Солнцеворот - Николай Симонов

Урсула вырубила секирой два прочных шеста, очистила от коры и обстрогала своим кривым бронзовым ножом. С помощью этих шестов Березка и Сара Гудвин должны были управлять лодкой-долбленкой, чтобы ее не заносило. В ту же лодку они сложили "покрышку" типи и мешки с одеждой, которые Павлов перевез с зимника родителей Рико и Люка.

Нара, руководившая погрузкой, выбросила в реку на корм налимов и сомов большую часть охотничьих трофеев Павлова и Урсулы, оставив из них только то, что было засолено и закопчено. Детей (Рико, Люка и Вика) посадили на нос дощатой лодки, — так за ними удобнее можно было следить и в случае чего прийти на помощь. Разбирая типи, Медвяная Роса обнаружила, что шкуры на "покрышке" соединены какими-то необычными нитками, похожими на тонкий бронзовый шнур, но докучать своего мужа, то есть Павлова, расспросами не стала.

Они отошли от стоянки Белохвостого Оленя, когда шест, на котором сушилась тигриная шкура, отбросил самую короткую тень. Шкуру тигрицы они, разумеется, тоже забрали. Медвяная Роса уже придумала, какого фасона плащ она сошьет своему мужу, когда снимет с тигриной шкуры мех. Погода была по-летнему теплой, и вскоре гребцы (они расселись попарно, Нара с Медвяной Росой и Павлов с Урсулой), разделись до пояса и намазались пахучей мазью, отпугивающей кровососущих насекомых. На руки они надели замшевые рукавицы, чтобы не набивать мозоли. Предметы вооружения (к ним Урсула добавила несколько увесистых камней), спальные мешки и съестные припасы они сложили на корме. Туда же с деловым видом перебрался серый щенок, демонстрируя готовность держать по ветру свой чуткий нос. Его, посмеявшись, не отогнали, дескать, пусть служит на общее благо.

Наводнение залило поймы рек и болот. Вода, промывая тайгу, выносила в реку лесной мусор. Грести было непросто, так как весла то и дело попадали в ошметки коры, ветки и прочие фрагменты разнообразных деревьев и кустарников. Ближе к устью, то есть к месту слияния реки Лопарь с Припятью, скорость течения вначале замедлилась, а потом ускорилась. Нара осушила свое весло, взяла в руки багор, перешла на нос лодки и заняла место лоцмана.

На пути их возникло первое препятствие — "расческа" — в виде нагромождения вымытых с корнем стволов деревьев, — хвойных, лиственных — все вперемешку. Путешественники причалили к берегу, а Павлов с Урсулой приступили к расчистке прохода, сильно рискуя оступиться и поломать ноги. Еще никогда Павлову, наверное, не приходилось столь усердно трудиться, как в этот раз. После прохода через "расческу" орланды сделали первый привал. Они развели костер и поужинали.

— Милый друг, — шепнула Павлову на ухо Урсула, — какой же ты сильный! А с виду никак не скажешь.

Павлов же подумал, что, наверное, микстура по секрету Макропулуса продолжает действовать, и поэтому к славословиям Урсулы отнесся спокойно, без самолюбования.

По расчетам Нары до Припяти было уже рукой подать. Но какой стала река в результате наводнения, разумеется, не могла знать и она. Если черные араты не осмелились по ней пройти, значит, течение бурное и, возможно, на реке полно опасных препятствий и водоворотов. Урсула и Нара расспросили (словами и жестами) Сару Гудвин, и она подтвердила их худшие опасения. После короткого совещания орланды решили последних сил зря не тратить, а хорошенько отдохнуть, устроившись на месте привала на ночлег. И место было для этого подходящее — сухое и скрытое под шатром сплетшихся ветвями хвойных и лиственных деревьев.

Недолго передохнув в обнимку с Медвяной Росой, Павлов заступил на ночное дежурство, сменив на посту Нару. Ночная прохлада быстро развеяла сон. Весело потрескивая, горел костер, окрашивая красноватым цветом могучие стволы окружающих кедров и черных берез, ровно гудели комары, по небу скользили неясные тени ночных птах. Замерла, заснула старуха тайга, издавая вечные, подчас необъяснимые звуки: то ветка сухая хрустнет, как бы под чьей-то осторожно ступающей ногой, то шелест, ропот какой-то пронесется, а то вдруг не то стон, не то крик жалобный раздастся. Прежде в такие минуты, на Павлова всегда нисходило озарение. Он глубже вдумывался и яснее представлял себе все виденное, слышанное и перечувствованное. На этот раз все мысли о смысле бытия перебивало чувство тревоги и неуверенности.

В лесу начала куковать кукушка, и он вспомнил: по народным приметам это означает, что уже около 3 часов ночи. Когда закричит жаворонок, будет 5 часов. В 6 часов утра распускаются одуванчики. Из "шатра воина", сладко позевывая, вылезла Урсула, поздоровалась и вначале окунулась в реке, а потом уже оделась. Между Павловым и Урсулой завязался содержательный разговор, из которого Павлов получил некоторое представление о том, как орланды измеряют время.

Поводом для разговора стала кукушка, к которой орланды, оказывается, тоже имели обыкновение обращаться с вопросом по поводу оставшихся дней жизни.

— Урсула, а сколько тебе лет? — поинтересовался он.

— Двадцать два, мой милый друг. Я, как ты понимаешь, на пять лет старше тебя, но иногда чувствую себя, по сравнению с тобой, ребенком, как наша милая Сара, которой всего одиннадцать лет, — охотно ответила она.

— А когда ты родилась? Год, месяц, день, число? — попросил он назвать точную дату ее рождения.

— Я родилась в год Тигра на второй день первой луны за два зимних часа до восхода солнца (1), — ответила она, посмотрев на татуировку на своей правой руке ниже локтевого сустава. Такие татуировки с изображениями зверей, звездочек и фаз луны были у всех орландов, заменяя им биометрический паспорт. Аналогичная татуировка была и у него, но как расшифровать ее значение, он не знал.

— А Березка когда родилась? — поинтересовался он, чтобы понять смысл, который она вкладывает в понятие "год Тигра".

— Березка родилась в год Черного Кабана на четвертый день пятой луны. Роды были очень тяжелые, но все обошлось благополучно, — начала рассказывать она, и вдруг широко улыбнулась и воскликнула: Ой! У нее же завтра день рождения! Четырнадцать лет! Я чуть совсем не забыла. Спасибо, что подсказал. Это ведь ты специально разговор про дни рождения завел? Тебе, наверное, Нара сказала?

— Какая разница Главное, ты вспомнила, что у твоей сестры завтра день рождения, — сказал он, придя к выводу, что у орландов, наверное, такое же летоисчисление, как и у китайцев, которые изобрели 60-летнюю циклическую систему с подциклами по 12 лет и отождествляли каждый год с названием того или иного животного.

— Так, уже четвертый час летнего дня. У тебя, милый друг, всего два часа (2), чтобы еще немного поспать. Впереди нас ждет трудный и опасный путь, — Урсула прервала разговор напоминанием о том, что ему надо перед предстоящим походом восстановить свои силы.