Пережить Рождество - Би Дэниэлс

— Эйс? Эйс! — Ланкастер швырнул трубку, звук разнесся эхом по вестибюлю. Оливер прислонился к стене. Он дошел до ручки. Теперь выхода не было. Ничего нельзя сделать.

Оливер подумал о пистолете, который держал в тумбочке около кровати на случай грабежа со взломом. «Есть только один выход, — думал он в пьяном, опустошенном состоянии. — Поднимись туда, поднеси пистолет к голове и спусти курок».

Да и Ребекку стоит взять с собой, раз они хотели видеть его хорошим мужем. В конце концов, именно она во всем виновата. Эта мысль придала Оливеру достаточно сил, чтобы медленно оттолкнуться от стены и начать долгий подъем по лестнице в хозяйскую спальню.

Дикси проснулась посреди ночи от звука с улицы, но снова закрыла глаза, не желая вставать. В хижине стало холодно, а здесь, в постели с Ченсом, она чувствовала себя согретой и довольной.

Боригард тихо гавкнул в соседней комнате. Ченс не пошевелился. Дикси улыбнулась про себя, вспоминая часы их занятия любовью. Любой другой валялся бы в коме.

Выскользнув из кровати, она неслышным шагом пошла в гостиную. Огонь едва теплился. Холодно, по крайней мере, по техасским меркам.

Дикси обхватила себя руками и направилась к окну, в которое смотрел Боригард. Он снова гавкнул, глядя на нее и как будто говоря: «Там что-то есть».

— Да, — сказала она.

Наверное, забрел лесной олень. Ченс говорил, что олени часто приходили к нему во двор.

Прижавшись лицом к стеклу и сложив руки чашечкой, она выглянула наружу. Все еще шел снег, небо казалось слишком светлым для середины ночи. Но, тем не менее, Дикси ничего не увидела. Если там и был олень, она его не заметила.

Отворачиваясь, Дикси боковым зрением уловила свет, а может ей показалось. На несколько секунд он появился справа, у подножия горы, и затем так же быстро исчез. Она всматривалась в снежную темноту до тех пор, пока не заболели глаза, но больше ничего не увидела.

Даже Боригард потерял интерес. Пес опустился на четыре лапы и вернулся к своему месту рядом с камином. Дикси постояла еще несколько минут, уверяя себя, что ей всего лишь померещилось. Кто в здравом уме вышел бы на улицу в такую ночь? И разве Ченс не говорил, что рядом не было других домов?

Она выпила стакан воды, убедилась, что дверь заперта, и вернулась в кровать.

— Все в порядке? — сонно спросил Ченс, когда она заползла под одеяло.

— Да.

В теплых объятиях Ченса все было прекрасно.

Оливер прокрался в хозяйскую спальню, не решаясь включать свет. Темнота больше подходит для того, что он должен сделать. Поднимаясь по лестнице, он не мог сдержать слезы. Ланкастер никогда не испытывал к себе большей жалости. Снова и снова пытался представить своих родителей на похоронах, рыдающих на могиле. Еще пожалеют, что всю жизнь к нему так относились. Холодные, равнодушные снобы — вот они кто.

В спальне было темно, хоть глаз выколи — именно так, как любила Ребекка. Оливер обругал ее про себя, на ощупь направляясь к прикроватному столику, где держал пистолет. Все это время он представлял своих родителей, рыдающих на похоронах. Они еще пожалеют.

Отец с матерью не хотели, чтобы он женился на Ребекке, считая этот союз мезальянсом.

— Но она богата, — сказал тогда он.

Родители воротили носы от новоявленного богатства Боригарда Боннера, такого же грубого, как и он сам. Оливер надеялся, что чувство вины их не покинет до самых последних дней. А почему бы ему не написать предсмертную записку, обвинив во всем их?

Он наткнулся на кровать и замер, боясь, что разбудил Ребекку. Оттуда не донеслось ни звука. Оливер пробрался к тумбочке у изголовья, открыл ящик и вытащил пистолет.

Ребекка всегда спала слева.

Оливер не мог ее видеть, да и не хотел. Лучше это сделать быстро.

Сняв пистолет с предохранителя, он снова заплакал. Не от мысли о выстреле в Ребекку, а от того, что придется направить дуло на себя. Ее он просто спасает от неприятностей с разводом. Жена поблагодарила бы его, если бы знала, что он для нее делает. Сама она ради него и пальцем бы не пошевелила. Эта хладнокровная, бессердечная сука не простит его, когда узнает о деньгах.

Упираясь в кровать коленями, он определил расстояние до предполагаемого местоположения головы Ребекки на подушке. Прицелившись, он собрался с духом. Два выстрела для нее. Один для себя. Пьяный и доведенный до отчаяния Оливер решил, что у него нет сил писать предсмертную записку. Пусть его родители гадают до последнего часа.

Он закрыл глаза и спустил курок. Бум! Бум! Оливер открыл один глаз. Разглядеть Ребекку в кровати он не мог, но оттуда не раздалось ни звука.

Понимая, что теперь обратной дороги нет, он направил пистолет на себя.

Бо Боннеру позвонили рано утром на следующий день. Сначала он не узнал голос и никак не мог разобраться в том, что говорил этот человек.

— О чем, черт возьми, ты толкуешь? — в конце концов спросил он, когда понял, что это был один из его пилотов.

— Ваш реактивный самолет, сэр. Он исчез.

— Что значит исчез? Украден? — Бо вспомнил, что его взял Мэйсон. Это просто недоразумение. — Мэйсон Робертс взял его…

— Нет, сэр. Я говорю о реактивном самолете, на котором вы приказали мне лететь сегодня в Монтану, — пояснил пилот. — Его взяли вчера вечером, и вернут только через нескольких дней.

Бо почувствовал, как подскочило давление.

— Кто его взял? Карл? Этот проклятый безответственный кузен Эйс?

— По-видимому, вы дали разрешение своей дочери, Ребекке Ланкастер. Она наняла собственного пилота.

— Что? — Бо не верил своим ушам. — Куда, черт возьми, она отправилась?

— Согласно ее плану полета? Нью-Йорк и, может быть, Париж.

Бо бросил трубку, до такой степени разозленный, что опасался получить сердечный приступ. Что, черт возьми, Ребекка, ты надумала?

И простонал, все поняв… Дочь не хотела слышать то, что он собирался ей рассказать. Как это похоже на Ребекку! Трусиха терпеть не могла плохие новости. Она предпочитала притворяться, что все прекрасно.

Бо обругал себя. Следовало бы пойти к ней домой и заставить выслушать. Ладно, по крайней мере, в Нью-Йорке Ребекка не узнает о том, что происходит в Монтане. Будет время все рассказать, когда она вернется.

Бо словно увернулся от пули. Его донимала вина за облегчение, которое он испытал, лишившись необходимости встречаться с Ребеккой этим утром. Рождественским утром.

Что теперь? Придется позвонить Ченсу и предупредить, что самолета не будет. На коммерческих рейсах в это время года все места заняты. Бо понимал, что теперь мало шансов на возвращение Дикси в Техас на праздники. Рождество, а он остался совсем один.