Идите и убивайте! - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И наконец, зачем ему становиться частью антиконтрабандной группы, прекрасно понимая, что многие бывшие друзья станут ему врагами, и что друзей у него сильно поубавится. Одних из-за того что он поломает их схемы. Других — из-за того что он официально пошел на службу в Минобороны, чтобы попасть в антиконтрабандную группу.
Можно конечно сказать, что он был фашистом. Но он не был фашистом. Он относился к редкому типу людей с рыцарским складом характера — если он видел дракона, он садился на коня. А опыт в бизнесе — научил его, что нерешаемых проблем — нет.
Сейчас он сидел в кабинете начальника временной ОГА. Тоже бывшего волонтера и участника Евромайдана. Между ними лежал пакет — там было несколько флешек, с информацией.
— Ты уверен? — спросил губернатор
— Да.
Оба помолчали. Потом губернатор встал и подошел к окну. Отодвинул жалюзи. Из окна — был вид на стоянку, где цивильные джипы стояли вперемешку с армейским транспортом, у которого вместо нормальных номеров были тактические, написанные белой краской. Эти машины — покупали на европейских аукционах волонтеры и завозили сюда, чтобы эксплуатировать на убой.
— Он же наш. Сотник Майдана.
— И что? Там помимо него хватает… целый полковник есть.
— Да что там эти… эти… понятно, что гнилые, но это… наш.
…
— Как он так быстро ссучился? А, Олег?
Яровой невесело усмехнулся
— Знаешь, я как то разговаривал с одним полканом… он поймал своего летеху на пропуске машин за деньги. Вывернули карманы — там доллары. У подчиненных уже нет — то ли не успели с ними расплатиться, то ли скинуть успели.
— Б… надо форму уже делать, как крупье в казино — без карманов.
— Ты погоди. Полкан этот спрашивает — вот чо, с. а, с тобой сделать за это, а? А летеха и отвечает — а что хотите. Хотите, расстреляйте. Хотите, увольте. Я таких денег за всю жизнь не видел и больше не увижу.
…
— И он прав. Понимаешь, Виктор, он прав. Ему в мирное время платили несколько тысяч гривен, а сейчас ему местные предлагают пятьдесят штук. Долларов. Просто за знакомство. А у него ни квартиры, ни детей в жизни устроить — ничего нет. Откажется? И что дальше? Сдохнешь — а семья что?
…
— Мы с тобой и до всего этого не бедствовали. А как они жили и живут — мы и понятия не имеем. И кто мы такие чтобы судить.
— Да, но… честность.
— Да какая, в ж…, честность?
— На Майдане не крысили.
— Ты уверен? А думаешь, случайно в Доме Профсоюзов пожар начался именно с того этажа, где общак и все записи были? И случайно ли все наши керивники, которые сейчас у власти — перед двадцатым все по больничкам залегли — у кого ухо, у кого ж…. Крысили — просто мы не видели. Я думаю, через несколько лет столько этого дерьма всплывет.
— И что тогда делать?
— Делать…
Начальник антиконтрабандной группы показал на пакет
— Пока храни. Будет еще. Пустим в ход. У меня серьезные подвязки появились — по Айдару. По Азову. Там, похоже, наркота.
— Может не надо? Все же свои…
— Надо!
…
— Надо! Вот именно своих — и надо в первую очередь. Ты что не понимаешь? Система осталась. Она хочет ссучить нас, тех, кто еще может жить и при этом не воровать. И потому — как раз по своим и надо бить! Те — они уже конченые, их только люстрировать. А наши….
…
— Может, если регулярно давать по рукам, то что-то и вырастет путевое. Может хотя бы дети. С нами бесполезно — мы все конченые.
— Что так мрачно то. И мы с тобой?
— Все.
— Ты говорил, у тебя в Айдаре чел появился? — сменил тему губернатор
— Да… может, удастся задокументировать.
— Если получится, принеси. Подумаем, что делать. Они же все-таки фронт держат.
Яровой невесело усмехнулся
— Мне мой человек так же говорил — своих западло. А если они наркотой торгуют — они тоже свои? Если они там, на фронте стоят, чтобы контрабас шел — свои?
…
— Если так — то лучше Путина пустить. Тогда они будут жрать, а мы против них бороться…
…
— Хотя бы тварями будут они, а не мы.
Когда Яровой покинул кабинет, губернатор долго смотрел на стол и на пакет на нем. Потом достал портфель, убрал пакет. Из портфеля же достал левый телефон — дешевую звонилку от Нокии и набрал номер.
— Это я… да, он только что от меня вышел … нет, он идейный. С ним нельзя договориться. Да, понял. Хорошо.
Выключил телефон. А потом — с размаху дал им об угол стола, так что только брызги пластмассовые в разные стороны…
Пикап антиконтрабандной группы — съехал с дороги, какое-то время пробирался по натоптанной колее, а потом встал. Тут, совсем рядом, по Северному Донцу — проходила линия фронта. Здесь же, где-то — была нелегальная переправа, трос через реку.
Яровой выключил двигатель. Наступила тишина, жаркая летняя тишина с пением цикад и с теплым, ласковым ветерком в окно.
— Дорога-то накатанная, Олег Анатольевич — усмехнулся представитель налоговой
— Да…
— А Игорь почему не поехал.
— Я ему не сказал. Нечего ему тут делать.
Яровой подозревал, что один из членов группы, представитель от армии — связан с контрабандистами.
— Мы здесь чего?
— Сейчас подойдут хлопцы с позиции. Они готовы многое рассказать. Надо задокументировать. Ты камеру взял?
— Всегда при мне…
Шорох листвы — тут с обоих сторон зеленка, прямо до самой реки
— Это они?
Из зеленки по машине хлестнули автоматные очереди. Олег Анатольевич Яровой попытался запустить двигатель машины, он несколько раз поворачивал ключ, но безуспешно. Потом он навалился на руль и затих…
…
Военные — поспели к месту боя первыми.
Когда приехал майор Игорь Пинзеник, оставшийся на базе член антиконтрабандной группы — там все уже подчистили — если что и было. На обочине — стоял БТР, около него — командир девяносто четвертой бригады, полковник Олещук отдавал распоряжения. На солнце — бликовал новенький Ролекс-Сабмаринер.
— Что здесь произошло? — подошел к нему Пинзеник
Полковник неприязненно глянул на него.
— Вас что, вежливости не учили, майор?
Пинзеник обозначил стойку смирно, отдал честь
— Товарищ полковник, я майор Пинзеник, откомандирован в состав антиконтрабандной группы приказом командующего АТО…
— Там они.
— Что произошло?
— Нападение. Похоже, РДГ[26] рвало нитку, эти попались
