Чао, Италия! - Матвей Ганапольский

– Красивая история!.. – мечтательно заметил я.

– Красивая, но трагическая. Знатоки говорят, что он стал увлекаться итальянским вином. Поначалу чисто эстетически – ему нравилось, как играет в лучах заходящего солнца его рубиновые струи. А потом он начал пить. И далее современники рассказывают, что Мариуччи решила его проучить и не пустила пьяного домой, а он простудился и умер.

Но, как бы то ни было, его похоронили в Риме в храме Sant’Andrea delle Fratte, похоронили русские художники, собрав деньги в русской общине.

И на могиле есть эпитафия: «В честь и в память Ореста Кипренского, самого знаменитого среди русских художников, профессора, советника Императорской Петербургской академии художеств и члена Неаполитанской академии, поставили на свои средства, живущие в Риме русские художники, архитекторы и скульпторы, оплакивая безвременно угасший светоч своего народа и столь добродетельную душу».

– Странно, они собирали деньги? – не поверил я. – А где же миллионы за картины? А где имения, крепостные? Где угодья, наконец?

– А где твои угодья, господин журналист? – спросил Алексей весело. – А где мои виллы? Они там же, где миллионы тех художников. Это потом их назвали классиками, а когда они сюда приезжали, то судьба у всех была одинакова: они быстро проедали и пропивали деньги, которые привозили, и начинали зарабатывать на жизнь, как зарабатывают все художники – рисовали портреты и делали заказные работы. Эта традиция продолжается и в наше время. Не могу не упомянуть, например, что в Италии сейчас живет замечательная художница, наша соотечественница – молодая женщина, которую зовут Наталья Царькова. Она является официальным портретистом Папы Римского. Приехала сюда лет пятнадцать назад, скажем так, на этюды, и вот результат: она рисует портреты рыцарей Мальтийского ордена, кардиналов. И у нее есть несколько папских портретов, они включены в официальный альбом Ватикана. Там есть и ее портрет Иоанна Павла I, который всего месяц был на престоле и умер. Его официальных изображений в папском обличье не было, и она сделала этот портрет по фотографиям. Потом она сделала два официальных портрета Иоанна Павла II и теперь Бенедикта XVI.

Портреты двух последних пап были выставлены на выставке Papi in posa – «Папы позируют». Это была выставка портретов римских понтификов. А первым художником в этом альбоме, между прочим, числится Рафаэль.

Знаешь, жизнь у Натальи Царьковой была непростая, а людям творческим вообще свойственно жаловаться на судьбу, но когда я был на ее выставке, то подошел и сказал: «Наташа, я тебя искренне поздравляю, ты вошла в сонм великих!»

Но сколько этих «великих» связано с Италией!

Скажем, Александр Иванов, который двадцать пять лет писал здесь «Явление Христа народу» – другое название этой картины «Явление Мессии».

Это был тяжелейший труд, денег конечно не хватало. Но кто-то из придворных, по-моему, тот же Жуковский, который имел значительное влияние, привел государя Николая Павловича в мастерскую, где работал Иванов. Тот посмотрел на эту картину, увидел ее масштабы и продлил художнику денежное довольствие.

Августейшие особы посещали и других – того же Кипренского.

Есть знаменитая история – явление в мастерскую Кипренского Баварского короля…

– Интересно, что ты употребил слово «явление». В Италии только явления, тут просто так не приходят…

– Именно! Баварский король был в паломничестве к Папе Римскому и напросился посетить мастерскую, он хотел, чтобы художник написал его портрет. И когда он вошел, то представился:

– Король Баварии!

– Король живописи! – не моргнув глазом, ответно представился Кипренский.

Или возьмем того же Кипренского и Иванова, или тех же Иванова и Брюллова. По-моему, Михаил Алпатов или кто-то другой из наших искусствоведов представил себе встречу этих пар наподобие картины «Встреча Рафаэля и Микеланджело во дворе Ватикана». Конечно, эта картина более поздняя, она написана не при жизни этих гигантов, но интересно, как она написана: молодой Рафаэль – весь цветущий и радостный, окруженный толпой учеников и восхищенных почитателей. И Микеланджело – старый, больной и озлобленный.

Вот примерно такая же «пропорция» была между Кипренским и Брюлловым, с одной стороны, и Ивановым – с другой.

Я уже говорил, что Русский музей и Третьяковка без Италии выглядели бы совсем по-другому, но теперь я понимаю, что эта фраза неполна.

Даже музей Пушкина, его просто бы не существовало без Италии!

Потому что именно такой потрясающий персонаж для истории и присутствия России на Апеннинах, как княгиня Зинаида Александровна Волконская – именно она придумала идею представить в Москве или Петербурге – тогда еще это не было оговорено – слепки и копии с великих скульптур, с великих произведений античного мира. И только через полвека эту идею осуществил Иван Цветаев, создав Александровский музей, который сейчас носит имя Пушкина. Уже это одно говорит о том, что присутствие русского искусства, русской литературы в Италии, оказалось семенами, которые дали всходы в самой России.

Экскурсовод Синьор Николо

– Мы говорим о художниках. Но ты совершенно правильно начал разговор с двухсотлетия Гоголя – продолжил Алексей.

– Синьор Николо, так его называли? – обрадовался я тому, что могу проявить свои недюжинные знания, выхваченные из тонкой бесплатной брошюры, украденной из турагенства в Москве. – Кстати, мне понятно, зачем сюда ехали художники, но писатели?! Мне говорили, что писатели уезжали, чтобы спастись от петербургской депрессии.

– Наверное, да. Опять же, вспомни Мандельштама: считается, что Италия – это страна вечной весны. Знаешь, говорят, что гениев ведет Судьба. Так вот, она не могла не привести в Италию синьора Николо – Николая Гоголя. И его пребывание здесь – это может быть наиболее яркая квинтэссенция русского присутствия в этой стране.

Он считал Рим своим, мы уже говорили, что он обожал водить по нему экскурсии, причем он к этому хобби относился, как к своей почетной обязанности. Он считал долгом показать своим друзьям свой Рим и делал это виртуозно.

– А это правда, что он выучил язык, знал его в совершенстве и даже подсказывал каким-то итальянским писателям литературные идеи.

– Скажем так, сохранились его учебные записи. Кстати, Пушкин тоже знал итальянский, но «труд упорный ему был тошен», как и Онегину.

Но, если говорить серьезно, то разница в их изучении была хотя бы в том, что Пушкин, как наш первый «невыездной», просто не попал в Италию, поэтому он изучал итальянский язык в Одесской опере по запоминающимся ариям популярных опер. Зато у Гоголя даже учебные тетради сохранились. В общем, он довольно прилично знал итальянский. Он без переводчиков беседовал с очень серьезными людьми того времени – с кардиналами, писателями, поэтами.

А легенда, о которой ты говоришь, связана с одним персонажем по имени Джузеппе Джоаккино Белли. Это был певец римского наречия. Он сохранил для потомков этот диалект; вернее, это даже не диалект, это romanes – римский язык. Так вот, он сохранил его как составную часть итальянской литературной речи накануне объединения страны и растворения всех диалектов в едином литературном языке. Белли написал на этом языке более четырех тысяч сонетов. У всех на устах были его маленькие стишки на злобу дня – в общем, очень популярный был человек.

И есть свидетельства, жаль, нет документов, что Гоголь с ним встречался в «русском клубе» у Зинаиды Волконской. У нее вообще-то были два клуба – один зимний, около фонтана Trevi во дворце Poli, где она снимала два этажа, и летний – это была уже «вилла Волконской». Она сейчас так и называется. Представь, около базилики San Giovanni in Laterano волшебное зеленое место, которое сама Зинаида Александровна называла «мой виноградник».

Говорят, что Гоголь при очередной встрече с Белли подарил ему четверостишие на romanes. Значит, знал язык!..

Вообще-то у Гоголя всегда происходили удивительные вещи, связанные с сюжетами. Мы знаем, что Пушкин подарил Гоголю сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ». Но я, например, уверен, что именно Гоголь рассказал Джоаккино Белли сюжет петербургской повести Пушкина «Медный всадник». А как иначе объяснить, что в одном и том же году – в 1836-м, поэма «Медный всадник» была написана одновременно на берегах Невы и на берегах Тибра. Один автор – Пушкин, другой – Белли. И если главным героем у Пушкина была бронзовая статуя Петра, то главным героем у Белли стал бронзовый Марк Аврелий с Капитолийского холма.

Как говаривал Пушкин, «странные бывают сближения».

Но, я здесь вижу добрую посредническую руку Гоголя, который, кстати, только приехав сюда, в Рим, узнал подробности дуэли и смерти Пушкина – это видно из его писем.

Самого Александра Сергеевича, кстати, очень ждали в Риме, очень ждали.

Был такой художник Гагарин, из рода князей Гагариных, который создал в 30-х годах девятнадцатого века большую картину, которая называлась «Пушкин в Риме».