Попаданка ледяного дракона (СИ) - Свадьбина Любовь

– Благодарю, миссис Кейл.

Девочка, сделав книксен, придвигается к прилавку и выкладывает монеты на столешницу:

– Мне «Вкусную печенюшку для любимой бабули» и для любимой мамочки.

Ужас прожигает до костей, но дёрнувшееся вперёд тело застывает, будто статуя. Точно в замедленной съёмке продавщица снимает с полки два набора и, вернувшись к прилавку, пересчитывает монеты.

«Нет-нет-нет», – пытаюсь остановить происходящее хотя бы силой мысли.

– Илель, тебе не хватает двух медяков.

У девочки поникают плечики.

«Вот и хорошо, беги, девочка, просто беги!»

Под змеиный шелест платья моё тело проходит мимо отца, вкладывающего монеты в мою похолодевшую ладонь.

– Держи, малышка, – нежно звучит не подчиняющийся мне голос.

Влажные от навернувшихся слёз глаза девочки обращаются ко мне.

– Мисс, я не могу.

«Не бери!» – кричу я где-то внутри.

– Малышка, – отец подходит, – не обижай мою дочку отказом: она болеет, и её так трудно порадовать, но твоя счастливая улыбка точно улучшит её настроение.

«Ублюдок!»

«Рождён в законном браке от законнорожденных родителей», – мысленно уверяет отец, а моя рука выкладывает монеты на стол, и губы вновь приходят в движение:

– Может, ты ещё кого-нибудь хочешь угостить?

– Сестру.

Тело разворачивается к продавщице и просит:

– Будьте так любезны подать набор маговыпечки для любимой сестрички.

– Спасибо! – девочка подпрыгивает от радости и, опомнившись, серьёзно делает книксен.

Внутренне меня трясёт. Я почти не слышу, как отец, расплачиваясь, пускается в рассуждение о замечательном изобретении Тордоса, позволяющем юным магам попробовать свой пока несформировавшийся дар в деле. Все мои мысли направлены на девочку, радостно схватившую три коробки и умчавшуюся из магазина.

В мыслях бьётся: «Почему? Зачем ты втягиваешь меня в это?»

Но отец продолжает бессмысленный разговор с женщинами, нахваливающими фабрику, производящую маговыпечку прямо в этом городе.

«Взорвать бы их! Спалить в адском пламени!»

Не хочу слушать эту болтовню, и, о чудо, мне мысленно удаётся достаточно громко распевать земную попсу, чтобы не только почти не слышать разговор, но и вызвать у отца неприязненное подёргивание уголков губ.

Выводя меня из магазина, он тихо спрашивает:

– Не пойму, чего ты добиваешься? Того, чтобы я и мысли твои взял под контроль? Я могу, только напой ещё раз что-нибудь такое же отвратительно безвкусное.

Он подсаживает меня в ожидающую карету, бросает:

– К фабрике Тордоса.

Язык и губы вдруг получают свободу:

– Зачем? – мой голос похож на шипение. – Зачем ты мне это показываешь?

– Чтобы ты поняла, как устроен Эёран. Кстати, ты в курсе, что эту замечательную и прогрессивную маговыпечку делают рабы?

– Плевать, кто её делает. Я не хочу в этом участвовать!

Горло перехватывает, точно сжимает невидимой рукой. В лёгких сразу начинает жечь, я дёргаюсь, но удушье не проходит. Отец пристально смотрит на меня, и зрачки его синих глаз пульсируют.

– Витория, теперь это и твоя война, ты должна участвовать во всём. Должна понимать.

Невидимая рука разжимается, я судорожно вдыхаю, впиваюсь ногтями в свои ладони.

– Хорошо, – кивает отец. – На фабрику ты посмотришь только снаружи, этого достаточно. Но ты должна посмотреть, в каком виде здесь находится производство.

– Я поняла, – хрипло произношу я. – Всё поняла: драконы – зло, они используют рабов, правят несправедливо и вообще дураки. И ещё они не дают миру развиваться, но Культ с Бездной это всё исправят. А дальше что?

От пристального взгляда отца внутри разливается ужас, и когда он ударяет о стенку кареты, я вздрагиваю.

– Возвращайся на прежний курс, – отец произносит негромко, но карета разворачивается.

Возможно, кучер услышал приказ через мысли.

– Раз ты всё поняла, – отец усмехается, показывая, что ничуть не верит моему мнимому послушанию, – мы едем создавать тебе оружие, с которым явимся в логово одного старого и очень сильного дракона. Настало время показать Эёрану и Культу твою силу.

***

– …живое оружие было уникальным изобретением людей. Оно позволило нам приблизиться по силе к драконам, – рассказывает отец. – Естественно, драконы не могли такого стерпеть: они уничтожали владевших секретом магов и письменные упоминания о способе создания оружия.

Слушаю вполуха, оглядывая роскошный сад, выложенные ровными полусферами белых камней дорожки, возвышающийся впереди дом со статуями на фасаде.

Не понимаю, зачем такие богатые люди лезут в Культ? От скуки? Надеются хапнуть больше?

– …Живое оружие не кануло в небытие лишь потому, что драконы научились создавать его для себя и решили сохранить эту магическую технологию. Как и любой способ усиления, она вызывала их живейший интерес. Некоторые правящие рода жаждали сберечь её секрет только для себя. После нескольких кровопролитных сражений монополию на создание живого оружия передали Академии драконов, и она тщательно её оберегает. Орден пытался воссоздать процесс, но все эксперименты закончились неудачно.

Останавливаюсь:

– Как неудачно?

– Смертельно. – Отец указывает на двери особняка, и моё тело продолжает шагать в ту сторону.

– Ты всё же решил меня убить? – нервно усмехаюсь.

– Нет. Мы нашли способ обойти самый опасный момент создания.

– И какой же?

– Самый сложный и опасный для жизни заклинателя этап – призыв духа из междумирья.

– Опять эксперимент. – Я слишком устала, чтобы злиться.

– Разумное снижение рисков: грубо говоря, дух из другого мира у тебя уже есть, и хотя он заключён в физическую оболочку, это поправимо. И он лоялен к тебе, что упростит подчинение оружия.

– Зачем такие сложности?

– Чтобы сражаться с драконами, Витория. Мы нападём на Академию. Там мощный щит, много драконов, но самое опасное то, что один из них считает Академию своей сокровищницей. Это значит, защищать её будет до последнего вдоха. Учитывая, что его сила соизмерима с силой императора… задача предстоит не из лёгких, даже с поддержкой, которую нам окажут.

Что ж, значит, скоро меня схарчит дракон. Весьма эпичный конец жизни.

– Витория, оставь пораженческий настрой: ты и щит взломаешь, и дракона выпотрошишь.

Ага, двух драконов.

Отец качает головой, но не спорит.

По гладким камушкам мы доходим до широкого крыльца.

В роскошном доме вполне ожидаемо оказывается дворецкий: седой, сдержанный. Он забирает у отца трость и котелок. Безмолвно проводит нас по широкой прихожей, сворачивает в отделанный морёным деревом коридор, шагает мимо аккуратных гостиных с живыми цветами в напольных разноцветных вазах.

Ведёт из этого коридора в другой, поменьше. Открыв скрытую в стене дверь на винтовую лестницу, на пальцах разжигает белый свет и спускается первым.

Тёмный сухой колодец с грубо отёсанными каменными ступенями больше соответствует моему представлению о Культе, чем принявший нас аристократический дом.

– Культом нас называют враги, – голос отца змеиным шелестом растекается вокруг. – Мы – Орден.

– Меня сложно назвать вашим другом, – напоминаю я.

– Ты изменишь своё мнение.

Эта безапелляционная уверенность больше не удивляет: отец, как всегда, на своей волне. Удивительно просто, насколько слепым может быть менталист.

– Я не слеп, Витория, просто знаю, что в крайнем случае перекрою твоё сознание. Наберусь сил, и ты полюбишь Орден всем сердцем.

Внутренности сжимаются. Ничего себе обещание.

Дворецкий ступает на пол вытесанного в каменной породе коридора. Открывает перед нами дверь в темноту.

– Всё готово, – его сухой голос гаснет в мёртвой тишине.

Отец уточняет:

– Когда спустятся остальные?

– Как только пожелаете.

– Пусть приходят. – Отец небрежно закатывает рукава.

Его контроль онемением пробегает по моим нервам. Всё, я никуда не убегу.