Чужая земля - Олег Верещагин

Стёпка уже слез вниз. Игорь соскочил за ним, закрыл и блокировал люк, окончательно отрезая ночь Сумерлы от мира внутри лесохода.

Через открытую в рубку дверь все, сидя и лежа на кроватях, смотрели новости по стерео. Англосаксы оккупировали большую часть Арк-Ходора и блокировали остатки сторков в крепостях… Восставшие туземцы К'аркка ведут бои с войсками джаго — с обеих сторон применяется тяжелое оружие… На Сребрине идет охота за десантными группами нэйкельцев, предположительно виновных в нападении на жилые зоны… Его Величество Император Англо-Саксонской Империи, Лорд-протектор Союзных и Лендлорд Вассальных планет предупреждает Сторкад о неотвратимости вторжения на Арк-Фендан и предлагает мирному населению начать эвакуацию по предоставленному коридору… Начать освоение трех новых Лун… "Закон о сопляках" провален большинством голосов… (бурные овации на койках). Столицей летних Олимпийских игр 204 г. Г.Э. окончательно утвержден Минск — на улицах города толпы ликующих людей… Вся Англо-Саксонская Империя празднует рождение полумиллиардного жителя — родители назвали девочку Инглиш… Вновь тяжело болен Виктор Анатольевич Станской, но он продолжает работу — пока виртуальную — над скульптурной композицией "Сварог и Змей Волос"… Молодые музыканты на фестивале в Коббенхавне играют и поют песни «возрождения»…[22] Торговая война Русской Колониальной Компании и ёстигэнской "Кум ходон" за торговые рынки Скиутты — Совет Старшин колеблется в выборе партнера… Восхождение на высочайшую вершину Багровой команда исландской диаспоры посвящает памяти всех соотечественников, погибших в катастрофе «Рейкья-Нуклис»[23] …Чемпионат по городкам… Парад восстановленной энтузиастами бронетехники XX века в Варшау… Имперским дворянином Андреем Раевским убит на дуэли граф Бакингем, сэр Кларенс Эттли лорд Белли-Соули, пэр Англо-Саксонской Империи, дуэль состоялась на палашах, причина — национальное оскорбление… Заложен на верфях "Суон Хантер" первый рудовоз серии Х1ТS с присвоением наименования «Импробэббл» — рудовозы этой серии станут крупнейшими кораблями этого класса на Земле…

…Игорь оглянулся. О черт — все спали! Он улыбнулся и совсем уж собрался лечь тоже, но вместо этого прошелся по комнатке, глядя, кто как спит и ощущая неожиданное и волнующее чувство ответственности. Да. Он — командир. Этим все сказано.

Он осторожно взял гитару, стоявшую в изголовье кровати Зигфрида. Тронул струны — тихо тронул, так, чтоб не звякнули. И полез в рубку обратно, прикрыв за собой дверь.

Он погасил весь свет, а потом плюхнулся в кресло, задрал ноги на пульт, а гитару положил на живот, на манер классических гуслей.

Снаружи придвинулся темный лес, звездное небо над ним — казалось, что сидишь в рубке космокатера… Игорь отвел глаза. Вздохнул. Ему вспомнилась старая песня, которую исполняла его любимая группа "Рунный Меч". Тихо пощипывая струны, мальчишка замурлыкал себе под нос…

— Скажи мне, гордый рыцарь, — [24]Куда ты держишь путь?Ведь правды не добиться,А смерть не обмануть.За честь и справедливость,За безответный спросНемало крови лилось.Немало лилось слез,Камень-гранит в поле лежит,Выбрать дорогу камень велит:Кого судьба помилует,Кому поможет щит.Вправо пойдешь — шею свернешь,Влево пойдешь — сгубишь коня.Прямо — спасешься сам, но убьешь меня…Ни в селах, ни в столицеНе верят в чудеса,От этой правды, рыцарь,Не скроешься в леса.Сними же с глаз повязку,Брось меч, не мни ковыль.Ты сплел из жизни сказку,А мы из сказки — быль.Принцессы лыком шиты.Злодеям не до них.И коль искать защиты —Так от себя самих.Ступай же мимо, конный!В том нет твоей вины,Что нам нужны драконы,Которым мы верны.Камень-гранит в поле лежит,Выбрать дорогу камень велит:Кого судьба помилует,Кому поможет щит.Вправо пойдешь — шею свернешь.Влево пойдешь — сгубишь коня,Прямо — погибнешь сам, но спасешь меня…

Он вздохнул и, накрыв струны ладонью, закрыл глаза.

Почему так холодно?

Что за грохот?

И запах, какой мерзкий запах…

Тяжело завозившись в снегу, я перевернулся на спину. Несколько секунд смотрел, как из низкого, сумрачного неба падают снежинки, кажущиеся черными в отблесках близкого пожара. Казалось, что вокруг трепещут, рвутся на ветру десятки больших флагов. Сквозь этот слитный, почти непрерывный звук временами прорывались человеческие… да нет, скорее звериные крики, а иногда все разом перекрывало гулко-трубное "ббаумм!"

Совсем слизко кто-то истошно завопил: "А-й-я-а… не на-до-о!!!" — и захлебнулся каким-то клокотаньем. Мотая страшно тяжелой головой, я встал на четвереньки, зашарил по снегу, испятнанному черными хлопьями гари, нашаривая что-то очень важное… ах да, автомат. Мой «калаш» с пустым магазином лежал рядом, я уцепился за него и огляделся.

Полуразрушенчая улица горела. Тут и там в снегу лежали неподвижные тела — среди алых брызг и еще черт-те чего; неподалеку одно тело корчилось, со звуком "ыхх…ыхх…" пряча в разорванный живот комки внутренностей. Неподалеку перебегали под защитой стены согнутые темные Фигуры, оттуда слышались свист и завывание. Кто-то заревел, перемежая речь матом:

— Ну, суки, ну, «витьки» гребаные, ну вы попались! Бросайте оружие, а то возьмем — ух, возьмем, тогда…

Голос осекся мучительным кашлем. Я замотал головой, ошалело глядя по сторонам. "Витьки"?! Витязей РА так называли их враги… но что это?! Это как?! Откуда?!.

СОН, вдруг понял я и обмер. Сумерла, я — дворянин… чистые дома, чистое небо… Сон или видение от потери сознания. А реальность — вот она, улица какого-то разрушенного города, снег с вечернего, вечно вечернего неба… и еще ничего не решено! Я зашарил по грязному бушлату, перетянутому ремнями, по пустым подсумкам, наткнулся на гранату, на рукоять пистолета, на нож… Патроны! Где патроны?!

— Игоряха, ложись, дурак! — меня тяжело сбили с ног, вмяли в снег. Тоненько свистнуло совсем рядом, еще и еще, опять; снег взлетал фонтанчиками. Я извернулся, увидел худое, грязное лицо Стёпки, бешеные глаза. — Ты чего?! — он рванул меня за плечо черными пальцами. — Ты чего, тебя контузило?! Ты чего, Игоряха?! Ты ранен, что ли?!

— П… кхатроны… — выдавил я. — Патроны кончились…

— Возьми у него! — Степка кивнул в сторону корчащегося в снегу тела. — Давай, я прикрою, Игоряха, давай, а то отрежут нас и все!.. Ползи!.. Нн-а-а, ссссуки-и!!! — ловко выставив перед собой длинный ствол пулемета, он слился с ним и резанул по черным фигурам в тени разрушенных стен, ругаясь страшно и вдохновенно. В ответ тоже понеслась ругань, загремели выстрелы.

Вспахивая снег локтями, я пополз к человеку, почти ничего не соображая и теряя создание от раздвоенности личности. Как же так, как же так… Ухватившись пальцами (они были страшно грязные, грязь не просто покрывала их, но въелась в кожу, а не левом запястье болтались тяжелые часы) за погон бушлата переставшего ворочаться человека, я перевалил его удобнее, скрываясь за ним, как за камнем, зашарил по подсумкам… Он глядел на меня стеклянными глазами, отражавшими огни пожара. То и дело попадая во что-то липкое, тягучее и горячее, я швырнул Степке один магазин, другой… и увидел, как едва в двадцати метрах от меня ползут по снегу двое. Сюда, ко мне. Я выхватил пистолет — и один из них, поднявшись на колени, швырнул в меня камнем за секунду до того, как очередь Слепки прогнила его навылет — из спины брызнуло крошевом.

Не камень, а граната. Она лежала возле меня — серая, ребристая, дымящаяся. Совершенно без страха я взял ее и бросил обратно, упал за труп. А через две или три секунды на меня навалился второй бандит, сжимавший в руке штык.

Я перехватил его руку, а он свободной своей прижал к трупу мою с пистолетом. Совсем рядом — мальчишеское лицо, он был не старше меня, и по щекам, таким же грязным, как мои пальцы, текли слезы… но он хотел меня убить.

Человек, землянин — по-настоящему хотел убить меня.

Я ударил его головой в лицо, но на мне оказалась неуклюжая шапка, удар получился мягким. Он начал бить моим пистолетом по трупу, стараясь выбить оружие. И тогда я, подавшись вперед, вцепился ему в горло зубами и начал грызть, отплевывая мгновенно хлынувшую в рот кровь. Он выпустил мою руку, начал отталкивать — я всадил освободившиеся пальцы ему в глаза и, почти одновременно нащупав зубами и языком что-то упругое, бьющееся толчками, рванул зубами сильнее…