Инквизиtor (СИ) - Домина Елизавета

― Это вам за вашу отличную работу, моя личная благодарность.

― Дай Бог вам здоровья! ― просияла женщина в ответ.

Пётр как-то прочёл на заборе забавную надпись ‒ «Делай добро и убегай», она напомнила ему его детство с братом, когда они, после просмотра фильма "Зорро", углём от костра рисовали знак «Z», представляя себя тайными блюстителями порядка. Что мешало ему все эти годы прыгнуть через костёр в праздник? Недостоин он больше через костёр прыгать. Слишком много набедокурил в молодости, да и род свой предал, оказавшись по другую сторону невидимых баррикад.

***

Егерь вышел из подъезда, отыскивая взглядом свой припаркованный автомобиль. Гарик, сидящий на крыше машины, резко сорвался, подлетев к мужчине.

― Макаааааар, ― каркнул он, зацепился когтистой лапой за плечо Егора. Сложил крылья.

― Гарик, я ― Егор! Ты что тут делаешь?

Ворон трижды постучал лапой по плечу, пытаясь обратить внимание мужчины на прикреплённую к лапе полоску бумаги. Егерь, содрав липкий слой фиксатора, развернул записку.

«В солнцестояние следи за Апостолом в оба!»

Огнём и водой

Солнце взошло в зенит. Температура воздуха приближалась к отметке в сорок градусов. От жары в кабинете казалось, что горячий воздух неподвижно стоял плотной пробкой, создавая эффект нагретой духовки. Из-за расположения окон на солнечной стороне, открывать их в ожидании прохлады ‒ бесполезно. Разнарядка была завершена, Апостол заполнил постовую ведомость, намеренно не отмечая Мирона в списке. То, что сотрудник согласился на патрулирование, исходя лишь из личной просьбы начальника, подкупало Петра Сергеевича, добавляя плюс в пользу положительной репутации подчинённого.

Апостол сам бы с удовольствием провёл этот день в лесу, наблюдая за народными гуляниями в тени раскидистых ветвей деревьев, но приходилось дышать смогом. Ещё немного и возможность скрыться на обед от городского пекла в стенах ресторана с кондиционированием воздуха спасёт от жары.

Резкая головная боль из-за духоты накрыла сначала виски Петра, затем свинцовой тяжестью распределилась по макушке. Мужчина поднялся, подошёл к окну. Распахнув его настежь, вдохнул запах нагретого асфальта от магистрали. Гневно захлопнул окно: от силы удара, стёкла задребезжали в раме. Вышел в приёмную, Инна уже ушла на перерыв. Закрыл дверь кабинета на ключ, в машине есть кондиционер и обезболивающее.

Дождавшись, когда нагретый салон наполнится потоком прохладного воздуха, Пётр выдохнул, принял таблетку, выстроил в навигаторе маршрут к любимому рыбному ресторану. Колёса автомобиля, проминая нагретое покрытие дороги, начали своё движение.

Боль не отступала, к ней присоединился звон в ушах. На оживлённой проезжей части в потоке машин Пётр услышал сначала неуловимые голоса в голове. По мере движения к пункту назначения, голоса превращались в отчётливое многоголосье. Его будто подключили к каналу странных песнопений, переходящих на постукивания и крики. Он пробит. Защита дала сбой, информационное поле наполнялось чужим влиянием.

В пальцах рук от волнения активизировался тремор, боль в голове усиливалась. Съехать с дороги в крайний ряд не позволял поток машин. До ресторана оставалось десять минут езды. В состоянии покоя он возьмёт себя в руки, и голоса должны будут заткнуться. Ярость на то, что кто-то решился проникнуть в его сознание, вызвала жар в теле. Апостол чувствовал себя объятым пламенем.

Выехал на двухполосную дорогу. Увидел, что она не забита потоком машин, увеличил скорость. В глазах суетливо заметались всполохи ярких вспышек. Фокусировка зрения размылась, голова закружилась, ему срочно необходимо съехать с дороги. Боковым зрением мужчина заметил справа автобусную остановку, на которой стояли люди. Если он продолжит движение направо, не успеет затормозить и будут невинные жертвы. Бессознательно повернул руль влево.

Мусоровоз, движущийся по встречной полосе, зацепил автомобиль по касательной. Машину Апостола резко откинуло к перильному ограждению реки. Протаранив забор, автомобиль навис над водой. Фронтальная подушка безопасности раскрылась, мощный удар по лицу Петра. Мужчина потерял сознание.

Резкий скрежет днища автомобиля по бетону набережной. Пошатнувшись, автомобиль упал вниз. Салон машины наполнялся водой, погружаясь в реку. Свидетели происшествия столпились у заграждения. Кто-то звонил в службу спасения, кто-то снимал видео, кто-то волнительно надеялся, что дверь автомобиля раскроется и водитель останется жив. Но движений внутри салона не наблюдалось. Надежда на спасение таяла с каждой секундой.

С визгом тормозов машина остановилась на проезжей части. Водитель, подбежав к обрушенному заграждению, не мешкая, прыгнул вниз на крышу тонущей машины. В воздухе его тело замерцало разрядами синих рун. Нырнул с крыши, оставляя вокруг себя под водой, словно скат, разводы светящегося ореола. Наблюдавшие замерли в ожидании. Пожилая женщина перекрестилась, со словами: «Свят, свят!»

Егерь дёрнул ручку двери - тщетно. Дверь заклинило. Собрав в кулак мощь энергии, выбил лобовое стекло.

Тело Петра, сокрытое под огромными чёрными крыльями из кожистых перепонок, покоилось на водительском сидении. Егор выволок на себя бездыханное создание. Чувствуя, как тяга воронки начинает тянуть вслед за уходящим на дно автомобилем, рванул к берегу, таща за собой тело. Он не мог позволить прохожим снимать Апостола в таком состоянии. Достаточно того, что сам Егерь уже засветился на камерах зевак. Отдаляясь от места происшествия, рассчитывал примерный радиус видеообзора встроенных камер в телефонах. Почувствовал, как Пётр начинает пробуждение. Положив на влажную землю тело, потрепал его за плечи, ударил по щеке. Апостол открыл глаза.

― Пётр, соберись! ― приказал Егерь, наблюдая, как влажные крылья, переходящие в пальцы постепенно начинают своё движение. ― Крылья убери! Спасатели едут.

Апостол вернулся в сознание. Крылья медленно стягивались к лопаткам, постепенно уменьшаясь, обнажая предплечье, грудную клетку. Егор, осмотрев потерпевшего, успокоился. На нём не было ни царапины.

― Привет, лысый, ― прозвучало с сарказмом. ― До ресторана подбросишь? Я обедать ехал.

― Сам дойдёшь! Записи на камерах затрите у свидетелей: разнесут по сетке, влетит двоим. ― Егор поднялся, протягивая руку Апостолу.

― Разберёмся, ― мужчина протянул руку в ответ. Нехотя добавил, ― вроде бы как, я теперь твой должник…

Егор промолчал, направился к ступеням, ведущим на набережную.

***

― Вот такое у Апостола твоего купание на Купалу, и мне за компанию пришлось! ― Егор смотрел на знахаря, пламя высокого костра взмывало в небо. Юноши и девушки хороводом кружились вокруг огня. ― А ты как узнал, что следить надо?

― Сон приснился. Хорошо, успели, ― лицо Макара выражало тревогу, ранее не проявлявшуюся в его чертах. ― Говоришь, он людей спас?

― Да, если бы поехал в сторону остановки, себя бы спас, а им неизвестно как.

― Не похоже это на него. Странно всё это! Он о своей шкуре всегда печётся, ― задумчиво произнёс знахарь.

― Я перед прыжком тоже подумал: в Китае тонущего не спасают.

― Так, а чего спас тогда? ― Макар улыбнулся.

― Не в Китае мы, вроде, - на Руси правила другие! Да и маялся бы потом: утонул бы он, а загубил две души ‒ свою и мою. Красная луна через неделю, операция в силе?

― Нет, вторую грозу отложим, надо мне кое в чём разобраться. Не складывается что-то. На шабаш его хотел убрать кто-то другой. Не по-людски это: продолжим изводить, не выдержит, сами получается, ссучились. ― Знахарь напряг челюсть. ― Надо выяснить, кто хочет его убрать?

***

Апостол сидел на летней террасе ресторана, наблюдая за проходящими мимо пешеходами. Прохлада летней ночи доносила аромат цветов из вертикальных клумб. Сотрудники отчитывались по телефону о штатном режиме патрулирования. Пётр понимал, что в эту ночь режим работы круглосуточный, от госпитализации он сам отказался.