Часовые любви - Людмила Леонидова

— Пьяна? — жестко подсказала Регина.

— И пьяна тоже. А таких долго держать нельзя. Состояние у нее, понимаете, крайнее.

— Как это?

— Я принимала ее сама. Врач «скорой» рассказал, что подобрали ее возле бара. Нет, — наморщив лоб, припоминала сестра, — около рюмочной. Был страшный холод. Она едва дышала.

— Что, что она говорит? — Взволнованный Людвиг старался вслушиваться в быструю русскую речь.

— Она помнит, как ее привезли. Ее подобрала «скорая»… — переводила Регина.

— Где, в каком районе ее нашли, спроси.

— Сейчас я попробую разыскать этого врача со «скорой» — видя, как волнуется иностранец, прониклась медсестра. — Он частенько нам привозит таких пациентов. Я его немного знаю, он давно работает.

Медсестра села за телефон. По ее лицу было видно, что поиск идет успешно.

— Да-да, такую худенькую женщину, почти не дышащую. Тут родственники ее разыскивают. У рюмочной, я уже им сказала. Кто? Хозяин рюмочной вызывал вас. Ты с ним разговаривал? Адрес, ты знаешь адрес этой рюмочной?

— Вот. — Медсестра протянула листок бумаги.

— Это же возле дома, где мы снимаем квартиру, — тихо, себе под нос пробормотала Регина. Но медсестра расслышала.

— Да, наверное, они далеко не уходят… такие пьющие. Их в метро не пускают. Так что, если не там, то все равно искать надо в своем районе, — посоветовала она.

Машина мчалась по вечерней Москве. Людвиг молчал, откинув голову назад. Как случилось, что Маша попала с травмой головы в эту больницу? А может быть, вовсе не Маша? Тогда как у нее оказалась фамильная драгоценность? И знает ли она Машу? Столько вопросов, на которых нет ни одного ответа.

Остановившись возле покосившегося деревянного здания со странной для немца вывеской «Рюмочная», они вошли внутрь.

К удивлению Людвига, помещение внутри выглядело как нормальный бар. Деревянные стены, столы с лавками, чисто и уютно.

— Что будете кушать? — Смуглый молодой человек в фартуке подошел к посетителям.

— Вы хозяин этого заведения?

— Нет.

— Нам бы с хозяином поговорить.

— А вы кто?

— Нам он нужен по личному делу. — Регина блеснула зелеными глазами. Это помогло.

Пожилой мужчина в свитере вернулся с официантом.

— Жалобы? — глядя на растерянного парня, сурово спросил он.

— Нет. Мы к вам по личному делу.

Удивившись, мужчина присел за столик.

— Скажите, вы не припомните женщину, для которой вы недавно вызывали «скорую помощь»?

— Она умерла?

— Нет, то есть мы не знаем, что с ней. Она может быть моей родственницей, потому что… — Дальше Регина не могла подобрать слов.

— Вы не волнуйтесь. Я сейчас вам все расскажу. Я помню этот случай хорошо. Ко мне потом два раза милиция приходила. Так что мне не впервой рассказывать.

Она часто заходила к нам, — посмотрев виновато сначала на Людвига, а потом на Регину, сообщил хозяин. — Тихая такая, придет, посидит, рюмку водки закажет. Почти совсем не ела. Денег, вероятно, не хватало. Но у нас к стопочке закуска полагается, хлеб черный с селедочкой. Так вот выпьет, посидит, ни с кем не общается. И уходит. А тут будто встречу кому-то назначила, все ждала, не пила, на дверь поглядывала. Потом я в зале не был, но вот он, — хозяин показал на официанта, позвавшего его, — он сказал, что дама какая-то к ней пришла, еду дорогую заказала. У нас рюмочная дешевая, но икра и семга всегда в ассортименте имеются. Мало ли, разойдется клиент. Все к услугам. Так они с этой дамой посидели какое-то время. Опять же со слов официанта. И та исчезла.

— Дама?

— Да нет, моя постоянная клиентка. К даме мужчина попозже присоединился. Того я мельком видел. Что заказывали, не скажу. Уходили порознь. Сначала он, потом дама. Я эту даму опознал. Ее часто в газетах фотографировали. Она жена спортсмена известного. Вы уже такого не помните. Берцев по фамилии. В советские времена вся страна по нему с ума сходила. Я тоже. И милиционерам про все это рассказал.

— А мужчина? Тот самый Берцев и был?

— Нет, — покачал головой хозяин. — Мужик совсем другой. На охранника похож. Здоровый такой и глаза в разные стороны бегают.

Поздно вечером, когда я рюмочную закрывать стал, решил глянуть, что делается у черного хода. Мы зимой им не пользуемся. Снега много. Чистить никого не заставишь. Летом тару из-под бутылок храним. Грузовик въехать может. А зимой хлам всякий собирается. Темно там, никакого освещения. Даже бомжи не заглядывают.

А мне словно что-то в голову ударило в тот вечер. Дай, думаю, проверю, дверь, наверное, всю снегом завалило. Если что, пожарные с меня три шкуры сдерут. Ведь второй выход должен быть обязательно. Ну, толкаю я дверь черного хода и смотрю, кругом белым-бело, все снегом заметено, а в сугробе будто кто-то лежит. Лежит и не шевелится. Ну, думаю, какой-нибудь подгулявший мужик заполз. Мне этого не надо, чтобы он замерз тут, у меня под носом. Затаскают, если что. Фонарь взял, и мы с парнишкой моим, официантом, к лежащему пробрались. Глянули, а это женщина!

Мало того, клиентка наша постоянная. И голова разбита. Кровь струйкой так сочится. Мы ее потрогали. Жива. Но уже колеет от холода. На дворе минус двадцать, а она распахнутая, будто кто-то нарочно ей пуговицы расстегнул. И следы до арки, через которую ее сюда заманили. Я сразу и в «Скорую», и в милицию позвонил. Они почти одновременно приехали. Милиция, та вообще разбираться не стала, как узнали, что часто сюда заглядывает, так и рукой махнули. Колдыбнулась сама или подралась. А я-то знаю, что она тихая была, никогда ни с кем не скандалила. Сядет и просто на посетителей смотрит. Никогда не напивалась, на своих ногах уходила. Интеллигентная и молодая. Да на вас чем-то, девушка, походит. Не мать ли ваша? Хотя нет, и ростом вы не в маму, и цветом глаз не похожи. Вот отец вы вылитая.

— Кто отец? — не понял Людвиг.

— Хозяин решил, что вы мой отец, — перевела Регина.

Людвиг, вздрогнув, посмотрел на нее:

— С чего он взял?

— Говорит похожи.

— Спасибо, вам, — поблагодарил немец хозяина заведения и положил на стол сотню.

— Если что понадобится, приходите еще. — Явно обрадованный чаевыми, хозяин проводил их до дверей.

— Наверное, еще придем, — пообещал Людвиг.

— Вы думаете, что точно Маша? — выйдя на улицу, спросил Людвиг.

— Да, — отозвалась Регина.

— Откуда?

— Вот, мне парнишка-официант перед выходом в руки сунул.

— Что это? — Людвиг посмотрел на предмет, который держала в руках Регина.

Это была старенькая перчатка.

— Машина?

— Да.

— Почему он сразу нам ее не отдал? Или когда милиция приходила?