Алый флаг Аквилонии. Железные люди - Михайловский Александр Борисович

- Яков Николаевич у нас временно исполняет обязанности офицера, как говорят янки, по полевому патенту, - сказал младший прогрессор, представляя майору командира лейб-гусар. - У нас все просто: если командуешь взводом, то ты лейтенант, если ротой - капитан, если батальоном - майор. Товарищ Терехов за время похода проявил себя достойно, так что, скорее всего, мы утвердим его временное офицерское звание.

- Значит ли это, товарищ Петров, что вы низводите меня до сержанта, ведь в моем подчинении всего восемь бойцов? - нахмурившись, спросил майор Лопатин.

- Да нет, товарищ майор, - усмехнулся Сергей-младший, - с этого дня вы комендант форпоста Тарифа, и подчиняться вам будет не только ваша первоначальная команда, но и дополнительные контингенты. Во-первых, мы оставляем вам взвод лейб-гусар под командованием лейтенанта Терехова вместе с их конями, во-вторых, после переобмундировки гребцов я выкрикну из них сотню добровольцев для дальнейших работ, в-третьих, дополнительные люди вместе с упряжными животными прибудут из Аквилонии со следующим рейсом «Медузы». Задача - обеспечить разгрузку вашего «Дмитрия Ономагулоса» согласно разработанному плану и доставку грузов вьючным транспортом и на телегах в бухту Тарифа, откуда их будет забирать наш фрегат.

- Задание понятно, - кивнул Евгений Лопатин. - Но что дальше?

- А дальше, - сказал младший прогрессор, - есть программа-минимум, по которой в середине осени ваш контингент будет эвакуирован в Аквилонию и программа-максимум, предусматривающая организацию в бухте Тарифа зимней якорной стоянки для нашего флота. В таком случае отсюда «Медуза» будет вывозить содержимое вашего контейнеровоза, а обратными рейсами доставлять строительные материалы для возведения капитальных зданий форпоста. Возможен и промежуточный вариант, при котором после постройки форпоста вы и ваши люди будете вывезены в наше главное поселение, так сказать, к цивилизации, а вместо вас на вахту заступит другая команда. Как кажется мне, это будет наилучшее решение.

- Да, - подтвердил майор, - контингент на удаленных форпостах необходимо регулярно заменять - главным образом, для того, чтобы эти люди не чувствовали себя оторванными от своего государства. У Югороссии много зарубежных форпостов, представительств и военных баз, но каждый военнослужащий или гражданский специалист знает, что по истечении срока зарубежной командировки он сядет на корабль и вернется на родину.

- Хорошо, Евгений Николаевич, - кивнул Сергей-младший, - мы учтем ваш опыт, ибо прежде единственным удаленным форпостом у нас был пункт по добыче натуральной натриевой соды в устье Гаронны, функционировавший только в теплое время года. Зимой в тех краях просто нечего делать. Так что до возникновения тут постоянного поселения, население которого будет заниматься хозяйством, пахать землю, пасти скот и ловить в море рыбу, гарнизон форпоста необходимо будет заменять два раза в год, в начале и в конце навигации на Гаронне. Осенью ваша смена прибудет предпоследним рейсом, потом «Медуза» отвезет вас в Аквилонию, и вернется сюда на зимовку. И вот что я хочу сказать еще. В случае достаточно длительного пребывания на этой территории может случиться так, что вы столкнетесь с местными жителями, которых тут называют «уеху», а по-научному это люди вида хомо неандерталензис. Местные говорят, что у самцов уеху очень силен территориальный инстинкт, поэтому они нетерпимы к присутствию чужих. Когда два клана претендуют на одну охотничью территорию, то самцы дерутся насмерть, а потом победители отыскивают пещеру побежденного клана и съедают там всех женщин и детей. Кстати, Сергей Петрович говорит, что по этому поводу были соответствующие археологические находки.

- И что же мы должны делать, если на нас нападут эти самые уеху - стараться не причинять нападавшим вреда - мол, они невинные дети природы? - с оттенком иронии спросил майор Лопатин.

- Совсем нет, товарищ майор, - ответил Сергей-младший, - мы не толстовцы и не мазохисты, а потому не подставляем левую щеку после удара по правой. Наш принцип: «у нас будут только добрые соседи, либо никаких». Вот, видите этих милых девушек, составляющих команду этого корабля? Раньше они принадлежали к многочисленному и сильному клану Волка, вожди которого решили, что смогут напасть на наше поселение, ограбить его и обложить данью. Отражая нападение, мы убили всех мужчин, способных носить оружие, а женщин и детей взяли к себе на перевоспитание и ассимиляцию. Так клан Волка прекратил свое существование, а наш народ обрел новых сограждан, для которых немыслимо возвращение к прежнему образу жизни. Для всех прочих соседних кланов этот случай стал жестоким уроком того, что дела с нами лучше вести мирно. Вот и вы в случае нападения должны будете поступить точно так же - полностью уничтожить взрослых самцов напавшего на вас клана, после чего пройти по их следам, найти пещеру или стоянку, забрать женщин и детей и привести их к себе, чтобы потом отправить их к нам первым же рейсом «Медузы».

- Да, но зачем вам женщины и дети неандертальцев-каннибалов? - воскликнул Евгений Лопатин. - Вы же сами говорили, что они жрут друг друга за милую душу!

- Жрут друг друга дикие самцы, - ответил младший прогрессор, - а для неандерталок и их детей это самый большой страх в жизни после страха голодной смерти. Попав в наше общество, они довольно легко адаптируются, и даже выходят замуж. В моей семье неандерталок нет, а вот у доктора, который осматривал вашу руку, и у командира фрегата в семьях имеется по одной неандертальской жене, Яков Николаевич может подтвердить.

- Да, так и есть, - сказал командир лейб-гусарского взвода. - Енти бабенции весьма горячи и влюблены в своих мужиков до безумства...

- Погодите, Яков Николаевич... - прервал Терехова майор Лопатин, - вот только что товарищ Петров сказал, что в его семье неандерталок нет. А кто есть?

- Многоженство у них тут, в ентой Аквилонии, - назидательно подняв палец, произнес Яков Терехов, - но не как у турок, а совсем, значица, на другой манер... Женского пола много, а мужского совсем мало, а потому бабы выбирают себе кавалера, а у того есть только право отказаться. Вот у Сергея Васильевича десять жен, четверо сейчас при ём вроде адъютантов, у дохтура Блохина четыре, а у господина Дамиано пять.

- Многоженство? - переспросил майор Лопатин, недоверчиво переводя взгляд с одного собеседника на другого.

- Женщин у нас действительно во много раз больше, чем мужчин, - сказал Сергей-младший, - и каждая отчаянно хочет замуж. У местных это вообще идея фикс. Поэтому у нас есть закон, что каждая из них имеет право войти в семью, а все рожденные у нас дети должны знать своих отцов. Главное - любовь и согласие внутри семьи, в первую очередь, между женами, ибо ревность, ссоры и скандалы в семейной жизни явление недопустимое. Так и живем: женщины выбирают, потом их выбор утверждается на Женсовете, а мы можем только отказаться, если невеста нам не по нраву. Вот и все.

- И как ко всему этому относятся ваши священники? - спросил югоросс. - А то для меня все это как-то дико...

- Нормально относятся, - ответил младший прогрессор, - ибо краеугольным камнем нашей церкви является Божья заповедь «плодитесь и размножайтесь», а также принцип «не человек для субботы, а суббота для человека». Сами они не женаты: во-первых, это противоречит церковным установлениям, и во-вторых, у мужчины есть право неоспоримого отказа. Жизнь в местных кланах тяжела: каждый охотник может прокормить только весьма ограниченное количество голодных ртов, а эти охотники еще и гибнут от разных несчастных случаев. Если мальчиков и девочек рождается примерно поровну, то к пятнадцати годам возраста девочек уже заметно больше, чем мальчиков, к двадцати соотношение становится три к двум, а к двадцати пяти годам - как два к одному. Поэтому каждую осень раньше лишних женщин изгоняли из кланов на голодную смерть, а теперь мы устраиваем ярмарки, выменивая их у вождей на стальные ножи и разные полезные предметы, дабы увеличить численность своего народа и укрепить его фундамент. Местные женщины понятливы, работящи и отзывчивы на доброе отношение, поэтому такая политика себя более чем оправдывает.