Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

Монахом я тоже не был. От проституток, – покупать любовь всегда проще, так меньше затрат, – в постели всегда оставался чужой запах. И холод. У всех этих женщин были ледяные руки, как будто их маленькое сердце не умело разогнать по венам кровь. Мою брезгливость не смогла подавить даже война. К земле под ногтями можно привыкнуть, можно свыкнуться с запахом портянок и пота, но к грязи продажной любви я так и не сумел приспособиться. И все же, я покупал женщин. Временами накатывала похоть. Все мы, в сущности, животные. Иногда хотелось плоти. И тогда я брал женщину. Порой даже двух. Но вез их не домой, а в гостиницу или на съемную квартиру. Владик специально для такого случая подыскивал для меня жилье. У него было несколько проверенных вариантов. Но чаще, я просил найти новое. Я чувствовал себя слишком уязвимым, будучи полностью обнажен в постели с двумя омерзительными шлюхами.

Я набрал номер.

– У аппарата.

– Владик, это я. Мне нужны женщины. Две. И новый угол.

– Будет сделано. Я перезвоню.

Владику я в таких делах доверял. Но понимал, что, в конце концов, его придется убрать. Даже самых верных людей можно перекупить. Главное, узнать какая у них цена…

Я требовал от продажных женщин только одного – молчать. Как только они раскрывали рот и начинали говорить, я терял всякую способность воспринимать их в качестве объекта желания. Я больше не хотел их. Шлюхи – это лишь красивая оболочка, внутри у них ничего нет. И это не та зловещая пустота, какая наполняет мою душу. Моя пустота звериного свойства, а их – зловонная, смердящая пороком. В ней перекатывались звуки отрывистой и похабной речи толпы.

– Молчать! – орал я. Мог даже отвесить оплеуху, если они не слушались. Но обычно хватало одного окрика.

Крис была не такой, она была настоящей женщиной. Когда она заговорила со мной, ее образ сделался отчетливым, выпуклым и прекрасным. В ней не было пустоты – она была наполнена содержанием. И речь состояла не из слов, а из музыкальных нот. Хотя она не произнесла ничего необычного.

– Почему вы так смотрите? – спросила девушка.

А я не нашелся, что ответить. У меня вдруг перехватило дыхание от сильного предчувствия беды. Я понял, что должен уйти. Теперь-то я знал, все эти чувства и мысли могли внушить мне мой ангел и бес. Но это не имело никакого значения. Не сказав ни слова, я направился прочь. Шел все быстрее и быстрее. Чувствуя, эта встреча многое значит в моей жизни.

А пара потусторонних существ у меня за плечами, должно быть, кричали в голос, настолько противоречивы были мои эмоции в этот миг.

«От того, что их двое, в сознании любого человека царит жуткий хаос, – думал я теперь, – вот она, противоречивость человеческой натуры. В зависимости от того, кто сильнее, ангел или бес, в тебе больше темных или светлых сторон. При этом ты не ведешь этот спор с собой. Они ведут его за тебя. По любому поводу. Даже если ты встретил девушку, и она вдруг оказалась тебе небезразлична».

В Кристине всегда было больше темных сторон. Не углубляясь в мистику, можно было разглядеть, что добра в ней совсем немного. Своих мужчин она привыкла выбирать сама. И безжалостно их бросала, как только приходила к выводу, что отношения себя исчерпали. Такие женщины легко идут по жизни. Они не связаны такими условностями, как чувства, для них просто не существует чувств. Поэтому они так легко изменяют, поэтому так просто уходят к тому, кто успешнее и сильнее…

– Молодой человек… Постойте! – услышал я окрик. И, несмотря на внутренний голос, отчаянно взывающий: «Не останавливайся!», обернулся…

С этой минуты можно начинать отсчет нашего стремительного романа.

Теперь, вглядываясь в прошлое, я убежден, вовсе не голос Аикиля подтолкнул меня к тому, чтобы полюбить. Это Кухериал преподнес мне царский подарок. Чтобы затем забрать последние крохи добра, что порой еще теплились в измученной душе.

На второй вечер после знакомства я оказался у нее дома. Сначала мы пили кофе с коньяком, сидя на диване, и почти все время молчали. Говорить не хотелось. Все слова казались пустыми рядом с теми чувствами, какие я испытывал. Да я и не умел говорить о любви. Для того, чтобы подобрать нужные слова в подобной ситуации нужно быть поэтом, а не убийцей. Потом я резко придвинулся, взял ее за плечи и поцеловал в губы. Она ответила горячим поцелуем, раскрылась мне навстречу. Я подхватил ее на руки и повалил на диван… Время остановилось. А когда снова пошло, мы лежали рядом. Она курила, а я смотрел на нее и думал, что так хорошо мне не было никогда. Шлюхи с их холодными руками и нечистым дыханием омерзительны. Вряд ли я когда-нибудь в жизни испытаю что-то подобное. В этот момент я по-настоящему испугался. Я не знал, могу ли себе позволить быль столь беспечным. В конце концов, я убийца, у меня много врагов. Если я люблю, значит, я уязвим. Мне не хотелось привязанности и не хотелось боли потери. Но противиться этим чувствам я не смог.

Я стал постоянным гостем в ее маленькой уютной квартире в самом центре города. Она жила на Тверской. Только там мне бывало по-настоящему тепло, я отогревался возле Кристины. Не знаю, что она во мне нашла. Поразить ее искрометным юмором или хотя бы остроумной беседой я не мог. Не умел говорить много и красиво. Большую часть времени я угрюмо молчал, а в голове моей проносились самые черные мысли. Иногда мне казалось, что ее ко мне подослали. Хотелось легонько придушить девушку подушкой, чтобы она раскололась. Но потом я пугался, что ее предательство окажется правдой, и тогда я не смогу жить. Поэтому я предпочитал неведение, продолжая ее подозревать, и даже втайне ненавидеть.

Я отдавал себе отчет, что наши отношения основываются на сексе. Никогда в жизни я не хотел так ни одну женщину. Что есть обычное животное влечение к продажным шлюхам в сравнении с той страстью, какую я испытывал к ней. Даже, не встречаясь с нею по нескольку дней, я чувствовал, что она рядом. Вдыхая воздух, ощущал всюду аромат ее духов. Она обожала сладкий запах. И очень часто эфемерный этот аромат опьянял меня, заставляя мчаться к ней среди ночи, чтобы обнять ее, зарыться в густые темные волосы. Забыть о том, кто я, забыть обо всем…

Ревность моя, между тем, продолжала нарастать. Кристина все больше времени проводила на работе. Все реже мне удавалось застать ее дома. Место своей работы она скрывала. Я бы приставил к ней одного из своих секретных агентов, но к тому времени я уже так ревновал ее, что и помыслить не мог о том, чтобы за Крис наблюдал другой мужчина. К тому же, она была моей тайной, я ни с кем не хотел делиться тем, что она у меня есть. Лишняя информация о личных делах – отличный повод для шантажа. Одинокого волка трудно поймать в капкан.