Дама со злой собачкой - Дарья Калинина

В его свете подруги прошли к могилам. Снегом они были занесены весьма основательно. Но таблички с именами рассмотреть было все же можно. Да и вокруг кладбища сугробы были еще выше, а значит, за могилами кто-то присматривал. И регулярно очищал их от снега.

– Могил тут не так уж много, – оптимистично заметила Мариша. – Не больше сотни.

– Осмотрим все?

– Конечно, – кивнула Мариша. – Мы же не знаем толком, что тут понадобилось Рите.

И подруги начали переходить от одной могилы к другой, светя фонариком. На некоторых были даже фотографии, должно быть, родственники погребенных постарались. Дело двигалось медленно, потому что некоторые кресты приходилось очищать от снега. Но все же в конце концов часть могил они осмотрели.

– Все, я больше не могу, – прошептала Инна, которая замерзла до такой степени, что даже губы ее почти не слушались. – И аккумулятор садится.

– Подожди, еще одна для ровного счета, и пойдем, – произнесла Мариша, пробираясь к последней могиле в этом ряду. – Смотри-ка, тут крест какой красивый и на нем даже фотография есть. Посвети!

Инна направила луч света на табличку. И, взглянув на нее, подруги невольно вскрикнули. С креста на них смотрело хорошо знакомое им лицо. Это был Марк Семенович, только на фотографии он был моложе и симпатичней. Но это был он, никакого сомнения. И в этот момент луч фонарика замигал и погас. И словно только этого и дожидалась луна – тоже зашла за тучу. А подруги остались в полной темноте.

– Это на фотографии Марк Семенович? – дрожащим, тихим голосом спросила у подруги Мариша. – Или мне только показалось?

– Он, – кивнула Инна. – Мариша, что это все значит?

– А то и значит, что человек, которого мы знаем под именем Марк Семенович Голубев, на самом деле вовсе не Марк! А настоящий Марк Голубев, как я подозреваю, лежит на этом самом кладбище. Причем уже явно не первый год.

– Почему?

– За его могилой еще полным-полно новых крестов, – ответила Мариша.

Некоторое время подруги молчали.

– Может быть, нам просто показалось? – наконец робко предположила Инна. – Или мы с тобой на пару сошли с ума и у нас зрительные галлюцинации?

– Как же, – фыркнула Мариша. – Вдвоем с ума не сходят!

Как раз в это время луна выглянула из-за тучи. И при ее свете подругам удалось разобрать крупные буквы на табличке под фотографией.

– Елистратов Виктор Викторович, – прочитала Мариша. – Годы жизни не разобрать, слишком мелко написано, да и стерлись они изрядно.

– Ладно, пошли отсюда, – сказала Инна. – Все равно без фонарика нам больше тут делать нечего.

И подруги бодрой рысью потрусили к дому Николая Степановича. Тот находился на территории колонии и при нем же была организована маленькая гостиница для тех родственников, кто приезжал к заключенным.

– Николай Степанович, а кто такой Елистратов Виктор Викторович? – спросила после ужина у помощника начальника колонии Мариша.

Тот некоторое время молча смотрел на нее.

– Откуда вы услышали это имя? – спросил он наконец.

– Этот человек лежит на вашем кладбище, – сказала Мариша.

– А! – кивнул мужчина. – Понял! Хотя вообще-то странно.

– Что странно? – спросила у него Мариша.

– Странно, что вы заговорили именно об этом человеке, – задумчиво произнес Николай Степанович. – Ну-ка, отвечайте, что вам известно об этом деле?

– Да ничего! Просто мы от нечего делать прогулялись по вашему кладбищу. И обратили внимание на эту фотографию. Лицо у этого Елистратова такое… запоминающееся, – нашлась Инна. – И крест каменный и очень красивый. А у остальных по большей части деревянные.

Это она не соврала. Крест у усопшего Елистратова и в самом деле был большой и приметный. Видимо, изваянный из целого куска мрамора.

– А-а! – сразу же успокоился Николай Степанович. – Да, это сестра его постаралась. Издалека притащила и на могилу брата поставила. И фотография, и надпись тоже по ее заказу мастер выполнил. Сказала, что хоть и жил не по-людски, так хоть пусть после смерти лежит, как человек.

– А кто он такой был? – спросила Мариша. – Этот Елистратов?

– Да я же вам о нем сегодня почти полчаса рассказывал! – ответил Николай Степанович. – Тот самый алмазный вор, от которого волки в лесу одни кости оставили.

При этих словах подруги многозначительно переглянулись. Им обеим в голову пришла одна и та же мысль.

– Спать пора! – зевнул тем временем Николай Степанович. – Вы меня извините, но я сегодня целый день на свежем воздухе провел. Устал, намерзся, теперь на боковую тянет.

Подруги не стали возражать и отправились в выделенную им комнатку. Они тоже устали. И к тому же им нужно было еще о многом переговорить.

– Лично мне теперь почти все ясно, – пробормотала Мариша, когда обе девушки по очереди приняли душ, в котором даже была горячая вода, и снова уселись напротив друг друга на двух кроватях с удобными матрасами. – Этот Елистратов Виктор Викторович скрылся от комитетчиков и бежал через лес. Наверное, он догадывался, что его побег – дело рук КГБ. И не знал, что делать. Но тут ему необыкновенно повезло. В глухой лесной чаще он столкнулся с Голубевым, который на свою беду именно в тот день решил покинуть поселок. Наверное, Елистратов его убил, присвоил себе документы настоящего Марка Семеновича, а его тело бросил на съедение диким зверям. Что те и не преминули сделать.

– Какой ужас! – похолодела Инна. – Выходит, тот человек, которого мы знаем, вовсе не Марк Семенович, а его убийца! Б-р-р!

– И Рита тоже это поняла! Вот в чем все дело! Уж и не знаю, что она там вычитала в уголовном деле настоящего Голубева, только это «что-то» открыло ей глаза на правду. А потом она на кладбище еще и могилку нашла. И окончательно убедилась в том, что Марк Семенович – фальшивый, а на самом деле зовут его Елистратов Виктор Викторович. Человек, которого, я уверена, до сих пор были бы рады видеть службы безопасности.

– А дальше что? Как это связано со смертью Риты? Предположим, что Рита стреляла в Елистратова, чтобы отомстить за гибель своего Марка Семеновича. Предположим, что она бросила оружие на месте преступления, а кто-то его нашел. Но ведь в Елистратова и Риту стреляли из одного и того же оружия. А когда Риту убили, этот Елистратов лежал в больнице под капельницами и подключенный к разной аппаратуре. Не мог он убить Риту.

– Значит, в деле замешан еще один человек, – вздохнула Мариша. – И нам с тобой предстоит его найти.

– Нужно возвращаться домой и поговорить с Марком… то есть, тьфу ты, с Елистратовым, – сказала Инна. – Объясним ему доходчиво, что знаем о его прошлом. И о том, кто он такой. И потребуем, чтобы он нам все объяснил.

– Ага, а он нам, как и Рите, пустит пулю в лоб! – возмутилась Мариша. – Может быть, узнав о нем правду, она его шантажировала! Вот и поплатилась!

– Слушай, а ведь у этого Елистратова в том деле с похищенными у государства алмазами должны были быть сообщники! – воскликнула Инна. – Не мог он один провернуть такую аферу с камнями. Это в конце концов не огурец на базаре у зазевавшейся торговки свистнуть. Тут нужно и план разработать, и охрану как-то одурачить, и не знаю, что еще там такое нужно. Кстати, не забыть бы нам с тобой также и дело этого Елистратова попросить. Должны же быть в нем имена сообщников. Может быть, это они стреляли в Марка Семеновича. И они же убили Риту?

– Очень может быть, – задумалась Мариша. – Ну, завтра мы с тобой все это постараемся выяснить. А пока давай спать. Утро вечера мудренее.

И выдав эту безусловную истину, Мариша с удовольствием вытянулась во весь рост на матрасе, закрыла глаза и прислушалась к тому, как ноют натруженные от сплошной беготни ноги. Когда она посмотрела на подругу, Инна уже давно спала.

Утро у подруг началось рано. Примерно в половине седьмого их разбудил стук в дверь. И мужской голос проинформировал их, что Николай Степанович дает им полчаса на сборы, а затем ждет их у себя к завтраку.

– Кажется, мы ему понравились, – довольно заметила Мариша. – Вряд ли он всех посетителей угощает ужинами и ранними завтраками.

– Лучше бы он нас возненавидел! – простонала в ответ Инна, посмотрев на часы. – Половина седьмого! Это же с ума сойти, какая рань! Мне кажется, что я вообще только что заснула и сразу меня будить принялись!

Однако к семи часам утра обе подруги были уже свежи, одеты, умыты и причесаны. И стояли возле дверей Николая Степановича.

– Молодцы! – одобрил мужчина. – Терпеть не могу опозданий. Жизнь в колонии начинается в восемь утра. До этого времени мне нужно успеть отдать еще кое-какие указания. А вас я отведу в архив. Вы сегодня собираетесь уезжать?

– Да, – кивнули подруги. – Думаем, что да.

– В таком случае, могу предложить вам места в одной из наших машин, – сказал Николай Степанович. – Шофер из поселка едет в Архангельск. И вас довезет. А то автобус иногда к нам и не приходит.