На Лазурном берегу - Кристина Хегган

– Просто я умею наблюдать, вот и все.

Нейл запрокинул голову и расхохотался. Этот ребенок полон дерзости и настойчивости. Совсем как его мать.

В субботу Дебби увезла Элизабет загорать, а Карен и Нейл остались дома – потягивали чай со льдом из высоких стаканов и наслаждались обществом друг друга. Нейл взглянул на нее и заметил, как Карен внезапно побледнела.

– Что случилось? – спросил он, ставя стакан. – Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение.

Карен, не говоря ни слова, протянула ему последний номер журнала «Филадельфия», который Ширли присылала ей каждый месяц. На четырнадцатой странице Нейл увидел фотографии двух мужчин и коротенькую заметку.

Великолепный дом с шестью акрами земли мистера и миссис Уильям Дж. Хардгров в Хэддонфилде штата Нью-Джерси был продан в прошлом месяце за семьсот тысяч долларов. Особняк станет американской резиденцией мистера и миссис Вольфганг Кландштеддер из Германии. Немецкий автопромышленник сейчас строит завод в северной части Филадельфии и, как ожидается, сможет предоставить городу свыше восьмисот рабочих мест. Бывший мэр Хэддонфилда и его жена Барбара теперь живут в Балтиморе, штат Мэриленд, где мистер Хардгров восстанавливает силы после неизвестной болезни, вынудившей его оставить пост и продать свои акции в «Карлейль-банке» компании «Прэгер».

– Тебе неприятно вспоминать обо всем этом?

Карен задумалась.

– Было неприятно, когда дела мои шли плохо. Мне даже снились всякие страшные сны. А сейчас я почти не думаю об этом.

– Но если Хардгров так сильно заболел, что вынужден был продать свой прекрасный банк и уйти с поста мэра, значит, на свете действительно есть справедливость.

– Получается, что так.

Нейл поднял стакан с холодным чаем:

– За справедливость! И чтобы этому проходимцу никогда не поправиться.

Одиннадцатого июля, через три недели после премьеры «Ундины», прошедшей при переполненном зале, Арчи Войноски, с холодным, хмурым лицом, поставил стул в центре сцены и оседлал его, как коня.

– Я должен сообщить вам неприятную новость. Мы закрываем спектакль через неделю.

Приглушенный ропот прокатился по сцене. Нейл и Карен, узнавшие о решении режиссера еще вчера, молча стояли в стороне. Убежденный в том, что спектакль снимается по его вине, Нейл снова нашел утешение в бутылке. Но на этот раз отключил телефон и отказался открыть дверь, так что вчерашний спектакль прошел без его участия.

Карен посмотрела на Нейла – бледен, похоже, едва держался на ногах, но по крайней мере в театр явился. И до спектакля еще было время. Если ему повезет, да еще Арчи поможет, он будет играть сегодня, как и было запланировано. Но что будет завтра вечером? И как быть с остальными одиннадцатью представлениями?

– Продажа билетов за последние две недели резко упала, – продолжал Арчи. – Владелец театра счел за лучшее закрыть спектакль, пока он совсем не провалился.

Карен наблюдала, как актеры разбредаются, образуя несколько небольших группок. Нейл что-то пробормотал.

– С тобой все в порядке? – спросила Карен. Нейл отвернулся и ногой отшвырнул фанерную перегородку со своего пути.

– Конечно! Все в порядке. Все просто великолепно!

Накануне последнего представления Джек Витадини сидел в первом ряду театра «Мирэмар» со Стюартом Вагнером, владельцем киностудии «Карнеги пикчерс» в Голливуде. Затащить сюда Стью было совсем не легко: обычно продюсер перекладывал заботы по поиску новых талантов на своих подчиненных. Но когда Джек попросил поехать с ним в Нью-Йорк, Стюарт не смог отказать другу.

– Тебе нужно посмотреть Карен Ричардс в этой пьесе, – убеждал его Джек. – Клянусь, Стью, она просто живая Джоанна из твоей «Райской бухты».

И, глядя сейчас на Стюарта, как он сидит, наклонившись вперед всем телом и прищурив глаза, Джек мог с уверенностью сказать, что интуиция его не подвела.

Когда после второго акта закрылся занавес и раздались жидкие аплодисменты, Джек, взглянув на полупустой зал, повернулся к Стюарту.

– Что случилось со зрителями в этом городе? – спросил он. – Неужели не понимают, что перед ними блестящий спектакль?

– Выйдем покурить. – Стюарт встал.

Это был высокий интересный мужчина с вьющимися, тронутыми сединой волосами и калифорнийским загаром, а густые брови, сросшиеся в прямую линию над носом с горбинкой придавали ему сходство с орлом.

Владелец киностудии вынул из нагрудного кармана тяжелый золотой портсигар и открыл его.

– Ты был прав. Она хороша. Очень свежая, необычная и в то же время очень чувственная.

– Я же сказал тебе, что ты не разочаруешься.

Стюарт стоял, уставившись взглядом в сырое пятно на потолке.

– Однако я не уверен, что она справится. Переход от сцены к экрану всегда проходит трудно. Многие актрисы, хорошие актрисы, пробовали, и не получилось.

– Но это потому, что они уже по многу лет проработали в театре. Карен совсем не тот случай. Она играет недавно и может легко приспособиться к другой среде. Особенно с таким директором, как Майкл Харрис.

– Но ведь твоя Карен совершенно никому не известна. А Джоанна – главная роль. Кроме Чада Бреннера, в фильме не будет «кассовых» актеров, понимаешь?

– Ну и что с того? Разве до нее не было актрис, которые прославились совершенно внезапно и стали звездами?

– А ты что, предрекаешь ей такую судьбу?

– Да, и ни минуты не сомневаюсь. Давай, пригласи ее попробоваться на эту роль. Ты ведь ничего не теряешь.

В фойе замигал свет, приглашая зрителей к началу третьего акта.

– Я поговорю с ней, – сказал Стью, загасив сигарету в высокой напольной пепельнице. – Это все, что я могу обещать.

– Так вы хотите сказать, – спросил Стюарт Вагнер, когда они сидели после спектакля в баре «Четыре сезона», – что пришли в этот театр, надеясь получить работу помощника режиссера, а вышли, держа в руках главную роль?

– Да, что-то вроде этого, – сказала Карен, улыбнувшись его недоверию. – Но не забывайте, что к этому времени Арчи уже отчаялся найти подходящую Ундину.

– Отчаялся или нет, но он сделал правильный выбор. Вы были великолепны.

– Спасибо.

Карен потягивала шампанское с ликером, еще не совсем понимая, зачем она оказалась здесь. Витадини и Вагнер прилетели из Лос-Анджелеса днем, и Джек, подождав, когда Карен уйдет в театр, зашел к ней домой поздороваться с Элизабет и Петри.

– Я не хотел, чтобы ты знала, – сказал он ей за сценой после представления. – Не хотел мешать тебе и смущать нашим неожиданным появлением.

– Каковы сейчас ваши планы? – спросил Стюарт.

Она постаралась не показывать беспокойства, которое испытывала с тех пор, как было решено закрыть «Ундину».