Гибельный мир - Вера Ковальчук

Из города, впрочем, они выбрались в приподнятом настроении. Только Аир выглядела грустной, но на это никто не обращал внимания, решив, что девушка просто устала. Немудрено было умаяться на таком пути, и Хельд старался лишний раз подать ей руку или поддержать при подъеме, а Гердер — не спускал глаз. Ехать верхом больше не могли, потому что из шести лошадей осталось только четыре, и те уставшие, но хоть та была радость, что не нужно было тащить на себе все припасы и добычу. Все-таки нашлось, на кого взгромоздить вещи.

Вопреки ожиданиям, от столицы до реки добрались сравнительно легко. Были всего три стычки, и закончились они благополучно для рейнджеров. Путь вдоль реки оказался не более труден, и путешественники как-то сумели обойтись без серьезных травм. Аир стряпала из остатков припасов, стараясь разнообразить меню, хоть особой нужды в этом не было — мужчины согласны были бы питаться и одними бобами с вяленым мясом — лишь бы питательно. И того и другого имелось в достатке, и запасы очень радовали бы путников, если бы не были так тяжелы. Лошадям то и дело приходилось давать роздых, и даже Тагель не мог понять, в чем тут дело. Видимо, сыграл свою роль плотный магический фон в Белом Лотосе.

Только Хельд и Аир не испытывали никакого недомогания, а вот у Ридо что-то происходило со зрением, он то и дело жаловался на пелену, застилающую взгляд. Правда, длилось это недолго, но повторялось довольно часто. Благо, что рейнджер мог биться и не видя врага отчетливо, ориентируясь на слух или даже чутье — если б это было не так, он недолго бы прожил здесь. У Гердера то и дело случались проблемы со слухом, да к тому же донимала сильная головная боль, к счастью, не постоянная. Фроун страдал от болей в боку и ноге, иногда прихрамывал, а у Тагеля по вечерам бессистемно и нерегулярно повышалась температура, мутилось сознание, начинался бред. В этом случае ничего не помогало, даже заветные снадобья из аптечки Валена, и оставалось только поплотнее закутать молодого парня в плащи и ждать, пока придет в себя.

Вдоль реки пробирались дольше, чем по пути в город, и уже у горного хребта, которого Аир встретила, как старого доброго знакомца (она продолжала тосковать по Белому Лотосу, но и Пустоши ей поднадоели, хотелось миновать их поскорее), начались споры, как идти назад. Никому не хотелось вновь лезть в болото, но это был кратчайший путь. Тагель пытался доказать Хельду, что лошади в их нынешнем состоянии по нему просто-напросто не пройдут, Ридо вторил, что с кауном снова встречаться неохота, а придется. За то, чтобы идти по болоту, стоял Гердер, а Аир и Фроун предпочли остаться в стороне от спора. Им было, в общем, все равно.

Ничего не решили и пока пошли дальше прежним маршрутом. У того леса, за узкой кромкой которого начиналось пресловутое болото, стояли почти целый день, не снимая защитного купола, чтоб ничто не отвлекало от споров. И так и сяк повертев карту, решили все-таки не изобретать ничего нового и на следующий день двинулись в болото.

Этот переход Аир запомнила особо. Уже к середине пути в первый день она совершенно выбилась из сил и с ужасом думала, что же будет дальше. Дело в том, что, как оказалось, лошади действительно совершенно не были расположены лезть на столь зыбкое место и заартачились. С них поснимали всю поклажу, и четверо мужчин едва справлялись с тем, чтоб суметь перевести коней с одного застеленного слегами места на другое, да еще и успеть настелить новый участок импровизированной гати. Потому обязанность таскать вещи легла на Фроуна и Аир. Отдаляться от отряда было нельзя из соображений безопасности, тяжелые сумки приходилось протаскивать на несколько шагов, потом возвращаться за остальными, снова тащить, и так до самого островка. Перетаскивая тяжести, девушка угрюмо думала, что, несмотря на разного рода тяжелые работы в деревне, она все-таки непривычна ко всем этим тяготам. Или опасности и постоянная необходимость быть настороже тоже укатали ее? Аир вздохнула и подумала, что до отдыха надо еще проделать немалый путь.

Но болото миновали благополучно, если не считать, что все до крайности перемазались, промокли и устали. Ни каун, ни прочие опасные твари их не донимали, а что касается пары сшибок с нечистью помельче, то об этом не стоило и упоминать. Рейнджеры привыкли. Зато до крайности приятно было отмыться у источника и потом, просушив одежду у костра, поесть свежей дичины (Гердер подстрелил двух тетеревов и помог Аир нарыть глины для обмазки). Девушка выпотрошила птиц, натерла их солью изнутри и, плотно обляпав глиной, закопала оба бесформенных кома в угли. Кроме того, начистила сберегаемой картошки и сварила, словом, ужин получился почти домашний. Двух птиц как раз хватило на пятерых прожорливых мужчин, Аир не чувствовала особого голода и только пощипала ароматное, с дымком, мясо.

— Нет, Хельд, все-таки здорово, — мечтательно проговорил Тагель, растягиваясь на земле. Его не томил жар, не наваливалось беспамятство, и в сочетании с сытной вкусной пищей это было необычайно приятно.

— Что здорово? — колко спросил предводитель. — Еда или добыча?

— Все вместе. Обжитые земли, чай, уже недалеко…

— Заткнись, — грубо оборвал Гердер, и Тагель прикусил язык. Гердер был очень суеверен.

Больше молодой смуглый рейнджер об этом не заговаривал.

Прошли и степь. Только здесь случилась первая действительно опасная встреча — из-за густых зарослей какого-то кустоподобного растения налетела стайка мелких — размером с дворняжку — тварей, похожих на собаку только издали, а вблизи не похожих ни на что. Отбиться от них оказалось невозможно, можно было только прикончить всех до единой, потому что, не испытывая ни перед чем страха, они продолжали наскакивать, угрожая вцепиться зубами или когтями, и, пока не была зарублена последняя, оказались покусаны почти все рейнджеры, даже Гердеру досталось. Только Хельд чудом избег общей участи — и тут же принялся промывать всем раны и обрабатывать их какими-то целебными отварами. На лошадей эти существа, к счастью, не покушались, потому они не пострадали. За это можно было только благодарить судьбу.

Аир разглядывала искусанное запястье и беспокойно думала, что раз так, ей какое-то время будет тяжело даже готовить.

— Все в порядке. — Хельд перевязал жене руку и ласково погладил ее по голове. — Больно?

— Да…

— Ну, ничего. Скоро заживет.

— Они не бешеные? — жалобно спросила девушка.

Рейнджер расхохотался.

— Будь спокойна, детка, тебе ничего не грозит.

Больше всего рейнджеров заставили поволноваться дни пути по гористой местности, лежащей сразу за степью. Мелкие и крупные твари так и летели на них, как мухи на мед, и, поразмыслив, Хельд пришел к выводу, что, побывав в густом фоне, они впитали в себя какую-то часть его и теперь этой магией привлекали к себе нечисть. Открытие это их сильно обескуражило и даже напугало, хотя мужчины были уже приучены ничего не бояться в Пустошах, где страх может оказать дурную услугу. Теперь спать ложились только под куполом защиты, а днем не решались отвлечься и постоянно с напряжением оглядывали окрестности.