Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль

Эйра открыла дверцу машины и вышла. Трава на кемпинговой площадке была аккуратно подстрижена. Хозяева зачастую заботились о таких вещах, пусть даже домики пустовали уже много лет и успели прийти в упадок. Забросить лужайку – последнее дело, после такого на домике можно окончательно ставить крест.

– У меня есть к вам несколько общих вопросов, – начала она, – касательно охотничьего снаряжения.

– Задавайте смело.

– Охотничьи ножи, к примеру.

– Да?

Полиция не сообщала, каким именно орудием было совершенно убийство, но это еще ничего не значило – наверняка кто-то все равно пронюхал и поползли слухи. А если и нет, то он понял все сейчас, когда она спросила.

– У вас у всех в клубе имелась примерно такая же модель? – Эйра и сама слышала, насколько глупо это звучит, но Рулле ответил, что да, есть пара оружейных заводов, изделиями которых пользуются большинство членов клуба. Чаще всего их можно купить в скобяной лавке «Железо Нюланда».

– А если, скажем, нож затупился, вы идете и покупаете такой же новый?

– Нет, черт возьми, я его точу, – проворчал Рулле Маттссон.

– Сами?

– Ну да, или у Харри в «Железе Нюланда».

Ну, конечно.

– И все, кто ходит с вами на охоту, пользуются своими собственными охотничьими ножами, так? – На редкость глупый вопрос. Само собой, чьими же еще? Чтобы это понимать, вовсе не обязательно быть родом из лесных краев, но она была женщиной, поэтому подобный вопрос оказался для нее вполне простителен.

– Да, да, – терпеливо ответил Рулле, – ведь нельзя же просто так торчать в лесу, не имея возможности разделать лося и снять с него шкуру. У некоторых для таких случаев припасен отдельный нож, кроме него бывает нож для мелкой дичи и еще один, чтобы потом резать колбасу у огня, но я обычно говорю, что это необязательно – всякие там безделушки еще не делают из человека настоящего охотника.

– То есть нужно уметь хорошо обращаться с ножом?

– Это также важно, как и умение метко стрелять. Из уважения к зверю. Нельзя подолгу копаться в туше и кромсать как попало.

– Трюггве Нюдален состоит в вашем охотничьем клубе?

Несколько секунд паузы. В СМИ он до сих пор фигурировал как «мужчина пятидесяти девяти лет», но завтра состоятся переговоры по поводу ареста, и тогда им вряд ли удастся дальше скрывать его имя. Если эта новость уже не распространилась по округе, как это обычно бывает. О том, что он задержан и находится под охраной.

– Да, да, – сказал Рулле Маттссон, – они оба в нашем клубе.

– Оба?

– Ну да, он и его жена.

– Мейан?

– Не удивляйтесь так. Мы вполне допускаем женщин в нашу компанию. Вначале, конечно, были возражения, но я всегда говорил, что бабы не хуже нас, мужиков, умеют стрелять – главное, заставить их молчать во время выслеживания дичи.

И он слегка рассмеялся своей шутке. Эйра вдохнула аромат скошенной травы. Порыв ветра заставил ее поежиться, несмотря на то что он был теплым и мягким.

– Вы, случаем, не помните, кто-нибудь из них разделывал лося прошлой осенью?

– Ну-у-у, – протянул Рулле, – я точно не знаю. У нас, конечно, есть журнал клуба, но он лежит дома у Суне, у того самого, которого свалил инсульт. Но, погодите-ка, случаем, не Мейан ли завалила одного тогда? Ведь есть еще завистники, которые продолжают считать, что женщинам не место на охоте, то и дело слышишь ворчание, когда кто-нибудь из них затмевает нас, мужчин, но было ли это осенью или в позапрошлом году… Нет, вот так сразу не скажу.

Эйра поблагодарила за звонок и тут же набрала ГГ.

– У них два охотничьих ножа, – сообщила она и поведала, пусть и несколько многословно, об охотничьем клубе, различных типах ножей и конкретно о том, который требуется, чтобы снять шкуру с лося. – Так что в оружейном шкафу с таким же успехом может лежать нож жены.

– Ну теперь-то он у нас в руках, – плотоядно отозвался ГГ.

И, попросив ее не класть сразу трубку, без всякого перехода сказал:

– Надеюсь, ты все хорошенько обдумаешь, когда у нас в отделе в следующий раз освободится место.

Август ждал ее в обеденной комнате, несмотря на то что сегодня у него был выходной день.

Он проглотил остатки готового грибного супа от «Феликса», прямо из упаковки, и встал.

– Идем, – сказал он.

Кто-то распахнул окно, несмотря на работающий кондиционер. Эйре стало жарко. Уже слишком много дней они просто сталкивались в коридоре и в дверях, не вспоминая о том, что случилось между ними.

– Я тут все сидел, читал этот бред, – говорил между тем Август, включая свой личный ноутбук, – по вечерам, значит, в нерабочее время.

Эйра поглядела на светящийся экран. На нем была открыта страница с обсуждением из «Фейсбука», где пользователи призывали отчекрыжить хук Улофу Хагстрёму, та самая страница, которую он уже показывал ей раньше. Давно, неделю или две назад? Время бежит по разным беговым дорожкам, и с тех пор, как она оставила его голым в постели номера отеля «Крамм», минула целая вечность.

«Запихать ему бейсбольную биту в анус. Гнать его до самых границ страны».

Те же комментарии, что появлялись в ленте новостей у подозреваемых в поджоге подростках, в их мобильных телефонах и компьютерах.

– Тебе в самом деле больше нечем заняться по вечерам, кроме как этим? – спросила Эйра.

– Я открыт для предложений, – улыбнулся Август.

Эйра не отрывала глаз от экрана. Беседа обновилась с тех пор, как она видела ее в последний раз. Теперь речь в ней шла и о сожженном доме Улофа Хагстрёма – всеобщее ликование и размахивание поднятыми вверх большими пальцами.

Жаль, что он сам не сгорел, написал кто-то.

Как только снова покажется, обязательно сгорит.

Эйра вздрогнула, когда увидела снимок пожарища. Должно быть, его сделали с утра пораньше. Там даже пожарная машина еще стояла. Огонь продолжали тушить, заградительная лента все еще была на месте.

– Мне кажется, я нашел источник, – произнес Август.

Он увеличил на экране какой-то снимок. Белокурые, развевающиеся на ветру волосы, радостное лицо – Софи Нюдален с детьми и Патриком рядом, сидящая в лодке на реке.

– Ты серьезно?

– Конечно, их может быть много, тех, кто все это начал, но она определенно из их числа.

Август указал на время и дату публикации первого снимка Софи в сети. Это случилось вечером, после того как Улофа Хагстрёма освободили из-под ареста. Софи Нюдален выложила на своей странице фотографию, на которой он выглядел как темная тень в окне.

– Я все думал, откуда такая оперативность.