Маг - Сомерсет Моэм

Наконец, он обратился к ним:

— Я пойду к этому врачу. Сердце у Маргарет было в полном порядке.

— Что вы собираетесь делать?

— Что делать?! — в ярости обернулся он к Сюзи. — Я отдам Хаддо под суд. А если и суд не поможет, клянусь Богом, сам его убью!

— Вы сошли с ума, друг мой, — доктор Поро вскочил со стула и кинулся к Артуру.

Артур в гневе выставил вперед руки, как бы желая оттолкнуть его. Лицо его мрачнело все сильнее.

— Не мешайте мне! Видит Бог, время слез и причитаний кончилось. После всего, что я вынес за эти месяцы, я не могу лишь оплакивать Маргарет. Сердце мое окаменело. Не я убежден, что она умерла неестественной смертью, и никогда не обрету покоя, пока ее убийца жив.

Он воздел над головой сжатые кулаки и поклялся, что своими руками задушит этого человека, чтобы увидеть, как лицо мерзавца побагровеет в предсмертной агонии.

— Сейчас я навещу этого идиота-врача, а затем отправлюсь в Скин.

— Мы пойдем с вами, — сказала Сюзи.

— Не бойтесь, — ответил он. — Я ничего не совершу, пока не приду к убеждению, что закон бессилен.

— Все равно я должна пойти с вами.

— Как хотите.

Сюзи вышла и попросила хозяйку вызвать кеб. Но, поскольку Артур не захотел ждать, распорядилась, чтобы кебмен подъехал прямо к дому Ричардсона. И они, не мешкая, устремились туда пешком. Артура и его друзей провели в кабинет. Вскоре вошел и сам доктор. На вид — лет сорока пяти, со светлой, уже изрядно поседевшей бородкой и выпуклыми голубыми глазками. Говорил он с сильным стаффордширским акцентом. Что-то в нем было от местного фермера, что-то от преуспевающего бизнесмена и на первый взгляд он не производил впечатления достаточно умного человека. Одет во фланелевый костюм, в руках старомодная теннисная ракетка.

— Извините, что заставил вас ждать, но у нас гости, и я играл в теннис. Пришлось прервать сет.

Его неторопливая речь возмутила Артура, и он заговорил с несвойственной ему грубостью:

— Только что я узнал о смерти миссис Хаддо. Я был ее опекуном и старшим другом. И пришел к вам в надежде, что вы сможете что-нибудь поведать мне об обстоятельствах ее гибели.

Доктор Ричардсон с подозрением глянул на посетителя.

— Не понимаю, почему вы явились ко мне вместо того, чтобы обратиться к ее супругу. Все, что вас интересует, он может сообщить вам куда лучше меня.

— Я пришел к вам как к коллеге. Работаю хирургом в клинике Святого Луки. — Бардон протянул хозяину визитную карточку. Доктор Ричардсон повертел ее в пальцах, поднес к глазам. — А это мой друг — доктор Поро, чье имя, надеюсь, знакомо, вам по его исследованиям в области лечения мальтийской лихорадки.

— По-моему, я читал статью мистера Поро в Британском медицинском журнале…

Но тон доктора стал откровенно неприязненным. Он не слишком жаловал столичных медицинских светил, чье от ношение к сельским эскулапам казалось ему пренебрежительным. Ему доставляло удовольствие посмеиваться над их претензиями и всезнайством.

— Так чем могу быть вам полезен, мистер Бардон?

— Я был бы очень признателен вам, если бы вы подробно рассказали мне, как и отчего умерла миссис Хаддо.

— Это был предельно ясный случай эндокардита.

— Могу я спросить вас, за сколько времени до ее кончины вас вызвали?

Ричардсон заколебался. И слегка покраснел.

— Я не собираюсь подвергаться допросу, — резко отрубил он, решив, по-видимому, вести себя не очень вежливо. — Полагаю, что как хирург, вы не особенно разбираетесь в кардиологии. Но это был очень простой случай, и мы сделали все возможное. Не думаю, что смогу добавить еще что-нибудь.

Артур не обратил внимания на его выпад.

— Сколько раз вы ее обследовали?

— В самом деле, сэр, я не понимаю, чего вы добиваетесь? Вы не имеете права задавать мне подобные вопросы.

— Произведено ли вскрытие?

— Конечно, нет. Во-первых, в этом не было никакой необходимости, так как причина летального исхода была ясна, а во-вторых, вы не хуже меня знаете, что родственники этого очень не любят. Вы, джентльмены из лондонских клиник, представления не имеете об условиях работы частного практикующего провинциального врача. У нас нет времени делать вскрытия, чтобы удовлетворять праздное любопытство.

Несколько минут Артур молчал. Этот коротышка был явно убежден, что в смерти Маргарет нет ничего подозрительного, но его тупость была столь велика, как и упрямство. Становилось ясно, что чинить препятствия Артуру заставляют его несколько причин, и главная из них — страх: не придется ли отвечать, если обнаружится, что он выдал свидетельство о смерти без надлежащего обследования. Ричардсон наверняка сделает все возможное, чтобы избежать скандала. Однако, Артур продолжал настаивать.

— Скажу откровенно, что неудовлетворен вашими ответами, доктор Ричардсон. Я убежден, что смерть этой леди наступила не по естественным причинам.

— Вздор и чепуха! Я практикую более тридцати лет и готов поставить под заклад мою профессиональную репутацию.

— У меня есть основания считать, что вы ошиблись.

— А в таком случае какой причине приписываете вы ее смерть?

— Пока не знаю.

— Боюсь, вы несколько не в своем уме. В самом деле, сэр, ваше поведение несерьезно. Утверждаете, что вы известный хирург…

— Ничего подобного я не говорил…

— Как бы то ни было, делаете сообщения в научных обществах, публикуете их. И приходите с глупой претензией, как стаффордширский арендатор, считающий, что кто-то пытается его отравить, потому что у него заболел живот. Возможно, вы замечательный хирург, но смею надеяться, что лучше вас могу судить о случае, который лично наблюдал и о котором вы ничего не знаете.

— Я собираюсь принять необходимые меры для получения разрешения на эксгумацию, доктор Ричардсон, и полагаю, что вам следует всячески помочь мне.

— И не подумаю. Вы очень настырны, сэр. В эксгумации нет никакой необходимости, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать вам. И заявляю как председатель Совета местных мировых судей: мое мнение будет не менее весомым, чем заявление любого столичного специалиста.

Он распахнул дверь, откровенно приглашая их убираться вон. Сюзи и доктор Поро вышли первыми; Артур, набычившись, последовал за ними. Ричардсон захлопнул дверь.

Доктор Поро взял Артура под руку.

— Еще раз прошу — будьте благоразумны, друг мой. С точки зрения этого лекаря закон на его стороне. А вы ни чем не можете обосновать свое требование. Нелепо думать, что из-за каких-то подозрений вы сможете добиться эксгумации.

Артур не ответил. Он понимал, что доктор прав.