Зло в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

— Меня ищут по всему городу, — сообщил Ронкаль, — я уеду через Вальпараисо.

— Как вы его нашли?

— Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.

— Да, конечно, — почему-то согласилась она, — второй выстрел был лишним.

Она поднялась, поправила платье.

— Я должна уезжать сегодня, — вспомнила она и по привычке включила телевизор.

— Я должен оставаться здесь еще два часа, — сказал Ронкаль, — потом я уйду.

— Сидите, — согласилась она и уже не обращала на него никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.

Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла. Почему они передают эту информацию так быстро?

— Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудник французского посольства в Чили Эжен Женгени.

Показали фотографию убитого.

— Это преступление, — с явным воодушевлением говорил диктор, — снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаются даже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей стране.

Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы с террористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.

— Мы убили другого, — сообщила она упавшим голосом.

— Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, — возразил явно оскорбленный Ронкаль, — его встречали ваши французские друзья. Я не мог ошибиться.

— Это была ошибка, — убитым голосом произнесла Марина, — мы убили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.

Теперь она осознавала, почему сообщение передают столь оперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящего режима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы с инакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подаче информации.

Марина похолодела от ужаса своей ошибки.

— Они могут специально передавать такое сообщение, — впервые проявив какие-то эмоции, нахмурился Ронкаль. Ему не было жаль убитого, под вопросом была его профессиональная репутация.

— Это не он. Они показывают его фотографию. Это не Марат, — почти кричала Марина.

— Я не видел его лица. Мне достаточно было ваших указаний, — сухо заметил Ронкаль.

В дверь вдруг постучали. В этом небольшом отеле не было телефонов в номерах. Она взглянула на Ронкаля, и тот неторопливо, абсолютно спокойно, словно готовый к смерти, достал свой пистолет.

— Кто там? — подошла к дверям Марина.

— Сеньора, — услышала она за дверью голос дочери хозяина отеля, — вас вызывают к телефону.

Она взглянула на Ронкаля. Тот покачал головой. Никто не мог знать, где они находятся. Значит, это ловушка. Она вспомнила тюрьму и побледнела от ужаса. Лучше умереть, чем снова попасть в руки Родригеса.

— Кто меня зовет? — спросила она.

— Не знаю. Он просит сеньору Эстебан. — В отеле она зарегистрировалась под фамилией Исидоры Эстебан.

На всякий случай были приготовлены другие документы.

Она взглянула на Ронкаля. Бежать из этого маленького номера было невозможно. Оставалось умереть.

Глава 7

Чернов ждал сообщений из Сантьяго, поминутно поглядывая на часы. Уже когда выяснилось, что за связным установлено наблюдение, а Марина, приняв неожиданное решение, выслала из страны Ронкаля, он начал нервничать. Он не любил, когда заранее подготовленные операции начинались таким образом. Правда, Ронкаль вернулся на следующий день, да и Марина, кажется, вела себя молодцом, но он все равно нервничал.

Вчера утром ему позвонил Ронкаль.

— Она встречается с французом, — сообщил он.

— Что значит встречается? Она с ним спит? — уточнил Чернов.

— Да.

Чернов удивился. На Марину это было так непохоже.

— Она спит с французом?

— Да, — вытянуть дополнительные сведения из Ронкаля было невозможно.

— Хорошо, — сказал, подумав, Чернов, — звони мне все время. Я должен быть в курсе.

Вечером Ронкаль позвонил снова.

— Она брала интервью, — коротко сообщил он, и Чернов понял, что Марина уже вернулась из тюрьмы.

— Там все в порядке?

— Не знаю, наверное. Мы нашли вашего друга.

— Как? — не понял Чернов.

— Вашего второго друга, он вам скоро позвонит.

Они нашли Сабельи, обрадовался Чернов, и действительно через полчаса позвонил сам Антонио Сабельи.

— Меня просили позвонить, — коротко произнес он, — это Сабельи.

— Да, — обрадовался Чернов, — ваш брат тяжело болен. Он ждет вас в Буэнос-Айресе. Вы можете прилететь сюда?

Затянувшееся молчание. И наконец, полковник услышал:

— Я прилечу.

— Очень хорошо. Вы помните адрес брата?

— Да.

— До свидания.

— До свидания.

Это была удача, и Чернов почувствовал уверенность, которая переросла в радостное ожидание, когда Ронкаль снова позвонил глубокой ночью.

— Я встречаю нашего друга в аэропорту, — сообщил он, — завтра утром.

— Она дала тебе номер рейса? — понял Чернов.

Разговаривать нужно было так, чтобы прослушивающие почти все международные разговоры сотрудники чилийской службы безопасности не могли понять, в чем дело.

— Да.

— Хорошо. — Он положил трубку, уже уверенный, что операция будет выполнена.

Ронкаль не мог промахнуться. Ай да Марина, подумал с восхищением Чернов. Значит, чтобы получить нужные сведения, она залезла в постель к французу. Раньше он не замечал у нее подобных наклонностей. Кажется, она действительно становится настоящим профессионалом.

Как и все люди с несколько ущербным сознанием собственной греховности, он не сомневался, что все остальные при достижении своих целей руководствовались исключительно мотивами расчета и корысти. В идеалы полковник Чернов, работающий уже столько лет в советской разведке, не верил. Для этого он слишком много знал.

И когда сегодня позвонил независимый наблюдатель, которого он всегда имел во время операции для нужного прикрытия, и сообщил о переданном по телевидению сообщении, он испугался. Неужели он чего-то не понял или не рассчитал? Он знал, в каком отеле они сейчас находятся, и поэтому бросился к телефону, набрал нужный ему номер в Сантьяго. Телефон в отеле был только у хозяина, внизу, на первом этаже. Чернов попросил позвать сеньору Эстебан. По договоренности именно под этой фамилией в отеле должна была зарегистрироваться Марина.

А Марина по-прежнему стояла в своем номере перед закрытой дверью и тревожно смотрела на Ронкаля.

— Это звонят из Буэнос-Айреса, — вспомнила наконец дочь хозяина, и Ронкаль опустил пистолет. Из Буэнос-Айреса мог звонить только Чернов. Уже не сомневаясь, Марина открыла дверь и вышла в коридор. Спустившись вниз по лестнице, она подошла к телефону, подняла трубку.

— Слушаю!

— Что произошло? — рявкнул в трубку Чернов.

— Откуда вы знаете? — изумилась Марина, уже по тону полковника догадавшаяся, как он взбешен.

— Не важно. Что случилось?

— Мы ошиблись. Я ошиблась, — поправилась Марина.

— Это действительно не наш знакомый?

— Видимо, да. Я ошиблась.

Чернов промолчал. Он обдумывал случившееся. Отсюда было трудно принять какое-либо решение. Операция была сорвана, он это понимал. Но не хотел смириться с очевидным.

— Вы порвали со своим иностранцем? — спросил он, очевидно, имея в виду Дорваля.

Она уже не спросила, откуда он все знает. Чернов должен был знать все, такая была у него профессия.

— Нет.

— Вы можете с ним еще раз увидеться?

— Думаю, да.

— Когда у вас самолет?

— Вечером, в десять.

— Езжайте в свой бывший отель и постарайтесь найти своего друга. Хотя бы поймете, почему произошло такое неприятное событие.

Она молчала.

— Вы меня слышите? — спросил Чернов.

— Да.

— Вы можете с ним встретиться?

— Да.

— У вас все в порядке?

— Да, — в третий раз сказала она.

Он положил трубку.

«Черт бы побрал эту впечатлительную идиотку! — со злостью подумал Чернов. — Мало того что мы сорвали операцию, она еще, чего доброго, влюбится в этого француза. Как я мог не догадаться! Конечно, она в него втюрилась. Идиотка. Как только осталась одна, сразу забыла обо всем на свете».

Он рассерженно ходил по комнате.

«Какая глупость!» — повторил он про себя. А он считал, что она специально легла под этого француза. Скорее наоборот, он использовал эту дурочку. Может, даже случай в аэропорту был специально запланирован. Нужно будет дать специальное задание Ронкалю. Он продумал эту мысль до конца и укрепился в своем мнении. Нужно будет дать специальное задание Ронкалю.