Свежий ветер дует с Черного озера (СИ) - "Daniel Morris"

Отложив книгу на столик, Гермиона встала из мягкого кресла, приподнялась на цыпочки и потянулась кончиками пальцев к украшенному барочной лепниной высокому потолку, чтобы размять затекшие конечности. В комнату уже прокрался полумрак, а свечей, как раньше, при Малфоях, здесь больше никто специально не зажигал; если кому-то из посетителей мэнора по какой-нибудь неведомой причине было необходимо найти какую-либо книгу, то он запросто мог воспользоваться волшебной палочкой. И только у Гермионы, единственной во всем доме, как назло, больше не было такой привилегии…

Единственной. Не считая тех, кто был заперт в подземелье.

Покоя как ни бывало, на смену ему немедленно пришла неприятная нервозность. Гермиона снова содрогнулась от посетившей ее пугающей мысли: почему, почему она с такой завидной частотой думает о Темном Лорде, вместо того чтобы беспокоиться о его пленниках? О том, как спасти их, помочь им, хотя бы, на худой конец, просто поговорить с ними? Она давно уже знала и чувствовала, что с ней здесь творится неладное, но это все сильнее, неотвратимее пугало ее и, вместе с тем, раздражало, заставляя злиться саму на себя, «слабую и никчемную», как периодически любил повторять Лорд.

Волдеморт влияет на нее.

Его чертова душа влияет на ее!

Но она должна быть сильной. Она должна бороться! Гарри же мог с этим бороться и прекрасно это делал! Пусть его защищала любовь матери, древняя магия, а Гермиону — нет, но она все равно обязана бороться! А она вместо этого засыпает в одной постели с Нагайной и украдкой, со страхом, ловит во взгляде алых глаз свое отражение! Это ведь фактически предательство, самое настоящее, подлое — и нет ей никакого оправдания. Ей органически необходимо помочь пленникам, чего бы это ни стоило! Да, чертовски сложно закрыть сознание от него, давящего извне, и стократ сложнее от него же, влияющего изнутри, но это значит только одно: что она должна приложить стократ больше усилий, сделать все, чтобы победить! К черту жалкие оправдания, которые она лелеяла с момента своего возвращения…

Кто из Уизли? Рон? Кто из них там, в подвале? Хватит гадать, хватит об этом думать. Надо просто пойти и проверить; вряд ли к решеткам приставлена охрана двадцать четыре на семь. Тряхнув волосами, Гермиона сжала руки в кулаки, выдохнула и решительно двинулась к двери, собираясь во что бы то ни стало прорваться в темницы, но ее дерзкому плану снова не суждено было осуществиться так, как она изначально себе представляла.

Гермиона еще даже не успела стереть со своего лица выражение абсолютной, сумасшедшей решимости, как дверь открылась, пропуская в библиотеку того, кого она совершенно не ожидала увидеть в этот момент. Почему именно сейчас?! Лорд Волдеморт вошел, неслышно ступая по мягкому ковру, и с ног до головы оглядел замершую на месте девушку нечитаемым, но явно неодобрительным взглядом. Привыкнет ли она когда-нибудь к тому, как он целиком и полностью завладевает ее вниманием, стоит ему лишь мельком появиться в поле ее зрения?

Темный Лорд обошел Гермиону кругом, заставляя ее судорожно прикидывать, в чем именно состоит цель его неожиданного визита этим вечером; а в том, что цель существовала, сомневаться не приходилось.

— Ты похудела, — отрывисто бросил он неожиданное, и Гермиона едва не фыркнула. — Если я узнаю, что ты моришь себя голодом, гарантирую, что у тебя будут неприятности.

Она подавила желание усмехнуться: вот уж действительно сложно было поверить в то, что темного мага беспокоит рацион грязнокровки, но в целом это, наверное, даже можно было понять: он беспокоился вовсе не о ней, а о сохранности своего крестража. Идея с голодовкой, кстати, вполне неплоха, отметила она про себя. Стоило бы взять на заметку на всякий случай. «Неприятности»… Мерлин!

— И в мыслях не было, — ответила Гермиона, следя за Лордом взглядом и гадая, зачем же он все-таки пришел. Его темная фигура зловеще выделялась на фоне книжных полок, и Грейнджер поймала себя на ужасной мысли: его нечеловеческое лицо и взгляд, бледно-серая кожа, тонкие длинные пальцы с синеватыми ногтями, весь он был совершенно жутким, но — парадоксально — больше не казался ей отталкивающим. Возможно, она просто привыкла к его страшной, монструозной внешности, а, может быть, плохую шутку с ней играл интеллект: обнаружив в нем однажды потрясающе начитанного интересного собеседника, она больше не могла следовать исключительно первому, внешнему впечатлению. Страх, разумеется, никуда не делся, но теперь к ней пришло абсолютное осознание, что страх этот совершенно рационален и вызван ни в коей мере не наружностью.

Повинуясь взмаху руки темного волшебника, свечи, парящие в канделябрах под потолком, зажглись, освещая комнату мягким неровным светом.

— Ты куда-то собиралась? — поинтересовался Лорд, изящным жестом оправляя полы мантии.

— Нет, — покачала головой Гермиона, возможно, слишком поспешно, боясь выдать оппоненту свои истинные намерения, но Лорд был, по всей видимости, слишком поглощен своими мыслями, которые пока не желал озвучивать. Он прошелся по комнате, безмолвный, что-то, очевидно, взвешивая и решая для себя. В конце концов, волшебник остановился перед все еще неподвижной Гермионой и вытащил из складок мантии… две волшебные палочки, которые она тут же опознала: первая была сделана из виноградной лозы, и именно ее Гермиона купила в лавке Олливандера далеких семь лет назад. А вторую ей посчастливилось найти среди забытых темномагических артефактов совсем недавно и воспользоваться ею не менее успешно, чем своей собственной. Первым порывом юной волшебницы было немедленно протянуть руку и взять палочки, но она сейчас же его подавила, понимая, что со стороны Темного Лорда это, скорее всего, было не более чем очередной изощренной провокацией, игрой с одному ему известными правилами. Однако, вопреки ее сомнениям, он сам протянул ей обе. Гермиона не верила своим глазам и боялась совершить какое-либо неверное движение, чем весьма позабавила своего тюремщика.

— Какая из них тебе нравилась больше? — задумчиво поинтересовался Лорд и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Удивительное везение, Грейнджер, найти вторую подходящую палочку. Некоторые, оставшись без своей, так за всю жизнь и не находят замены. Эта же даже слушалась тебя, не так ли? Думаю, виноградная лоза все же подходит лучше, — было что-то чарующее в том, как он почти любовно проводил длинным пальцем по ее поверхности, и Гермиона не могла отвести взгляда от его рук. Магия, настоящая, незамутненная магия — вот что на самом деле искренне ценил Темный Лорд превыше всего на свете. И, Мерлин, тут Гермионе было чем его удивить.

— В конце концов, качество работы Олливандера всегда было выше всяких похвал, — продолжил волшебник. — У второй сложно даже предположить имя мастера. Бери, — неожиданно изменившимся резким, стальным тоном приказал он, и Гермиона, вздрогнув, подчинилась. Как всегда непредсказуемый и оттого еще более опасный, Лорд вдруг улыбнулся и, к изумлению ее, предупредил почти ласково: — И не вздумай снова пытаться бежать.

Гермиона сглотнула. Она предчувствовала, что его появление этим вечером не сулило ей ничего хорошего, но выбранная ею палочка из виноградной лозы, по которой она успела здорово соскучиться, приятно грела ладонь и придавала толику мнимой уверенности. Конечно же, она не сможет сбежать, она это знала и, конечно же, не планировала предпринимать никаких попыток. Но теперь былое ощущение магии, текущей по венам и дающей чувство всемогущества, снова вернулось к Гермионе Грейнджер.

Выпрямившись, лорд Волдеморт достал свою собственную палочку. Что он задумал?..

— Я хочу, чтобы ты попыталась отразить несколько моих заклятий. Дуэль, если угодно.

— Дуэль? — тихо переспросила Гермиона, похолодев и сильнее сжимая пальцами древко. Дуэль с ним никогда не входила в ее планы. Все ее существо противилось тому, что нужно будет пытаться чем-то задеть его, показывать, на что она способна, кричало ей о том, что это мероприятие вообще похоже на чистейшее самоубийство, однако, с другой стороны, Лорд ни словом не обмолвился об атаке. Только о ее отражении… Час от часу не легче.