Солнцеворот - Николай Симонов

Чтобы не мешать их разговору, Елена Сергеевна, молча, встала с дивана и пошла на кухню. Он тоже встал и направился за ней, давая тем самым понять, что она для него гораздо важнее, чем разговор с женой. Увидев возле окна пепельницу, Елена Сергеевна открыла сумочку и достала пачку сигарет Vogue. Геннадий Галыгин жестом показал ей, чтобы она не стеснялась и закуривала. А тут и разговор закончился. Он положил мобильный телефон на подоконник и открыл форточку.

— Я тебя не очень задерживаю? — спросила Елена Сергеевна, спохватившись.

— Я отпросился с работы до обеда, то есть до 14.00, следовательно, у меня в запасе, как минимум, два с половиной часа, — улыбнувшись, ответил он на ее вопрос и в свою очередь поинтересовался, как обстоит со временем у нее.

— В колледже занятия закончились, а в издательстве, где я работаю переводчиком, мне приходится бывать один-два раза в неделю, — объяснила она свою ситуацию.

— Значит, успеем добежать до канадской границы? — пошутил он и нежно погладил ее по спине.

— Конечно, успеем! — весело ответила она и, выразительно заглянув ему в глаза, тихо спросила: Можно я перед забегом на пять минут зайду в ванную?

………………………………………………………………………………………………………

Прибыв на работу на крыльях любви, но с получасовым опозданием, за которое его, взглянув на его сияющее от счастья лицо, Антон Шлыков даже не пожурил, Геннадий Галыгин занял свое рабочее место и включил персональный компьютер.

— Какие новости? — спросил он, обращаясь к своим коллегам.

— Мистер Прог вернул Оленину в ее тело, и, я полагаю, что наш главный герой, немного пошалив, вскоре последует за ней. Руку даю на отсечение! Они встретятся снова, и у них закрутится роман с хэппи-эндом, — высказал свое мнение Александр Андреев.

— Что-то я в этом не уверен, — возразил Шлыков и пояснил свою мысль: Дмитрий Васильевич Павлов увяз, как пчела в сиропе. Он такую себе, понимаешь, красавицу отхватил, что назад возвращаться вряд ли захочет.

Галыгин неопределенно хмыкнул, и тут же приступил к изучению написанного текста, чтобы составить о нем свое мнение.

"Человек — земли соринка"

Эвенкийская поговорка

I

На другой день, ближе к полудню, когда Павлов и Медвяная Роса уже проснулись и даже позавтракали, на стоянке Белохвостого Оленя на реке Лопарь начался переполох. Урсула и Березка, спустившись к реке, чтобы набрать в бурдюки воду, заметили медленно кружившуюся в водовороте украшенную резьбой лодку-долбленку, в которой не было людей. Урсула разделась, вплавь добралась до нее, забралась на борт, осмотрелась, нашла шест и причалила к берегу.

Лодка, по ее мнению, была в хорошем состоянии, выдолблена из целого ствола осины и могла выдержать вес шести взрослых людей. Однако, то, что она нашла на корме, повергло ее и Березку в ужас. Это был кожаный мешок, а в нем — отрубленные и обезображенные головы черных аратов. С такой невероятной жестокостью расправиться с черными аратами могли только хунхузы — племя одичавших людей, которые не почитали богов.

Про хунхузов орландам было известно немногое: что живут они в пещерах в труднодоступной гористой местности, изобилующей фонтанирующими из-под земли горячими источниками и незамерзающими даже в лютые морозы озерцами. Каждый год с наступлением лета хунхузы совершали дерзкие набеги на территории соседних племен, с целью грабежа и насилия.

Никаких орудий труда и даже наконечники копий из камня и кости они делать не умели, пользуясь теми, которые доставались им в виде трофеев. Одеждой и обувью они тоже практически не пользовались, хотя их тела были лишены волосяного покрова, и даже головы блестели, как коленки. Но насекомые и хищные звери хунхузов не трогали, так как не переносили запаха их пота, который был так отвратителен, что даже у всеядных медведей вызывал непроизвольную рвоту. Бледная, сероватого оттенка, кожа хунхузов даже после непродолжительного пребывания на солнце покрывалась ожогами, поэтому они вынуждены были обмазывать себя глиной, смешивая ее с растительными и минеральными красителями.

Внешний облик хунхузов был непривычен и вызывал отвращение: вытянутый конусообразный череп, едва заметные ушные раковины, узенькие щелочки глаз, приплюснутый нос, длинная шея, вытянутый подбородок и маленький рот, который у взрослых особей был снабжен выступающими наружу клыками. Плечи у них были узкие, на руках — по четыре пальца с перепонками, а на ногах — по шесть. По причине четырех пальцев на руках хунхузы не могли пользоваться луками, но очень даже ловко управлялись копьями и дротиками.

Язык, на котором хунхузы общались между собой, сильно отличался от языка представителей соседних племен и напоминал щебетание птиц. Хунхузы были прекрасными пловцами, а их глаза видели ночью не хуже, чем днем. По ночам они обычно и нападали, но иногда могли застать своих жертв, врасплох, и днем, незаметно подплывши к берегу. С хунхузами орланды и другие племена на протяжении многих лет вели непримиримую борьбу, но хунхузов не становилось меньше. Некоторые полагали, что их женщины плодятся, как кошки, по три раза в год. Другие утверждали, что в пещерах, в которых живут хунхузы, круглый год растут съедобные грибы, являющиеся источником их питания и долголетия. Что толкало хунхузов на столь опасные предприятия, во время которых они гибли бессчетно, неизвестно. По мнению, орландов, аратов, кайяпо и других охотничьих племен, хунхузами управлял злой дух, которого они называли Великим Змеем.

Обо всем этом Павлов узнал, конечно, не сразу, но тревожное настроение Нары, Урсулы и Медвяной Росы, а также печальные всхлипывания Сары Гудвин, наглядно свидетельствовали о том, что близкое соседство с хунхузами не предвещает ничего хорошего.

— Лучше быть утопленником в реке, чем барбекю на вертеле у хунхузов, — заявила Нара, которой, как старшей по возрасту, было предоставлено право первой высказать свое мнение.

С ней все согласились, и начали подготовку к походу в направлении Красных камней. Четыре полноценных гребца: Нара, Урсула, Павлов и Медвяная Роса, — вполне могли справиться с управлением тяжелой дощатой лодки, которую Павлов три дня тому назад привел за собой на катере. Ширина лодки позволяла сидеть за одной парой весел не одному, как обычно, а двум гребцам. Лодку-долбленку они решили не бросать, а буксировать за собой на жесткой сцепке. Бронзовый наконечник копья, который Урсула подарила Павлову, после небольшой переделки превратился в наконечник багра — для того, чтобы расталкивать плывущие по воде стволы деревьев.