачкалась золой. Я вдруг ощутил такой приступ голода, что едва не подавился слюной. Сглотнул, спросил:

— Она настоящая?

— Натуральная, из реки. Угощайся. Правда, насчет гельминтов не поручусь.

Плевать мне было на рыбьих глистов. Я снял с одного бока перепачканную чешую вместе с кожей и дал работу челюстям. Инфос сказал:

— Через десять минут за тобой прилетит флаер.

— Мгм, — промычал я, напрягая все силы, чтобы есть помедленнее. Чего доброго, подавишься костью. Про себя отметил: если флаер, значит, насчет близости колонии — вранье. А в чем еще он соврал?

Выясню.

Флаер прилетит, а не будет создан на месте? Это хорошо. Значит, эволюция Инфоса не так быстра, как можно было опасаться. Система по-прежнему экономит свои ресурсы, не расходуя их на несущественные мелочи. У нас еще есть сколько-то времени.

Все равно я поверю в то, что где-то существуют такие же люди, как я, не раньше, чем увижу их.

Неведомая ночная птица пролетела вдали с печальным криком. В тростниках выводили рулады лягушки. Инфос молчал.

— Соли бы, — сказал я, очищая рыбий хребет.

— А ты нахал, — отозвался он. — У врага ведь просишь.

— На войне все средства хороши…

Лягушки моментально смолкли — а я впервые услыхал, как Инфос смеется. Казалось, будто над моей вымученной шуткой потешается сама природа, до сих пор существующая лишь благодаря чужой прихоти. Она смеялась, вместо того чтобы замереть в ужасе.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОДПОЛЬЩИК

1

Ну хорошо, можно жить, пока противник настроен нянчиться с человечеством. Сколько нам отпущено — не знаю, это зависит от скорости эволюции Инфоса. Не уверен, что тут можно употребить термин «эволюция», ну да ладно. Можно назвать этот процесс самосовершенствованием или онтогенезом, не в ярлыке дело. А дело в том, что лишь розовый мечтатель или дурак не сообразит: пройдет сколько-то времени — и люди станут для Инфоса не интереснее лягушек. Или червей. Или микробов.

У него появится новая цель, та самая цель, что присуща любому живому существу, белковое оно или нет, — распространиться как можно шире. На данном этапе Луна ему не нужна, но придет и ее время познакомиться с разумной и развивающейся кибернетической системой. Далее — планеты, их спутники и астероиды. Кометы и космическая пыль. Со временем — Галактика. Неясно, ринется ли Инфос завоевывать ее в виде стаи космических кораблей, отправит ли в межзвездное путешествие саму Землю или изобретет иной метод экспансии, но в том, что экспансия грядет, сомнений почти нет. Галактические колонии землян в опасности. Не найденные до сих пор инопланетные братья — или враги, как знать? — по разуму находятся в аналогичной опасности. Они будут поглощены и утилизированы за ненадобностью. Со временем вся Галактика станет разумной, и это, черт побери, прогресс, да еще какой! Триумф интеллекта — увы, не человеческого. Мы всего лишь кокон, из которого выбралась бабочка. Оболочка выполнила свою функцию и больше не нужна, ее судьба — распасться на химические элементы. Таков закон природы, и мнение кокона никому не интересно. Доля слабейшего — погибнуть, дабы очистил пространство и не мешал.

Вот и радуйся после таких мыслей, что ты еще жив и, возможно, дотянешь до естественной кончины! Тут хочешь не хочешь, а подпустишь к себе мысль о пире во время чумы и решишь, что вечно нетрезвый граф Анак-Кракатау, возможно, не так уж неправ.