Лиса в аптечной лавке - Наталья Шнейдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Корсаж вдруг разом ослаб, на столешницу рядом со мной упал нож, которым я измельчала сырье. В следующий миг его накрыл верх моего платья, следом легла рубашка Ксандера. Я развернулась к нему, прижалась, потерлась щекой, точно кошка, слушая, как бешено мчится его сердце. Он подхватил меня, усадив на стол, потянул вниз сорочку, и я повела плечами, помогая спустить ее до пояса, выгнулась, подставляясь под ласки, когда он прильнул к груди.
Желание пробегало нервной дрожью по коже, наливалось горячим теплом между ног, и я невольно попыталась стиснуть колени, чтобы хоть немного утишить его, но между коленями уже вклинился Ксандер, а его руки хозяйничали у меня под юбкой, пробравшись в прорезь панталон, и я всхлипнула, когда пальцы, едва коснувшись чувствительной точки, скользнули дальше и снова вернулись. Заерзала, пытаясь прижаться к нему, заполнить тянущую пустоту, которую мог заполнить только он, сама подалась ему навстречу, опираясь руками за спиной, – и вскрикнула, когда он толкнулся внутрь.
Муж замер, глаза изумленно распахнулись.
– Не останавливайся, – выдохнула я.
Он накрыл ладонями мою грудь, прильнул к губам и, только когда я застонала, не в силах больше сдерживаться, качнулся снова, еще и еще, пока боль не растворилась в удовольствии, пока меня не выгнуло сладким спазмом, срывая дыхание в крик.
Я обмякла, повиснув на плечах мужа, казалось, если бы он не обнимал меня, стекла бы на стол да и осталась там лежать, свернувшись калачиком.
Ксандер погладил меня по спине, коснулся губами волос.
– Прости. Я был уверен…
– Все хорошо, – шепнула я ему в ключицу. – Все было… лучше, чем хорошо.
Он тихонько хмыкнул. Прижал меня крепче, погладил по волосам, по спине.
– Лиска-Лиска… Умеешь же ты душу вымотать.
Теперь настала моя очередь невнятно хмыкать. Еще неизвестно, кто кому больше крови попил. Хотя кто его знает, как бы все сложилось, познакомься мы нормально, а не когда я была совершенно дезориентирована, а он – расстроен и зол. Может, и никак: стали бы мы присматриваться друг к другу, если бы не череда недоразумений и связывающий нас брак?
– Тебя так волновала моя девственность?
Язык мой – враг мой. Зачем мне знать, что Ксандера интересует только нераспечатанный товар?
– Нет. Не она.
Ксандер отстранился, подобрав с пола свой сюртук, укрыл мои плечи. Взял со стола мой браслет и протянул мне на раскрытой ладони.
Я посмотрела ему в глаза – туман страсти уже исчез из них, и, хотя лицо оставалось спокойным, напряженное ожидание во взгляде было слишком заметно. Я молча взяла с широкой ладони металлический обруч, надела себе на запястье, и магия согрела меня – магия или улыбка мужа? Ксандер потянулся ко мне, приподняв пальцами мой подбородок, поцеловал так нежно и ласково, словно это и не он несколько минут назад с рыком сдирал с меня одежду.
Ксандер надел свой браслет, потянулся за рубахой.
– Подожди немного, я велю Энн сделать нам ванну, прихвачу твой пеньюар и вернусь.
Да, в том, чтобы держать прислугу, есть один большой минус: по дому в одном белье не походишь.
– Нам? – улыбнулась я.
– Я задолжал тебе… надо посчитать, сколько ночей. – Он убрал прядь волос с моего лба, погладил по щеке, и я поймала его ладонь, прижимаясь к ней. Хихикнула.
– В самом деле. Придется компенсировать, с процентами.
Я проводила его взглядом, запахнула покрепче сюртук – от вытяжки ощутимо сквозило, – ткнулась носом в поднятый ворот, вдыхая запах сандала и мускуса, запах моего мужа.
Муж! Я усмехнулась. Как быстро и странно я к нему привязалась. А теперь магия, укрывающая дом, будет считать его не просто членом семьи, но кровным родственником. Магия! Может, дело не во мне, а в браслете? Не просто же так Люция советовала мне не снимать его. Я опасливо коснулась серебристого ободка.
Нет, если бы брачные браслеты действительно связывали супругов эмоционально, мать Ксандера не оставила бы мужа. И Алисия вряд ли бы изображала обмороки, не справившись с собственными чувствами. Подождала бы, пока браслет подействует, да и все. Что бы ни стало причиной моей так стремительно появившейся симпатии к этому невозможному типу, это мои эмоции, а не наведенные магией.
«Невозможному». Я снова хихикнула, можно подумать, я такой уж подарочек. Тараканы у нас обоих в головах бодрые и откормленные, но, кажется, маршируют в лад. Посмотрим, что будет дальше.
Я поерзала – между ног саднило. Вот уж, в самом деле, сюрприз. Но тогда что значит письмо Алисии про «чудесную ночь»? Вряд ли тут додумались до интимной пластики, и даже если додумались, у приютской девочки явно не было ни возможностей, ни денег. Или она, наивный ребенок, просто писала, как есть – ведь провести ночь можно, просто глядя на звезды и слушая соловьев, а не так, как подсказывает мне испорченное воображение. Или они с Айгором дошли до достаточно откровенных ласк, но не перешагнули черту? Кто теперь скажет, не его же спрашивать?
Но на самом деле это ничего не меняет. Если письма станут достоянием общественности, никто не подумает про соловьев и звезды… Еще и по мужу этот скандал ударит рикошетом.
– О чем задумалась? – Ксандер обнял меня за плечи. – Так глубоко, что даже не услышала, как я вошел?
– О нас, – почти не соврала я. – О том, как странно все получилось.
– Странно, – согласился он, прижимаясь ко мне всем телом и целуя в висок. – Не думал, что могу увлечься настолько сильно и настолько быстро.
– Быстро? – Я прижалась щекой к его щеке.
– Да. Ты же помнишь…
– Не помню. – Где-то внутри шевельнулась обида. Вот сейчас он скажет, что Алисия очаровала его с первого взгляда, но я-то не Алисия.
– Прости. – Он крепче обнял меня. – Когда я делал тебе предложение, то честно сказал, что не намерен обещать любви, но все, что должен обеспечить жене порядочный мужчина, у тебя будет.
Тот, кого Алисия любила, не обещал и этого.
– И… что я ответила?
– Что твое сердце не свободно, но, если оно мне не нужно, ты согласна быть верной и заботливой женой.
Бедная девочка! Бедная, бедная девочка, которой некуда было деться, кроме как согласиться на брак с нелюбимым. С человеком, который ее пугал. Не она первая, не она последняя, конечно. И
