Чужая земля - Люциан Ферр

Окончание фразы магистр не услышал, оно потонуло в грохоте открывающегося портала. Да это уже и не было нужно, и так стало ясно, ГДЕ рядом. Таскеда стремительно повернулся на звук и замер, сраженный увиденным зрелищем. В нескольких метрах от него из сияющего водоворота портала выходила двух метровая огненно-красная ящерица.

– Саламандра… – пораженно выдохнул чародей. – Он призвал саламандру…

Маг был крайне поражен увиденным. Вырвать из другого мира пару десятков бесов не составит особого труда даже ученику. Но призвать саламандру может не каждый мастер, а уж сделать это без вспомогательных построений, вроде магического рисунка или же различных благовоний, способен разве что архимаг.

«Или обладатель Бельтара», – тут же добавил маг. – «Этот вполне мог бы вырвать из бездны одного из Повелителей Огня. Но он не стал бы тратиться на такие мелочи»

Эта мысль принесла успокоение. Теперь Таскеда мыслил трезво и отстраненно.

«Сначала нужно уничтожить тварь, а лишь потом думать о том, как она была вызвана», – за доли секунды пронеслось у чародея в голове. – «Как это сделать? Саламандра – создание огня, значит, вода будет для нее губительна. Жаль, что это не произошло на площади, тогда бы я легко залил ее водой из канала. Но здесь до него слишком далеко. Придется вызывать дождь, благо облаков на небо более чем достаточно».

– Задержите ее, – крикнул Таскеда замершим стражам, тем самым, выводя их из ступора. После чего маг сразу же потерял к ним всякий интерес и обратился к Орхиноку. – Помоги, нужно вызвать дождь на эту тварь. Скорее.

Мастер артефактор нервно кивнул и принялся плести заклинание. Таскеда от него не отставал, вырисовывая в воздухе свой собственный узор.

«Только бы хватило времени. Только бы хватило» – стучала в мозгу единственная мысль, а рот тем временем самостоятельно выкрикивал нужные заклинания.

Но не хватило. Саламандра будто почувствовала собирающуюся энергию, прорвала окружение и понеслась на них. Чародей усилием воли подавил в себе страх и не позволил себе сбиться. Он успеет, он должен. Краем глаза Таскеда заметил, что незнакомец, пришедший вместе с герцогом, выхватил из-под куртки странно изогнутый нож. В это время тварь в очередной раз яростно заревела. Неизвестный сильно побледнел. Было видно, что он испугался, но не побежал, а только сильнее сжал нож в руке.

«Глупец, беги! С этой игрушкой у тебя никаких шансов!» – хотел крикнуть ему чародей, и, естественно, промолчал – он должен был успеть. Но отчаянно не успевал.

Саламандра в три прыжка преодолела разделявшие их метры и уже взвилась на дыбы, чтобы нанести смертельный удар. Таскеда видел, как медленно-медленно, словно наслаждаясь моментом, к нему неслась когтистая лапа. Видел, как незнакомец широко махнул ножом в сторону монстра. Как нож вдруг превратился в сияющую плеть белого пламени и ударил в тварь. И еще чародей видел, как за несколько мгновений до этого на саламандру налетел черный вихрь и тут же отлетел прочь, отброшенный другой лапой. Маг не закрывал глаза. Он был готов посмотреть своей смерти в лицо.

***

Короткое ощущение всемогущества и я буквально пролетаю мимо застывших стражей. Подскочив к ящерице, вкладываю оставшиеся силы в удар.

– Сдохни тварь, – крикнул я и вонзил клинок монстру в спину.

А потом ощущение всемогущества исчезает и обессиленного меня выбрасывает в обычную реальность. Поэтому разминуться с когтистой лапой мне не удается, и я – уже во второй раз за сегодняшний день – отправляюсь в полет. Который заканчивается не лучше предыдущего. Уже в воздухе замечаю, как в тварь бьет белое пламя, и она с диким воем сгорает. А через мгновение что-то прерывает мой неуправляемый полет, и я вновь отправляюсь в путешествие по тонкому миру.

***

– Здесь, – указал на небольшой домик выданный хааром проводник.

Я поморщился от его громкого голоса. Собственно, голос был вполне обычный, просто вылеченный Таскедой на скорую руку слух оказался чересчур острым. Я и не подозревал, что успел так сильно «посадить уши» за год, когда с ума сходил от тяжелого рока. И теперь было очень непривычно слышать чуть ли не сердцебиение своего собеседника.

«Пожалуй, чародей несколько перестарался», – подумал я, слыша, как на другой стороне улицы шебаршатся мыши. – «Определенно, надо будет зайти к нему, чтобы он подправил работу. А то ж мне житья не будет. Но это потом, а сейчас дело».

Я медленно поднялся на крыльцо и аккуратно постучал. Дело вовсе не в том, что я опасался разозлить громким стуком сумасшедшего, вовсе нет. Просто у меня до сих пор болели мышцы и была слабость в теле. Даже чародейское пойло помогало не сильно. Впрочем, то, что на ногах стою, уже хорошо. А для полного восстановления нужно время. Но сидеть в своей комнате и просто ждать мне как-то не улыбалось. Поэтому я взял у мага его фляжку с восстанавливающим силы составом и отправился к тому, кто, по мнению Милора, отлично знал катакомбы под городом.

Где-то через минуту я услышал внутри тихие шаги. Они осторожно приблизились к двери и замерли. Я продолжал терпеливо ждать.

– Чего надо? – наконец прервал молчание неизвестный.

– Могу я видеть господина Шоро кив'Эльвар? – в свою очередь спросил я.

– Зачем он вам? – подозрительно спросил голос с той стороны.

– Королевская служба, – коротко ответил я, в соответствии с советом хаара.

Милор оказался абсолютно прав, говоря, что тогда дурачок проникнется ко мне безграничным доверием. Не успел я закончить фразы, как входная дверь распахнулась и на пороге появился растрепанный седой старик.

– Я знал, что Его Величество обо мне не забудет. Что желает Величайший монарх? – глаза старика горели фанатичным огнем, он явно был не в себе. Но меня это не смущало. У каждого свои тараканы в голове. Главное, чтобы дело свое сделал. А кем он себя считает, мне было все равно.

– Его Величество Зихлем Третий очень озабочен происходящими в городе беспорядками. Он приказал мне разобраться с ними. И для этого требуется ваша помощь господин Шоро, – торжественным голосом произнес я.

– Чем я могу служить Его Величеству? – старик горел неподдельным патриотизмом.

Я с огромным уважением посмотрел на него. Настоящие патриоты встречаются очень редко, а уж человек, проживший долгую жизнь и сохранивший свои убеждения, редок вдвойне. Этим-то и заслужил мое уважение сумасшедший… нет, не сумасшедший, а истово верящий в свою правоту. Именно такая вера способна пробить голой рукой стену или поднять в одиночку пятитонный грузовик. Именно такая вера заставляла людей в Великую Отечественную Войну бросаться, обвязавшись гранатами, под танки или идти на таран вражеского самолета. Слепая, беззаветная вера в свою правоту. Такая вера бросала иных людей на костер или заставляла заслонять собой товарищей от пуль и осколков. Вера, заставляющая брата идти против брата или исцеляющая безнадежно больного. Вера могущая быть страшным оружием или же всеобщим спасением. Вера, которой я был лишен.