Мастер третьего ранга - Дмитрий Коробкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владислав, предложил, параллельно с обучением «одаренных», создать курсы для обычных детей. Набирать наиболее сильных и выносливых, и делать ставку не на способности, а на грубую силу и отточенный профессионализм. По его мнению, они должны были не менее эффективно истреблять тварей, полагаясь не на экстрасенсорные способности и зарождающееся в то время примитивное колдовство, а силу, смекалку и ум.
Как не странно, его поддержали. В менторском составе случился раскол. Консерваторы предлагали лишь немного подождать, кризис вот–вот окончится. Приверженцы Владислава, в свою очередь уверяли, что опасно тешить пустые надежды, тем временем, пока возрастают силы зла.
Консерваторы перечили, заявляя, что не собираются тратить время и силы на эту бестолковую затею. Ведь мир давно изменился и в первую очередь одаренность приводит к результатам, а обычные охотники обречены.
Тогда Владислав дерзнул обратиться к трем старейшинам, главам братства, с просьбой дать согласие на создание новой школы, вне стен обители, дабы там воспитывать новых охотников которые, тем не менее, имели бы не меньше прав, наряду с выпускниками Обители.
Как не странно, но он получил согласие и благословление. К тому же, Владислав имел весомый козырь в рукаве. Он являлся мужем младшей дочери, князя Георгия, что правил в те времена одним из наиболее больших и укрепленных городов Мирный, который, ширился и превращался в настоящее княжество.
Из этого следовало, что со стороны братства не будет совершенно никаких затрат на строительство и содержание школы. Вся материальная база всецело ложилась на плечи тестя Владислава, а вот Братство в свою очередь получает некие бонусы и поддержку, со стороны крепнущего государства.
Так и появилось новое отделение, школы мастеров. Долгие годы там обучали и выпускали в свет неплохих бойцов. Но все же реальность была такова, что они сильно уступали выпускникам Обители.
После случилась некая мутная история с экспериментами над учениками. Вроде как при помощи медицины и манипуляций с организмом, из них пытались сделать идеальных охотников на тварей. Единственный достоверный слух, который дошел до Ивана, был о том, что их мастерам, удаляли надпочечники, дабы лишать страха. Историю эту постарались замять, но отношения между школами похолодели, а со временем, Обитель и вовсе отреклась от своего отделения, которое в последующем и назвало себя Орденом.
В который раз, взвесив все за и против, Иван решил, что прав собакоголовый, не стоит заморачиваться по поводу Орденских. Неспокойные настали времена. Одно дело делают. А лично ему сейчас и без того хватает проблем и тревог.
В избе мастер вдруг опомнился. Подмастерье то, жив здоров. Парень был бодр и свеж, будто бы и не лежал вчера бесчувственным бревном. Значит ничего страшного. Взяла бабуля его на пушку. Навязала работу.
– Ты как себя чувствуешь–то? – спросил он попивающего ароматный, травяной отвар Юру.
– Отлично, – отвечал парень. – Будто спал неделю. Силы распирают, хоть сейчас в бой.
– У меня два вопроса. Что это было в лесу? И откуда у тебя эти руны на груди?
– Ну, понимаешь Вань, там, в лесу я вдруг понял, что могу воздухом управлять. Будто шепнул кто. Сам не поверил, когда получилось. А после контроль потерял, – словно ни в чем не бывало, ответил подмастерье, прихлебывая отвар. – А руны эти. – Он приложил руку к груди. – Это все, что осталось у меня от Осинки.
– Ее проделки значит. Смотри, как бы твои заигрывания с неизвестной силой до беды не довели. А ты не думаешь, что не от добра твоя сила? Не боишься?
– Вань, я не верю, что она хотела мне зла. Ну не могла она. Понимаешь?
– Наивный ты еще. Мало ли чем это обернется.
– Я верю, что это не зло. Я чувствую. – Юра с серьезным видом посмотрел на наставника. – Но если что… Короче если что–то со мной будет не так… Ты понял Вань. Только так, чтобы это было быстро. – Сник подмастерье.
–Ты дурак совсем? – озлился Иван. – Где только ерунды такой набрался? Где вычитал, спрашиваю? Опять дешевой бульварщины начитался? Брось фигню городить. Разберемся. Знахарка наша должна что–то по этому поводу знать.
– Вань. Если честно, я сам побаиваюсь, – с дрожью в голосе сказал ученик. – Смотри.
Юра щелкнул пальцами, и словно с огнива с них сорвались искры. Он щелкнул вновь, и над рукой повис огонек. Подмастерье развернул ладонь, и огонек превратился в огненный клубок.
Иван словно завороженный, уставился на огненный шар, повисший над раскрытой ладонью. Огонь вращался и закручивался в тугой клубок. Казалось, рыжая змейка скручивается и вьется в этом клубке. Мастер протянул руку, но тут же одернул обратно. Клубок источал нестерпимый жар, который, впрочем, Юру никак не волновал. Подмастерье хлопнул в ладоши, и клубок исчез.
– Когда научился? – хмуро поинтересовался Иван.
– Не учился. Просто захотел и все, – ответил Юра и поджал губы.
– Что еще можешь? Дождь, грозу вызывать? Град, ураган?
– Не знаю, – подернул парень плечами. – Попробовать?
– Нет. И вообще, не заигрывай с тем, о чем, мы пока не знаем. Спалишь бабке избу, – улыбнулся мастер, чтобы нахмурившийся парень расслабился. – А тут, между прочим, за это на кол сажают, причем без смазки. Кстати. Где хозяйка наша?
– Так утром, пока вы спали, ее забрали, вроде как на похороны.
– Ясно. Так. Огонь не разводить, и силой не баловаться. Пойду, поищу хозяйку нашу. Все ясно?
– Принял наставник, – ответил подмастерье и воровато сунул руки в карманы штанов.
Искать и выяснять где хитрая старуха не пришлось. Едва выйдя из дома, Он заприметил спешащих вниз по улице, судачащих на ходу людей. А у нас ведь как? Похороны тоже своего рода развлечение. Одним языки почесать, да косточки поперебирать покойному. Другим поесть да выпить на дурняк. Всего–то, пару добрых, но зачастую не искренних слов сказать об усопшем. Кому горе, а кому повод брюхо на халяву набить. Эх, народ.
Бабушка–знахарка, сидела около добротного домика, под калиновым кустом. Весь двор был заполонен народом, что разбившись на группки, тихо шушукался и что–то обсуждал. Увидев калину, Иван вздрогнул. Опять всплыла вроде как утихшая тревога о Марье. Мастер постарался ее унять, переключившись на не столько злость, сколько обиду на обманувшую его старушку.
– Здравствуй бабушка, – ехидно поздоровался он, присаживаясь рядышком.
– Здравствуй–здравствуй мастер, – так же ехидно ответила
