Смерть может танцевать (СИ) - Вальтер Макс

— Если стану, — поправил я хозяина, — не факт, что мне удастся победить Ярга.

— Нет, ты обязательно победишь и тогда, нам потребуется твоя помощь, — покачал головой Мортис. — Я видел каждый твой бой и то, как ты разделался с Медведем, убедило меня в том, что ставки стоит делать именно на тебя. Ярг заносчив, а его покровители стараются подсунуть под него слабых противников. Он боится тебя.

— Я знаю, — произнёс я холодным тоном, — но ещё я знаю, что он очень хороший боец, такие встречаются очень не часто.

— Это факт, — согласился гость Дария, — а погубит его надменность, хоть он и испытывает страх перед тобой, но всё же считает себя лучшим — это его и убьёт.

— Что вы хотите от меня? — спросил я у обоих.

— Пока только твоей победы, — ответил Дарий, — ещё, я хотел познакомить тебя с Мортисом. Если со мной что-то случится, то знай, что ты всегда сможешь обратиться к нему за помощью. Он старший советник Императора.

Пришла моя очередь открыть рот от удивления, подобного поворота я совсем не ожидал.

— То есть вы вместе вот это всё? — я не знал, как назвать то, чем они занимаются, кроме как заговор против кланов.

— Совершенно верно, — улыбнулся советник. — Твоя помощь в этом деле неоценима, так что всегда можешь рассчитывать на мою. А если нам удастся совершить то, что мы задумали, то вскоре из раба ты превратишься в знатного человека. Император не забывает такие вещи, можешь мне поверить.

Вскоре меня отпустили и я вернулся на площадку, чтобы продолжить вечернюю тренировку. До боя оставались считанные дни и я должен быть готов. Противник мне достался серьёзный, его зовут Истукан и прибыл он издалека, специально, чтобы принять участие в этом турнире. Сильный воин, которому нет равных на своей земле и он решил подёргать за хвост удачу в Эллодии, чтобы доказать самому себе, что он лучший, или умереть.

Короче очередной фанатик с манией величия. Почему Истукан, да кто же его знает, он сам придумал себе эту кличку. Однако воин он был действительно сильный, на арену выходил с саблей, что поначалу воспринималось смехом у публики. Но вот ближе к концу турнира, зрители полюбили этого иноземного воина и к его оружию относились с должным уважением.

Молот сказал, что у него странный стиль боя, такого он не встречал ни у кого. Осталось понять, что именно он имеет ввиду, под словом «странный». Хотя я догадывался: потому как умение пользоваться саблей, очень сильно отличается от того же умения, но с мечом. Это принципиально разные школы, не смотря на то, что некоторые общие принципы всё же есть.

Это всё равно, что сравнивать технику двуручного, тяжёлого меча с тоже двуручной, но Катаной. Однако в своей прошлой жизни я сталкивался с подобной системой фехтования и некоторые приёмы из этой школы уже давно освоили все новички Дария. Надеюсь, что-нибудь я смогу ему противопоставить.

Я считал дни до боя, хотелось уже поскорее покончить с этими промежуточными боями и выйти на главного противника, на Ярга. Нет, к бойцам я относился со всей серьёзностью и понимал, что легко могу если не умереть, то выбыть из турнира получив тяжёлую травму, как это однажды было с рукой. Тогда меня ждали, сейчас просто выкинут из боёв и тогда я так и останусь рабом-гладиатором. И даже не это самое страшное, больше всего меня волновал Ярг.

Дарий уехал на следующий день, оставив распоряжения Скаму. На бой меня повёз Мортис. Вид у него был очень выхоленный. В своей прошлой жизни я встречал таких людей. С виду мягкий, розовый, будто с самого рождения возлежал на пуховых перинах и тяжелее ложки ничего не поднимал. В большинстве случаев так и было, но жёсткий взгляд Мортиса, говорил на много больше, чем его внешний, обманчивый вид. Этот человек привык повелевать.

Арена встретила неизменными мрачными лабиринтами, в которых всегда царила спасительная прохлада. В первые дни пребывания в этом мире, я изнывал от жары. Хоть тело и было привычным к этим условиям, разум отказывался воспринимать такую погоду. Но хуже всего было перед дождём и сразу после него, когда в воздухе находилось столько влаги, что казалось её можно сразу пить.

Оказавшись в своей келье, я снова впал в состояние подобное нирване, мысли в полном покое, тело расслабленно. В голове прокручиваются возможные схемы боя и поведения, иногда даже руки вздрагивают, пытаясь повторить поток образов в сознании. Кто хоть раз выходил на ринг или татами — без разницы, тот понимает, о чём я.

Ворота открылись и в глаза ударил свет, к этому невозможно привыкнуть. Вот знаю и понимаю, что сейчас будет, но в полумраке коридора зрение невольно напрягается, а затем яркое солнце снаружи заставляет щуриться и в первое время не видно ничего, кроме песка под ногами.

Этот песок уже давно окрасился в красный цвет и если сравнить его с тем, что находится на нашей площадке для тренировок, разница будет очень заметна. Всё это место просто пропитано смертью и даже спустя столетия от него всё ещё будет веять этой безысходностью. Точно так я когда-то замер у старой плахи в Европейском музее. Мне даже не пришлось читать табличку под ней, сама атмосфера рядом была наполнена смертью.

Лёгкая пробежка с поднятыми руками, несколько взмахов мечом, несколько ногами. Толпа кричит, моё имя скандируют тысячи глоток, но всё это не только для них, для меня это как проверка системы, приводящая мышцы в тонус.

Ворота напротив выпустили моего противника, а голос ведущего правильно произнёс его имя и теперь оно звучало не так глупо: Истук Каан.

Доспехи вполне стандартного вида, кожаная юбка и жилет с наклёпанными стальными пластинами, железный шлем из-под которого видны множество африканских косичек, забранных в хвост. Слегка раскосые глаза и смуглая кожа. Мышечный рельеф не большой, но видно каждую жилку, что говорит об очень серьёзной подготовке противника.

Горн, к нему тоже невозможно привыкнуть, низкий, слышимый костями черепа и животом.

Каан убирает левую руку за спину, правая выставляет вперёд саблю, тело слегка повёрнуто, правая нога впереди, левая сзади чуть согнута в колене. Если присмотреться, то вес тела почти всегда находится именно на левой.

Я занял удобную для меня позицию, меч примерно на уровне груди Истук Каана, ноги на ширине плеч, слегка подогнуты в коленях, на протезе закреплён стилет и правая рука чуть позади левой.

Схватка началась, вот только действительно необычно.

Сабля противника почти тут же прилипла кончиком к моему мечу и контролировала каждое моё движение. Делаю выпад и Каан тут же уводит моё оружие в сторону, скользит по нему своим клинком, делая подшаг. Я едва успеваю уклониться от колющего удара, увожу клинок в сторону, но противник вновь, словно приклеивает к нему саблю.

Стоило мне сделать попытку отвести оружие в сторону, как он тут же повёл вслед своё и снова колющий выпад в образовавшуюся брешь. Но на этот раз, пропустив саблю мимо уха, срываю дистанцию и наношу удар стилетом в неприкрытый бронёй левый бок. Противник легко отскакивает назад и, потянув оружие на себя, оставляет рану на моём плече. При этом продолжает контролировать дистанцию приклеив свой клинок к моему.

Его движения больше напоминают танец, лёгкий, непринуждённый, словно он родился с оружием в руках.

Публика ревёт от восторга, ей передаётся всё напряжение схватки, а я всё ещё не могу понять, как подобраться к этому человеку. Наши движения больше походят на короткие вспышки, быстрые, импульсивные, но не дающие возможности подобраться друг к другу.

Я слегка пригнулся, меч оставляю в одной позиции, а телом качаю маятник, слегка увожу в сторону саблю и, как только противник наносит очередной колющий, ухожу вниз. Распластавшись у самого песка, достаю стилетом бедро Истук Каана и тут же ухожу в кувырок.

Вот теперь в его глазах недоумение, а я, кажется, нашёл его слабое место.

Клинки прилипли друг к другу, но теперь, все свои атаки я начинаю развивать, стараясь не менять положение меча. На противнике уже несколько кровавых потёков от порезов стилетом. Не сказать, что мне удаётся каждый раз выйти из положения невредимым, на левом плече теперь будут красоваться два шрама.