Из Индии с любовью - Юлия Алейникова

Глава 40

Поездка прошла без особых приключений, вероятно, благодаря присутствию Раджа. Наиболее сильное впечатление на меня произвело строительство дороги. Изящные загорелые женщины в нарядных вышитых желтых, оранжевых, лиловых сари стояли босиком на мокрой скользкой каменистой земле, размахивая тяжеленными кирками. Тонкие, мокрые от дождя покрывала прилипли к их волосам, на руках и ногах поблескивали многочисленные браслеты. Сцена была просто дикой!

Когда наши здоровенные асфальтоукладчицы ремонтируют дороги по всей нашей необъятной Родине, это тоже смотрится непривлекательно, но их уже, в основном, заменили жители наших бывших азиатских республик. Хрупкие индианки в тонких изящных нарядах вызывали жгучую жалость к себе. Здесь же, под кустами, играли в лужах их дети. Несчастная страна! Сродни России. Иметь так много природных богатств и такое нищее население!

Варанаси сразил нас сразу и наповал. Всю дорогу в поезд подсаживались паломники – одиночки, но чаще – группы. Они пели гимны, молились, перекусывали, вновь пели и опять молились. По дорогам двигались потоки верующих, спешивших прикоснуться к святыням и омыться в Ганге, а в другую сторону направлялись уже исполнившие свой долг верующие, очистившиеся в водах священной реки. Почти все они пели. Многие танцевали. Их духовный подъем ощущался в воздухе, как нечто осязаемое.

– Еще немного, я и сам запою, – поделился со мною Василий, когда на очередной небольшой станции в вагон вошла большая семья паломников, человек пятнадцать, все они пели.

На вокзале царило немыслимое столпотворение, концентрация паломников и нищих на один квадратный метр превышала все вообразимые масштабы. Толпы народа сновали по перрону, ели, спали под навесами. Рожали детей! У одной многодетной матери, расположившейся у основания вокзальной колонны, явно начались схватки! Неподалеку от нее милый на вид старичок с седой бородой и замысловатой прической сидел в позе лотоса и не спеша потягивал что-то из человеческой черепушки. Он проводил нашу компанию взглядом своих добрых ласковых немигающих глаз.

В отель нас отвезла целая кавалькада рикш. Улочки в городе были узенькие, с массой лавочек, пекарен, уличных забегаловок, заклинателей змей, факиров и прочей экзотики, машина по этому лабиринту, пожалуй, не протиснулась бы. Вместо чистеньких полосатых тентов, как в Европе, входы в эти пестрые заведения были завешаны выцветшими грязными полотнищами. Кругом суетилась разношерстная публика. Встречались и европейцы. Большинство из них были обычными туристами, вероятно, позарившимися на большие внесезонные скидки. Но попадались и совсем уникальные личности. Нечто среднее между хиппи и поклонниками Харри-Кришны. Туристы пугливо держались кучками, с любопытством разглядывая окружавшую их чужую жизнь.

Из темной подворотни вышла женщина с блюдцем и поставила его на тротуар, но вместо кошки к нему подползла здоровенная кобра. Я до ужаса боюсь змей, поэтому уперлась в нее взглядом, как завороженная. Причем, кроме меня, это ни на кого не произвело ровным счетом никакого впечатления. Окружающие продолжали заниматься своими делами.

Мой рикша вдруг взял и остановился, я взглянула вперед: дорогу нам перегородила здоровенная телега, груженная расписными горшками. Рикша заорал на владельца телеги, требуя освободить дорогу, тот эмоционально отругивался. Кобра, встревоженная этой суетой, приподнялась на хвост и повернулась к нам. Я завизжала так громко, что у меня самой уши заложило.

Рикша заткнулся. Народ разом обернулся. Все уставились на меня, как на некую диковину. Я смутилась, попыталась забиться поглубже на сиденье и встретилась глазами с проходившим мимо мужчиной. Секунду мы по инерции продолжали пялиться друг на друга, и глаза его внезапно загорелись такой ненавистью, что готовая к прыжку кобра показалась мне не страшнее резинового пупса. Но вот я опомнилась, вскочила на сиденье и заорала, что есть мочи тыча пальцем в уже набиравшего скорость мужчину:

– Стасов!

Все мое семейство вскочило со своих мест, они повыскакивали из повозок рикш и, сметая на своем пути женщин, детей, торговцев и их имущество, понеслись за ним.

Бежать по запруженным улицам и скользким от дождя тротуарам было непросто, пару раз кто-то из нас поскальзывался и падал на лотки с товаром, вслед моим домочадцам понеслись ругань и проклятия. Рикши, проникнувшись духом погони, помчались за нами, громыхая своими тележками. Ничего не понимавший Радж тоже побежал, видимо, из солидарности.

Стасов, загорелый, еще более худой, чем обычно, легко и беспрепятственно маневрировал в толпе, сворачивая в переулки и проскакивая вперед на перекрестках. Я уже задыхалась. В боку у меня закололо. Все тело болело от ушибов – результатов падений, было такое ощущение, что все пешеходы стараются меня толкнуть. Расстояние между мной и этим типом никак не сокращалось. Переулки становились все более узкими и запутанными. Наконец, свернув в очередной раз за угол, я больше не увидела только что маячившей впереди белой рубашки.

– Ну, вот! Ушел! Тащитесь, как черепахи, – обернулась я к своим, но «своих» нигде не было видно.

Отстали! Копуши несчастные! Я побрела обратно. Боль в боку потихоньку проходила. Я свернула в один переулок, в другой, в третий и поняла, что совершенно не помню, куда мне идти. Я остановилась. Откуда мы начали погоню? Для начала надо определить направление. Хоть убей, не помню! Мы столько раз петляли, что я уже давно сбилась.

Хорошо. Попробую вспомнить, как называлась улица, на которой мы остановились. Семейство наверняка ждет меня там и ужасно ругается. Но названия улицы я не заметила. Может, там было что-то примечательное? Как назло, ничего примечательного на этой улице я тоже не увидела… Я знаю! Надо найти нашу гостиницу! Нет. Я не помню ее названия, безмозглая идиотка – я не поинтересовалась у Раджа, где именно мы должны были поселиться.

Итак, я остановилась и огляделась по сторонам. Уже вечерело. Я стояла посреди обычной улицы, кругом – лавочки, куча народу, дети играют на мостовой, нищие режутся в кости, крыса на обочине спокойно грызет какую-то дрянь, старая индианка толчет зерно в деревянной посудине… счастливые люди, у них все хорошо! А я – без денег, без документов, без мобильника, без ночлега, без друзей и родных, одна-одинешенька!

– Помогите! – заорала я от отчаяния.

Тут же вокруг меня собралась толпа. Все окрестные торговцы, их жены, дети, братья, сестры, невестки, свояки и свояченицы, племянники, тести, тещи, свекрови и свекры – вся родня до седьмого колена. А также коты, собаки, крыса с обочины и парочка коров. Все они уставились на голосившую посреди тротуара прилично одетую тетку, то есть на меня.

Орала я по-русски, но они каким-то образом поняли суть моей проблемы. Из толпы выдвинулся солидного вида индус лет шестидесяти, приветливо поклонился и спросил на хорошем английском – не надо ли мне помочь? Надо!

Я с радостью поведала о своих бедах сочувственно внимавшей мне толпе. Они кивали головами, цокали языками, всячески выказывая понимание.

Выслушав меня, индус, этот добрый самаритянин, крикнул что-то на хинди, и из толпы выделилась его семья, человек двенадцать, навскидку.

Остальные только одобрительно наблюдали. Может, этот дядечка кто-то вроде старосты всего квартала?

– Сегодня вы будете нашей гостьей, пока мы не поможем вам найти вашу семью, – сложив руки на груди, поклонился мой благодетель. – Это моя семья. Жена Парвати, старший сын, его жена, это его сыновья; старший уже заканчивает школу, средний сын работает у меня бухгалтером; его жена, их дети; младший сын сейчас ушел по делам, вы познакомитесь с ним позднее; моя дочь. Старшая замужем и живет у мужа, а Сита уже помолвлена. Пойдемте в дом, я познакомлю вас с моей матерью.

И он сделал приглашающий жест в сторону своего заведения. Мой благодетель держал ювелирный магазинчик. Родственники хозяина всей толпой последовали за нами.

Мы прошли через торговый зал и внутренний дворик и оказались в жилой части дома. На подушках сидела пожилая дама в лиловом сари, с чем-то вроде огромных пялец в руках, увидев меня, она приветливо заулыбалась. Меня представили матери главы семейства, потом провели на женскую половину, и все это – с искренним радушием и дружелюбием. Чудесный народ индийцы! Такое гостеприимство вряд ли можно встретить в наших северных широтах, например.

Женщины зажгли светильники и принесли мне таз с водой для умывания. Признаться, я плохо запомнила, кто есть кто в этой большой семье, кроме дочери хозяина. Она была самой юной и общительной, к тому же меня поместили в ее комнате.

Пока я умывалась, Сита принесла мне сухую одежду. Джинсы и скромную блузку. Но меня уже давно мучило желание примерить сари, и на правах гостьи я обнаглела и попросила ее одолжить мне традиционный индийский наряд. Сита удивилась, но безмолвно отправилась за одеждой. Наряжать меня явились все женщины дома. Женская натура в каждой стране одинакова. Они весело щебетали, выбирая цвет одежды, драпируя складками ткань, и, увлекшись, даже сделали мне макияж и прическу в индийском духе. К обеду я спустилась, ощущая себя индийской принцессой. Дамы выбрали для меня лимонно-желтое сари, расшитое золотой нитью.