Гамбит - Дэн Симмонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я повернулся и побежал, оставляя на снегу кровавые следы. Сзади раздались крики, затрещал автомат, мимо жужжали пули в свинцовой оболочке, словно пчелы.
Но оберст уже не властвовал надо мной. Я добежал до минного поля и кинулся туда, не останавливаясь ни на миг. Голыми руками растянул я колючую проволоку, ударами ног отбросил эти цепкие щупальца и побежал дальше. Это было невероятно, необъяснимо, но я пересек заминированную просеку и остался жив. И в этот момент оберст вновь впился в мой мозг.
Стой! — приказал он мысленно. Я остановился, потом обернулся и увидел четверых охранников и оберста, стоявших на краю смертельной полосы. Возвращайся, моя маленькая пешка, прошептал голос этой твари. Игра окончена.
Я попытался поднять “люгер”, приставить его к своему виску, но не смог. Тело мое двинулось по направлению к ним, назад, на минное поле, к поднятым стволам автоматов. И в эту секунду овчарка вырвалась из рук державшего ее охранника и бросилась ко мне. Не успела она достичь края просеки, метрах в семи от оберста, как наскочила на мину и подорвалась. Мина была очень мощная, противотанковая, в воздух взлетела земля, куски металла и собачьего тела. Я видел, как все пятеро упали на землю, а потом что-то мягкое ударило меня в грудь и сшибло с ног.
С трудом я поднялся; рядом лежала оторванная голова овчарки. Оглушенные взрывом оберст и двое эсэсовцев стояли на четвереньках, мотая головами. Двое других не шевелились. Оберста в моем мозгу не было. Я вскинул “люгер” и выпустил по офицеру всю обойму, но расстояние было слишком большим, к тому же меня всего трясло. Ни одна пуля не задела никого из немцев. Постояв с секунду, я повернулся и снова побежал.
Я до сих пор не знаю, почему оберст позволил мне убежать. Возможно, его контузило взрывом. Или, может быть, он опасался в полную силу демонстрировать свою власть надо мной: это могло навести на мысль, что смерть Старика — дело тоже его рук. Но все же я подозреваю, что убежал тогда только потому, что это было на руку оберсту...
Сол умолк. Огонь в камине погас; было далеко за полночь. Они сидели почти в полной темноте. В последние полчаса исповеди голос Сола охрип, он уже почти шептал.
— Вы очень устали, — сказала Натали. Сол не стал этого отрицать. Он не спал две ночи — с того самого момента, когда в воскресенье утром увидел фотографию Уильяма Бордена в газетах.
— Но ведь это еще не конец? — спросила Натали. — Это как-то связано с людьми, которые убили моего отца, так?
Сол кивнул.
Натали вышла из комнаты, затем вернулась через минуту с одеялом, простынями и высокой подушкой и принялась стелить постель на диване.
— Ночуйте здесь, — предложила она. — Мы закончим утром. Я приготовлю завтрак.
— У меня есть комната в мотеле, — хрипло произнес Сол. При мысли о том, что сейчас надо ехать куда-то далеко-далеко по шоссе № 52, ему захотелось закрыть глаза и уснуть прямо там, где он сидел.
— Я прошу вас остаться, — сказала Натали. — Мне бы очень хотелось... Нет, я просто должна услышать конец вашего рассказа. — Она помолчала и добавила:
— И потом, я не хочу сегодня оставаться одна в доме.
Сол кивнул.
— Вот и хорошо, — обрадовалась Натали. — В шкафчике в ванной есть новая зубная щетка. Если хотите, я могу достать чистую пижамную пару отца...
— Спасибо, — сказал Сол. — Я обойдусь.
— Ну хорошо. — Натали направилась к двери, но на пороге остановилась. — Сол... — Она помолчала, потирая руки выше локтя. — Все это... Все, что вы мне рассказали, правда?
— Да.
— И этот ваш оберст был здесь, в Чарлстоне, на прошлой неделе? Он один из тех, кто виноват в смерти моего отца?
— Думаю, да.
Натали кивнула, хотела еще что-то сказать, потом слегка закусила губу.
— Спокойной ночи, Сол.
— Спокойной ночи, Натали.
Несмотря на страшную усталость, Сол Ласки некоторое время лежал без сна, глядя, как прямоугольники отраженного света автомобильных фар блуждают по фотографиям на стене. Он старался думать о приятных вещах — о золотистом свете, играющем на ветвях ив у ручья, или о белых маргаритках в поле на ферме дяди, где он бегал еще мальчиком. Но когда он наконец заснул, ему приснился прекрасный июньский день, братишка Йозеф, который идет за ним к шапито по чудной лужайке, откуда ярко раскрашенные цирковые фургоны увозят толпы смеющихся детей к ожидающему их Рву.
Глава 7.
Чарлстон, среда, 17 декабря 1980 года.
Поначалу шерифу Джентри ужасно понравилось, что за ним следят. Насколько он мог помнить, за ним никто никогда не следил. Сам же он достаточно времени проводил за этим занятием. Только вчера он поехал за психиатром Ласки, понаблюдал, как тот забрался в дом Фуллер, потом терпеливо ждал в “Додже” Линды-Мей, пока Ласки и эта девушка, мисс Престон, пообедают, а потом провел большую часть ночи в районе Сент-Эндрюс, попивая кофе и наблюдая за домом Натали. Ночь была чертовски холодная и прошла совершенно впустую. Рано утром он снова проехал мимо того дома в собственной машине; взятая напрокат “Тойота” психиатра все еще стояла у крыльца. Какая между ними связь? Джентри догадывался, что Ласки в этом деле очень важная фигура; эта догадка родилась у него еще во время их первого телефонного разговора, а теперь она быстро перерастала в уверенность и не давала ему покоя, зудела между лопатками, там, где невозможно почесать спину. Джентри уже знал по опыту, что эта штука — одна из важнейших составляющих в репертуаре хорошего полицейского. Вот он и отправился вчера следить за Ласки. А теперь, оказывается, следят за ним самим — за Бобби Джо Джентри, шерифом округа Чарлстон.
Поначалу он не мог в это поверить. Сегодня утром он встал, как всегда, в шесть часов, чувствуя усталость от недосыпа, от слишком сильных доз кофеина в предыдущий день, и проехал к дому Престон в Сент-Эндрюс, — проверить, там ли провел Сол Ласки остаток ночи. Потом он остановился у закусочной Сары Диксон на Риверс-авеню, съел пончик и отправился на Хэмптон-парк побеседовать с миссис Луэллин. Муж этой женщины уехал из города четыре дня назад, в ту ночь, когда произошли убийства в “Мансарде”, и погиб в автомобильной катастрофе в Атланте, рано утром в воскресенье. Когда полицейский штата Джорджия телефонным звонком сообщил ей, что она вдова, что ее муж врезался в опору путепровода на скорости свыше восьмидесяти пяти миль в час на объездном пути 1-285 недалеко от Атланты, миссис Луэллин не нашла ничего лучшего, как спросить: “А что Артур делал там, в Атланте, скажите на милость? Ведь он только поехал купить сигару и воскресную газету”.
Джентри считал, что вопрос задан по делу. Но он так и не получил на него ответа, проведя полчаса со вдовой в ее кирпичном доме. И вот тогда Джентри заметил зеленый “Плимут”, стоявший за полквартала от его машины, в тени высоких деревьев, нависающих над улицей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});