То, что действительно важно - Владимир Корн

Но на этот раз всем все обошлось. Мне только лишь потому, что я даже не знал, что именно мне надлежит иметь и как я обязан выглядеть.

Хотя сам себе я даже нравился с пистолетом за поясом, тесаком и кинжалом. И еще в новой одежде, которую я приобрел на обратном пути по совету того же Тибона.

Мы заехали в лавчонку, торгующую готовой одеждой, и я опять обновил свой гардероб, разменяв последний золотой. На этот раз одежда мне вышла значительно дешевле, но и требования к ней были совсем другие. Обычная походная одежда, чьим единственным достоинством была крепость ткани, из которой она была изготовлена.

Что у меня все деньги на нее и уходят, думал я, принимая сдачу. Их и так уже совсем не остается, а еще предстоит немалая трата, от которой невозможно избавиться.

Мне предстояло выставиться перед своими новыми коллегами. Традиция из тех, что почему-то всегда свято выполняется.

Плату за мою новую работу обещали очень неплохую, но все, что необходимо иметь, придется покупать за свои деньги. Разве что порох, свинец на пули да еще кормежка предоставлялись бесплатно.

Пули тоже нужно изготавливать самому, по калибру имеющихся у тебя стволов. Слишком рано еще для унификации, прогресс только на пути к этому.

А вот кто эти люди и чем занимаются, до конца оставалось непонятным. Не наемные убийцы, это точно.

Вероятнее всего, маленькая частная армия из профессионалов своего дела. Мне очень приятно, что я попал в их число, но не более того. Не тяну я такую роль, при всем желании не тяну. С другой стороны я сам сюда не стремился, мне предложили, и я дал согласие. Еще и покочевряжился при этом.

Последнее дело, которым им пришлось заниматься, было розыском человека. Искали его в Гроугенте, крупнейшем порту Империи. Искали долго, а когда нашли и захватили, погибло при этом несколько человек. Потому что в том доме, где его выследили, он был не один, их там находилось около десятка, а непременным условием являлось то, что взять этого следовало живым.

Это все мне тоже рассказал Тибор. И еще добавил, что помимо основной оплаты, все принимавшие участие получили неплохую премию, или, как ее здесь называют, тидус.

Предпоследним было сопровождение одного известного человека в известное место для только ему одному известных целей. Вот тогда тидуса почти не было.

Не относились эти люди ни к страже, аналоге полиции, ни к Тайной страже, тоже аналоги полиции, только Тайной, ни к любой другой государственной структуре. Уж это-то мне ясно дали понять.

В общем, по словам Тибора, работа интересная и достойная мужчины, при этом хорошо оплачиваемая.

После того, как нас распустили из строя, я отправился пристреливать свой новый пистолет.

С виду он был не совсем новый, а вот во всем остальном выглядел отлично. Его первый хозяин, несомненно, когда-то выложил за него кругленькую сумму.

Разве что последний его обладатель, тот, с чьего пояса я оружие и снял, вниманием слишком не баловал. Запустил он его немного. Ну, это дело быстро поправимое. Навыки имеются, пусть и не с такими допотопными образцами.

Самым древним оружием, что мне проходилось держать в руках и стрелять, был револьвер системы Наган, 1913 года выпуска, с царским орлом на раме. Помнится, я даже немножко гордился этим. Тем, что мне приходилось держать в руке такую древность.

Теперь же он мне вспоминался вершиной человеческой мысли и венцом технической революции.

Ничего, и к этому оружию привыкнуть можно. С ним, как и везде, главное в навыках. Навыки же зависят только от опыта обращения с ним. Чем больше его, этого самого опыта, тем соответственно и навыков тоже.

Намного лучше он в руку ложится, в отличие от прежнего моего приобретения, тоже трофейного. Тот и создавался именно как кавалерийский пистолет, что-то промежуточное между пистолетом и ружьем.

Стрелять здесь принято боком к мишени, держа пистолет в вытянутой руке. Конечно, когда имеется такая возможность и время.

И держать его так удобнее, все же вес нешуточный, раза в два больше мне привычного. И другая причина есть, не менее важная.

Стоя боком к врагу значительно уменьшаешь площадь своего тела как мишени.

Со временем от этого откажутся, я знаю. Современные мне пистолеты обладают достаточной мощностью, чтобы выпущенная из них пуля могла пробить тело насквозь. Так что боком лучше не вставать, больше шансов выжить при ранении, иначе одним выстрелом вполне могут быть поражены оба парных внутренних органа.

Но все это будет позже, через века.

Пока же мне нужно научиться стрелять левой рукой. Потому что основным оружием все равно останется клинок, который не подведет осечкой или не вовремя выкатившейся из ствола пулей.

И еще один момент. Если положить рукоятку пистолета на правую руку с клинком, ствол не так играет, да и встать можно если еще не боком, то уже в пол оборота корпуса, что тоже существенно. Интересно, это моя собственная разработка или кто-то уже так делает? Надо будет у Тибора спросить, он в таких вещах дока.

Вот только заряжать его после каждого выстрела очень долго и хлопотно. Да и кремень менять пора, что-то осечки зачастили.

Все, стрельбы на сегодня хватит. Иначе и оглохнуть можно.

Я возвращался в свою комнату, когда меня подозвал к себе Горднер и спросил, не приходилось мне слышать в тех краях, откуда я прибыл, о таком человеке как Фред Груен. Надо же, оказывается, мир тесен не только на моей родной планете.

— Да, господин барон. Я знаю этого человека. И, должен вам признаться, многим ему обязан — не замедлил я с ответом.

И закончились мои рассказы о времени проведенном вместе с Фредом далеко за полночь. При моем рассказе даже пара бутылок вина присутствовала и еще один слушатель, Михен. Я так понимаю, что Михен — правая рука Горднера. То, что не слуга, это точно. Слугой у него был пожилой мужик, прихрамывающий на правую ногу. Бетором его все называют. С ударением на последний слог. И держал он его, скорее из жалости, потому что бывали дни, когда тот даже с постели подняться не мог. Особенно в сырую погоду.

Я его и не видел еще, а о том, что он существует, мне Тибор поведал. Вот у кого точно рот никогда не закрывается, он даже во сне иногда что-то бормочет. И, что характерно, не надоедает его слушать.

Возможно, когда-нибудь потом надоест, а пока любой из его рассказов является для меня источником информации.

Горднера интересовало все, что было связано с Фредом. Где он, кто с ним, чем занимается, и что планирует делать дальше. Ну, насчет его планов мы особо никогда не разговаривали, а вот все остальное мне было известно. Как было известно самому Горднеру о картине, висящей в каюте Фреда. Ему тоже, кстати, понравилось мое толкование ее сущности.

Внешне они похожи не были, так что вряд ли родственниками являются. Скорее всего, когда то у них были общие дела.

Некоторые эпизоды мне пару раз приходилось повторять. А дуэль Фреда с капитаном 'Пулуса', я и имени его уже не вспомню, только кличка Хряк в голове задержалась, так вообще не меньше трех раз.

Когда я, наконец, был отпущен, Горднер с Михеном как раз в воспоминания о делах минувших ударились. И в этих воспоминаниях Фред тоже присутствовал.

Спускаясь со второго этажа, я размышлял о том, что далеко не все лица знатного происхождения бывают такими снобами, как те, что попались мне на пути. И Горднер тоже тому прямое подтверждение. И еще Фред. Потому что его настоящее имя звучало раньше как Фред фер Груен. Горднер даже удивился, когда узнал, что я всего лишь догадываюсь об этом.

Следующим вечером мне пришлось здорово раскошелиться, потому что традиции нарушать нельзя, на то они и традиции.

Хорошо хоть то, что визитом в ближайшую корчму отправились не все. А второе хорошо заключалось в том, что еще несколько человек должны были прибыть через пару дней. Их решили не дожидаться, потому что сразу по их прибытию нам предстояло всем вместе куда-то отправиться.

А что ж это за гулянка, если на следующий день нет возможности от нее отдохнуть.

Вообще-то я думал, что эти люди повышают свое боевое мастерство все свободное время от сна и принятия пищи, благо время и возможности такое позволяли.

Оказалось, что это не так, вернее, не совсем так. Тренировались они больше от скуки, не более пары часов в день. В остальное время каждый был предоставлен самому себе и занимались кто чем. Правильно это или неправильно судить не мне, да и смысла, наверное, в этом особого не было. Все они в достаточной степени были мастерами своего дела и всего лишь стремились поддерживать форму.

И мне до сих пор было непонятно, какими критериями пользовался Горднер, предлагая остаться в его отряде.

Когда мне пришлось схватиться в учебном бою все с тем же Тибором, собрались практически все. Понятно, что каждому интересно, кто я такой и насколько мне можно будет доверить свою спину и, в конечном счете, жизнь.