Вокруг пальца - Йон Колфер

Когда страх подбирается ко мне, для меня первым сенсорным сигналом становится смрад той церкви со связанными трупами, забившими проход, попирая призраки невест, шествовавших по нему в сопровождении своих гордых отцов.

Я голосовал в точности так же, как все остальные. Убираться к чертовой бабушке.

Остави ны.

Знаю. Смахивает на возвратную вспышку, но у меня ретроспективных вспышек не бывает.

Теперь осталась лишь одна горящая проблема. Это не моя проблема, и не я ее зажигал, но я должен ее потушить, пока эта метафора от меня не улизнула и никто не сообразил, что за чертовщину я несу.

Повестка проста: Ирландец Майк Мэдден считает, что я еще в долгу перед ним. После всего случившегося дерьма Майк по-прежнему считает, что у меня остались неоплаченные счета. Я начинаю думать, что этому типу всегда мало.

А еще я знаю инкриминирующие вещи вроде того, как он вкатил меня во все это дело с Ши и Веснушкой, будто какого-нибудь троянского коня – блестящего снаружи, смертельного внутри. Когда открываешь дверцу, ведущую внутрь, через дыру изнутри вырывается погибель, будто Ахиллес. Наверное, если образ надо растолковывать, то образ этот вроде как излишний. И все же, думаю, штуковина с троянским конем сработала бы, если б я оставил ее в покое.

В общем, теперь мне надо отправляться к нему и надеяться, что оборот событий в отношении Ши настроил его благодушно. Майк не только вышел из тени Нью-Йорка, но и идут разговоры, что он выберет слабину Ши, что сделает его настоящим игроком, а это пригодится, если кому-либо из «Джерсийских парней»[74] обрыднет слушать байки о том, что ирландцы действуют только на местах.

И возможно, Майк объявит, что мы квиты, и все мы сможем вернуться к своим делам.

Возможно, но с такой же вероятностью гиена выплюнет кусок красного мяса, который затем съест супермодель, что невероятно в первую голову потому, что гиены не едят мяса, да и супермодели не очень-то на него налегают; далее, вполне очевиден вопрос гигиены, а в-третьих, наличествует географический фактор, поскольку не так уж много супермоделей болтается в Африке к югу от Сахары.

Не считая Иман.

И Варис Дирие.

Невероятно, вот что я пытаюсь сказать.

Пожалуй, мой мозгоправ был мозго-прав. Может, я чересчур деконструктивен, но я бы настаивал, что на данный момент образовательная ценность просмотра «Полиции моды» несомненна.

В духе оптимизма по поводу будущего никаких стволов я с собой не беру. А еще знаю, что стоящий при дверях устроит мне обыск полостей.

По опыту мне известно, что не следует говорить с Майком, пока он не кинет первую вафлю – обычно около одиннадцати. И хотя кровь у Майка зеленая, он ярый сторонник брачного права чисто английских феодальных господ, так выводившего из себя Мела Гибсона в «Храбром сердце». Так что я вхожу неспешным шагом чуть после крайнего полуденного срока, чтобы дать Майку шанс сбросить пар. Признаюсь честно, пребывать на улице, где никто не целит в меня из пушки, мне как-то не по себе. Я то и дело совершаю обманные шажки в сторону на случай, если какой-нибудь парень смотрит на меня с крыши через «Цейс», и добираюсь до квартала Майка без единого выстрела в мою сторону, так что либо я просто параноик, либо мои зигзаги действительно работают.

Пожалуй, надо наслаждаться тем, что ты не мишень, пока лафа не кончилась.

Мистер Нособород Недди Уилкок стоит у дверей, демонстрируя миру свою лучшую физиономию крутого парня, хотя, по-моему, взмок как мышь в своем темно-синем костюме, которые Майк заставляет носить своих людей. Составьте вместе волосы на лице и костюм – и получите уйму тепла, излучающегося в крохотные мозги. Вот вам рецепт жестокой катастрофы.

Я приближаюсь к Недди медленно и нарочито, потому что, похоже, этот тип на грани, и это мой треклятый промах. Я не могу не цапаться с Уилкоком, потому что он не в меру искренне относится ко всему этому «гангстеризму». Он целыми днями изводится, как бы не уронить лицо или что кто-то его не уважает. Для Недди на каждой мелочи будто свет держится. Чтобы просто дойти до угла, он должен прямо ощетиниться угрозой. Кто-нибудь должен сказать Недди, что выглядит это так, будто у него запор. Когда Бог сталкивает тебя на пути с таким настырным типом, ты просто-таки обязан постебаться, как сказал мой достойный цитирования приятель Зебулон Кронски: «Когда находишь такую здоровенную елду, грех с ней не побаловаться».

Лучше и не скажешь.

Так что я стараюсь, чтобы Уилкок хорошенько меня рассмотрел, пока я поднимаюсь по ступеням.

– Эй, Недди, – говорю я, – как делишки сегодня? Борода выглядит хорошо. Травообильно.

Я понимаю, что слишком застебал этого паренька, а искренности он не узнает в упор.

– Какая, блин, трава? Отшибись, Макэвой. Я сотворю благо, когда отрежу твой член и вгоню его тебе в глотку.

Я бы поклялся, что это цитата из «Крестного отца» в упрощенной версии.

– Все мы хотим дожить до того дня, Недди, – отзываюсь я дружелюбно и перехожу к бизнесу: – Как там Майк? Как у него прошел утренний?..

Вместо того чтобы окончить вопрос, я дважды подмигиваю, что у блатных означает минет.

– Не, – говорит Недди. – Он прослушивает новую танцорку. Келвин ее привел.

Майк возглавляет пару клубов приватных танцев на веселой улице Клойстерса длиной ровно в два квартала. Он считает правильной практикой бизнеса устраивать каждой потенциальной работнице персональный смотр. Вдобавок он заправляет закусочной, но как-то не рвется интервьюировать официанток, потому что им предстоит носить в руках то, что Мэдден собирается сунуть в рот.

Так что Майк по-прежнему копит свое утреннее напряжение. Не самый лучший момент, чтобы выторговывать перемирие.

– Лады. Пойду возьму латте и вернусь через часок.

Недди смотрит на меня волком.

– И только попробуй не вернуться через час, блин.

Ну вот, поехали.

– Я только что сказал, что вернусь.

Недди наклоняет голову, чтобы окрыситься до максимума, и борода у него ощетинивается.

– А я только что сказал, что только попробуй не вернуться через час, блин.

Недди использует вековечный прием запугивания через повторение с добавочным выгребыванием (WINAWBSB[75]).

Я решаю огорошить его окончательно.

– Ага, а ты чего-нибудь хочешь, Недди-о? Латте? Нет, сдается мне, ты смахиваешь на костлявый тип мокаччино, правда ведь?

Как и следовало ожидать, экзотическое название напитка воспламеняет Недди. Я слыхал, он однажды врезал даме по горлу, потому что она спросила, читал ли он «Сумерки»[76].

– Какая, блин, мока? Фруктовый напиток? Ты называешь меня костлявым фруктом?

Надо сдать назад, или этот бандюга однажды ночью зарежет меня в переулке.

– Лады, Недди. Остынь. Я вернусь через час, честно. Как боевик боевику. Честь гангстера.

Телефон Недди звонит. В качестве рингтона у него «Глаз тигра»[77], и мы оба бам-бам-бамкаем под нее несколько секунд, пока он не отвечает. В том-то и проблема с хорошими мелодиями в качестве рингтона – порой хочется послушать припев.

– Да, блин, – говорит он. – Ыгы, блин.

У Недди блинов не счесть. Будто выполняет норму.

– Не будешь ты пить никаких педрильских напитков, Макэвой. Босс видел тебя по гребаной камере слежения, так что заходи и займи позицию.

Я испепеляю взглядом пластикового жука, пришлепнутого к дверной раме. Похоже, у меня свидание с сухостойным ирландским паханом.

Внутри атмосфера аж гудит от предвкушения. Свет пригашен, и Майк со своими ребятишками сидят небольшим полукругом перед импровизированной сценой с подвешенным позади экраном. Я вижу, что Майк на взводе, по тому, как он хлопает себя по ляжкам, а будь света еще чуть поменьше, готов спорить, он вывалил бы свою елду. Мне надо сыграть свою партию прямо сейчас, или я рискую застрять здесь на весь день.

– Мистер Мэдден! Эй, Майк, нам надо поговорить.

Майк едва удостаивает меня взглядом.

– Ага, Макэвой… Погодь минутку, паренек. Может, две. Пристраивай свою жопу.

Я всерьез подумываю перейти в оперативный режим прямо здесь. Строго говоря, я не вооружен, но могу причинить немалый ущерб и без оружия. А эти подельники буквально повысовывали языки, господи боже! Я мог бы переломать приличное число костей, прежде чем Майк сообразил бы, что происходит.

Как ни привлекательна эта идея, это было бы самоубийством. Они могут позволить себе дюжину жертв, я же не больше одной. Так что я усаживаю свою задницу и прокручиваю в голове речь, которую должен произнести перед этой шайкой извращенцев.

Второй номер Майка – Келвин – подскакивает к подмосткам и хлопает по воздуху, призывая к молчанию.

– Ладно, парни! Мистер Мэдден. У меня здесь нечто необычное, но дайте шанс. Эта девчонка – просто денежный станок.

– Да уж пусть постарается, – говорит Майк, оправляя промежность своих брюк. – Последняя девица, что ты приводил, дергалась, будто ее лупят током. Я платил этой корове, чтобы она не раздевалась.