Не ходите, дети... - Сергей Удалин

Больше всего вопросов было о том, как Шахов справился с двумя сибийя. Со вторым более или менее разобрались – упал, перекувырнулся, ударил снизу. А вот схватку с первым тоже все видели, но толком ничего не поняли. В том-то и дело…

Андрей вздохнул. И здесь то же самое. Все хотят овладеть каким-то секретным приемом, который поможет в любой ситуации. И никому нет дела до того, что сама ситуация как раз и предопределяет твои действия. Но не объяснять же им сейчас, за пять минут, то, к чему сам он шел долго и дошел во многом случайно. Да и не готов поручиться, что понял до конца и правильно. Пусть хотя бы приемчик разучат.

Значит, так: сближаешься с противником, блокируешь его щит своим. Получается патовая ситуация – ни он тебя достать не может, ни ты его. Но это в том случае, если тупо продолжать с ним толкаться. А нужно чуточку увести свой щит влево и вниз, подцепить им край чужого щита, а потом резко оттолкнуть вправо и вверх. Противник поневоле развернется, откроет незащищенный бок. И тут уже коли, не зевай. Для удобства лучше заранее перехватить ассегай сверху и поближе к лезвию. Длина древка здесь уже не важна, главное – сила и быстрота удара.

А что, складно получается. Еще немного – и сам поверишь в собственную выдумку. Возможно, этот прием даже будет работать. Пока противник о нем не узнает. А потом… «Потом» Шахов рассчитывает уже не застать. А в крайнем случае еще что-нибудь придумает. Они ж, как дети, всему готовы верить, все хотят попробовать.

В конце концов Сикулуми надоело наблюдать за этим мастер-классом.

– Благодарю тебя, Шаха, за то, что ты поделился с моими людьми секретами воинского искусства твоей родины, – все так же величаво изрек он. – Ты заслужил награду и за науку, и за храбрость. Хочешь получить в жены самую красивую девушку кумало?

Судя по восторженным крикам окружающих, Андрею следовало обрадоваться. И он честно попытался изобразить на лице воодушевление. Получилось или нет – это уже другой вопрос. Ну, а что прикажете делать, если каждый встречный и поперечный первым делом пытается его, Шахова, женить? То ли женитьба у зулусов вообще излюбленное занятие, то ли всем интересно охомутать конкретно его. Но, честное слово, как-то не хочется. С девушками и без лишних формальностей проблем до сих пор не возникало. Если даже вдруг не сговоришься, и то не беда. Войны здесь, кажется, частенько устраивают, и повода обтереть топор долго ждать не придется.

Видимо, радовался Андрей все-таки не слишком убедительно, и Сикулуми пришлось увеличить награду:

– Выбирай себе жену, Шаха, а выкуп я сам заплачу.

Толпа взвыла с еще большим энтузиазмом. Такая щедрость явно одолевала вождя кумало не каждый день, и как бы теперь Шахова не посчитали неблагодарной скотиной за отказ от такого выгодного предложения.

– Ты очень щедр ко мне, вождь, – сказал он с почти искренней виноватой улыбкой. – Но я пока не хочу жениться.

Народ с не меньшей готовностью шумно выразил свое разочарование. Певцы уже давно прекратили безуспешные попытки перекричать неорганизованные массы и тоже начали прислушиваться к разговору. И Сикулуми решил не упускать удобный случай и явить подданным добрый нрав и широту души.

– А-а, понимаю! – Он шутливо пригрозил Андрею пальцем. – Ты надеешься сговориться с отцом невесты на меньший выкуп и часть скота оставить себе? Так и быть, я дарю тебе десять коров, а как ими распорядиться – твое дело.

Конечно же, и это заявление вождя прошло на ура. Как писала когда-то газета «Правда»: «бурные аплодисменты, переходящие в овацию». Шахову надоело подыгрывать Силукуми, но, как выйти из игры, он еще не придумал.

– Спасибо, вождь, но обзаводиться хозяйством я тоже не спешу.

Тишина наступила внезапно. Практически все племя молча ожидало, чем же ответит Сикулуми на такую черную неблагодарность. Только в дальнем конце двора несколько девушек продолжали беззаботно напевать и пританцовывать. Но никто не посмел прикрикнуть на них и заставить замолчать. А Шахов вдруг понял: либо он прямо сейчас выскажет свою просьбу, либо уже не сможет попросить никогда.

– Если ты действительно хочешь что-то для меня сделать, то лучше разреши мне поговорить с молодым вождем Звиде, а потом помоги добраться к колдуну Кукумадеву.

В толпе недоуменно зашушукались, но после гробового молчания это уже был шаг вперед. Да и Сикулуми, кажется, немного смутился.

– Зачем тебе нужен Звиде? – растерянно спросил он.

Ага, значит, желание встретиться с колдуном его не удивляет? Если у Шахова и были сомнения, не обознался ли он, не принял ли за Гарика кого-то другого, то теперь они исчезли окончательно.

– Мы оба знаем зачем, – сказал он как можно многозначительней.

Сикулуми совсем смешался. Но к нему тут же прошаркал Хлаканьяна и что-то зашептал на ухо. И через мгновение вождь снова выглядел уверенным в себе правителем.

– Хорошо, я исполню твою просьбу. Ты увидишься и со Звиде, и с Кукумадеву. Но я так и не отблагодарил тебя. И поэтому приглашаю на завтрашнюю большую охоту. В награду за храбрость ты получишь право забрать себе всех зверей, которых на ней добудешь.

По тому, как зашумели кумало, Андрей догадался, что опять удостоился царского подарка. Но ответить ничего не успел. Сикулуми, оказывается, еще не закончил:

– А после охоты ты сможешь встретиться с молодым Звиде. Если, конечно, он захочет с тобой говорить.

Последнее условие Шахову не очень понравилось, но препираться дальше он не стал. В конце концов, ему же пошли навстречу, почему бы не сделать ответную уступку. Охота так охота. Он и так добился большего, чем ожидал. И пусть только Гарик попробует увильнуть от разговора! Очень кстати вспомнились слова из какой-то басни, которую Андрей в далеком детстве слышал от отца:

Да я семь шкур с него спущуИ голым в Африку пущу…[73]

Разыскать Бонгопу в праздничной неразберихе не удалось. Кто-то сообщил Шахову, что встретил его во временном лазарете, устроенном неподалеку от крааля, но тут же добавил, что сын кузнеца в этот момент собирался пойти на праздник. Здесь его тоже вроде бы видели, но где и когда – толком объяснить не сумели. Андрей еще немного потолкался в толпе, но, так ничего и не добившись, отправился к раненым. Уж Мзингва-то точно сегодня на танцы не сбежит. Да и Бабузе наверняка где-нибудь рядом с ним. Тем более что у его сына, как выяснилось, рана вовсе не опасная. Или этому Бонгопе просто по тамтаму собственное здоровье. А Шахову – нет. День выдался нервный, суматошный, и завтрашний обещает быть ничуть не легче. Хоть два-три часа, но отдохнуть нужно. Он отыскал-таки кузнеца и шофера, убедился, что оба живы-здоровы и спят сном праведников, выбрал для себя свободное местечко и тоже отрубился.