Флоренция. Вид с холма - Алиса Даншох
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Клешни и хвост омара могут украсить любое блюдо, но особенно хороши они в каталане. Кроме частей тела царя членистоногих в празднике живота каталане участвуют королевские креветки и лангустины, раскрасневшиеся в ванне из крутого кипятка, а также избранные поваром некоторые представители овощей в сыром виде. Чаще всего это стебли сельдерея и зелёного лука, длинные тонкие лучики моркови, яркие головки редиса и куски фенхеля, очень, говорят, полезного, с привкусом аниса, как сироп от кашля в моём детстве. Живописно уложенные на блюде, составляющие каталаны предлагают себя под соусом из оливкового масла с лимонным соком.
Если в каталане дары моря представлены в сваренном виде, то в закусках crudo они абсолютно сырые. Не беспокойтесь, они безопасны, так как, прежде чем попасть на обеденный стол, их подвергают молниеносному и глубокому замораживанию (кроме устриц), отчего все вредные мелкие, невидимые глазу существа теряют свою вредность. Сырые закуски в Fuor d’Acqua – это прежде всего (пальчики оближешь!) тартары и карпаччо из белой рыбы, тунца и лосося. А как хороши натуральные нежнейшие лангустины и слегка замаринованные анчоусы! Все crudo слегка взбрызнуты лимонным соком и оливковым маслом, а также приправлены солью и смесью из свежемолотых разных перцев. Рекомендую анчоусы выложить на свежайшей выпечки фуорд'аквакский хлеб, намазанный сливочным маслом, после чего немедленно отправить их в рот.
Пасту с морепродуктами я недолюбливаю и обычно никогда не заказываю. Исключение делается только для ресторана под управлением Алессио. Знают здесь какой-то секрет, благодаря которому от пичини с сардинами невозможно оторваться…
Вы спросите: «А чем лучше запивать рыбные изыски?» Отвечу: «Конечно, белым сухим вином типа Gavi di Gavi, или Livio Felluga, или Hermann, или тем, что вам нравится». В конце трапезы всем посетителям непременно предложат sgroppino, чтобы, с одной стороны, осадить избыток поглощённых калорий, а с другой – отбить привкус рыбы. В процессе приготовления напитка участвуют лимонный сорбет, местное игристое spumante и капелька водки. Пить sgroppino лучше немедля, ибо он имеет тенденцию расслаиваться на составные части.
Говоря о точках питания, я не могу не упомянуть о ресторанчике на одном из левобережных холмов, откуда открывается панорамный вид на тосканские красоты. Зовётся он Omero, лет ему немало, он традиционен в ориентации и умерен в ценах. При входе вас приветствуют полки с тосканскими продовольственными штучками и подвешенные к потолку на крюках сырокопчёные свиные окорока. Имеется при входе и прилавок с сырами, колбасами и соблазнительными закусонами, дразнящими взоры и обоняние вновь прибывших посетителей.
Для разминки в Omero можно заказать ассорти из колбасно-ветчинных копчёностей и, скажем, маринованные артишоки или салатик из свежих, ежели вы вегетарианец. В сезон вас порадуют шляпками белых грибов на гриле с мелконарезанной петрушечкой и чесночком. В любое время года вас ждёт брускетта с помидорами, то есть кусок хрустящего хлеба с горкой нашинкованных томатов, приправленных солью-перцем, иногда зеленью петрушки, но не укропа. Удивительное дело, но в Италии вы его не найдёте – не выращивают они укропчик, а в соседней Франции его сколько угодно, а почему так, не знаю. Зато знаю, почему в Тоскане вам везде с удовольствием подадут кабанятину в любом виде. Это дикое животное портит существование обитателям сельской местности. Оно размножается с бешеной скоростью и, пользуясь безнаказанностью, ибо сезон охоты на диких свинушек очень ограничен, поедает всё на своём пути, отчего поля и газоны пребывают в круглогодичной опасности. Дорогой читатель, призываю тебя помочь тосканцам в их неравной борьбе с этим вредителем! Приезжайте как можно скорее в Omero и заказывайте паштет из дикого кабана! Он порадует вас своим вкусом.
Очень хороши здесь тортелли с рикоттой и шпинатом в сливочном соусе, а по-нашему, это вареники неправильной формы с нежным творожным сыром. Если вы любите цыплёнка табака, то специально для вас здесь славно зажарят местного курёнка à la diabolo. Найдёте вы в ресторане и бифштекс по-флорентийски, и печень повенециански, и пасту с рагу из кролика, и пасту с фаджиоли – густую похлёбку из фасоли с мелкими макаронными изделиями, которую я время от времени заказываю. Однако чаще всего съедаю полпорции тортеллини ин бродо и червелло ин бурро. Конечно, при большом желании эти два блюда можно позволить себе и в Москве, если потратить немерено времени на лепку пельмешек величиной с ноготь мизинца, а потом съесть их за три минуты. Ещё больше времени у вас уйдёт на поиски телячьих мозгов, снятие с них плёнки, замачивание в воде с уксусом, отваривание в подсоленной воде и обжаривание в сухариках и сливочном масле. Право, лучше поберечь драгоценные часы жизни и отложить встречу с тортеллини и червелло до визита во Флоренцию.
Безусловно, только для того, чтобы отведать на Ольтрарно тосканских деликатесов, тащиться на перекладных рейсах (прямых из Москвы и Питера нет) в столицу Тосканы смысла не имеет. Но ежели к ресторанной еде добавить местный «культур-мультур», то почему бы и нет?
Кроме общепризнанных знаменитых храмов искусства есть во Флоренции более скромные очаги культуры, до чрезвычайности интересные. Например, на левом берегу очень хорош музей Стибберта, носящий имя своего создателя.
Фредерик Стибберт родился во Флоренции в 1838 году, когда его отцу, состоятельному отставному полковнику элитного британского полка, исполнилось 67 лет. Матерью мальчика стала тосканка Джулия Кафаджи. Отсутствие денег и знатного происхождения она компенсировала молодостью и решительным характером. Не будучи замужем, Джулия родила ещё двоих детей, и в конце концов полковник решил узаконить их отношения. Это произошло на Мальте, где принадлежность к разным религиозным конфессиям (он англиканец, она католичка), в отличие от Тосканы, не препятствовала выдаче свидетельства о браке. Вскоре Джулия овдовела, став опекуншей троих своих малолетних детей. По завещанию всё огромное отцовское состояние переходило к единственному сыну Фредерику по достижении им совершеннолетия. Согласно воле покойного отца, мальчик должен был получить образование в Англии, куда он и отбыл в возрасте двенадцати лет.
Начало самостоятельной островной жизни ничего хорошего не предвещало. Отрок Стибберт оказался крайне ленив, избалован и непослушен, к тому же плохо говорил по-английски. С колыбели он привык к языку Данте, на котором говорили мать и сёстры, а вовсе не к гениальной лексике Шекспира, используемой его отцом. Мальчик менял одну школу за другой, но от
