Русская история в легендах и мифах - Матвей Гречко

В 1762 году он лишился одного глаза. Сплетничали, что Потемкину проткнули глаз шпагой на дуэли или же что он потерял его, получив сильный удар кулаком от Алексея Орлова. Но граф Самойлов, племянник Потемкина, сообщает более прозаическую версию: будущий фаворит всего лишь неудачно лечил ячмень, воспользовавшись услугами какого-то горе-знахаря.

Потеря глаза настолько расстроила Потемкина, что он заперся в спальне, не зажигал свет, отрастил бороду и 18 месяцев не вставал с постели, погруженный в мрачные мысли. Однако императрица, прослышав о таком несчастье, пожалела Потемкина, велела призвать его ко двору и… отправила послом в Швецию: ведь в фаворе был Орлов. Его время настало лишь через десять лет.

Несмотря на то что официальным фаворитом Потемкин значился лишь два года, он оставался ближайшим другой императрицы почти до конца жизни. Шли слухи, что они даже тайно обвенчались в храме Большого Вознесения на Никитской улице в Москве, а в 1775 году Екатерина родила от Потемкина дочь Елизавету, которая была воспитана под именем Елизаветы Темкиной и впоследствии вышла замуж за генерала Карагеорги.

Потемкин занимал множество должностей: был вице-президентом Военной коллегии, генерал-губернатором Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний. Именно он занимался подавлением восстания Пугачева.

Широко известно выражение «потемкинские деревни», то есть фикция, миф, обман. Легенда о его возникновении связана с тем, что в 1787 году Потемкин организовал путешествие Екатерины в Крым. Сплетники утверждали, что на всем пути следования он распорядился возвести фанерные домики с хорошенькими палисадниками, чтобы продемонстрировать императрице благоденствие края. Правда это или вымысел – уже никто не скажет.

С началом русско-турецкой войны 1787–1791 годов Потемкин был назначен главнокомандующим русской армией. Он руководил взятием Очакова, протежировал Суворову и Кутузову, основал город Ейск (посвятив его «Ей» – то есть Екатерине), а в это время в Петербурге у императрицы начался новый роман – с Платоном Зубовым.

Потемкин вернулся, надеясь развеять холодность своей царственной подруги, – но тщетно.

Он был вынужден уехать обратно в Яссы, где шли мирные переговоры, там заболел и хотел вернуться в Николаев, но умер в степи в 40 км от Ясс на руках у графини Браницкой. Похоронен в Херсоне.

Именно Потемкин поставил фаворитизм на постоянную основу, превратив его в конвейер. Про него самого ходила масса анекдотов и сплетен. Злые языки утверждали, что он сожительствует сразу с пятью своими племянницами. Насколько эти сплетни были правдивы – судить трудно, но одна из девушек, Екатерина Энгельгардт, в замужестве графиня Браницкая, действительно была его любовницей.

На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного разрешения; но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков, подслушав толки, вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Петушков с бумагами вошел прямо в кабинет. Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом: «Подписал!» Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют: «Молодец! нечего сказать». Но кто-то всматривается в подпись – и что же? на всех бумагах вместо: князь Потемкин – подписано: Петушков, Петушков, Петушков…

«Однажды Федор Львов ехал вместе с Потемкиным в Царское Село и всю дорогу должен был сидеть, прижавшись в угол экипажа, не смея проронить слова, потому что светлейший находился в мрачном настроении духа и упорно молчал.

Когда Потемкин вышел из кареты, Львов остановил его и с умоляющим видом сказал:

– Ваша светлость, у меня есть до вас покорнейшая просьба.

– Какая? – спросил изумленный Потемкин.

– Не пересказывайте, пожалуйста, никому, о чем мы говорили с вами дорогою.

Потемкин расхохотался, и хандра его, конечно, исчезла.».

Петр Васильевич Завадовский учился в иезуитском училище в Орше и Киевской духовной академии. Участвовал в русско-турецкой войне, отличился в битвах, был способным и знающим человеком. Фаворитом Екатерины пробыл около двух лет, считаясь соперником Потемкина. В конце концов, по настоянию Григория Александровича Екатерина рассталась с ним, богато наградив, как она всегда поступала со своими фаворитами.

Но в отличие от остальных Завадовский не потерял влияния при дворе: он был действительным тайным советником, в 1794 году пожалован графским достоинством, в 1801-м стал членом Государственного совета.

Семен Гаврилович Зорич, по национальности серб из рода Наранджичей. Был привезен в Россию усыновившим его офицером Максимом Зоричем и уже девятилетним зачислен в гусарский полк. К 15 годам имел чин вахмистра, был ранен, побывал в прусском плену. Командовал передовыми частями русской армии в русско-турецкой войне, проявил героизм при обороне реки Прут в мае 1770 года, а в июле 1770-го попал в турецкий плен, где пробыл 5 лет.

В 1775 году, вернувшись в Россию, стал адъютантом Потемкина и по его протекции был представлен Екатерине II. Продержался в фаворитах менее года, вызвав неудовольствие императрицы неумеренной карточной игрой, а недовольство Потемкина – нежеланием считаться с его интересами. Был уволен в отставку с большим вознаграждением, пожалован 7 тысячами крестьян, поселился в подаренном ему Екатериной II местечке Шклове и очень много сделал для развития города. Сейчас там стоит ему памятник.

Иван Николаевич Римский-Корсаков – смоленский дворянин. Образование получил домашнее. Будучи капитаном, познакомился с Потемкиным, который искал тогда замену отставленному фавориту императрицы Зоричу. Оценив красоту Римского-Корсакова, а также его невежество и глупость, что исключало его из числа соперников в борьбе за власть, Потемкин представил его императрице в числе четырех офицеров для выбора флигель-адъютанта на место Зорича – так считалось официально.

Екатерина оценила его красоту, а также ей понравилось, что молодой человек прекрасно играет на скрипке, так что «не только люди, но и животные заслушиваются его игрой». Впрочем, у Екатерины Великой совсем не было музыкального слуха.

Новый фаворит был осыпан милостями. В числе прочего ему был подарен дом в Петербурге. Существует анекдот, что, получив этот подарок, Римский-Корсаков занялся его обстановкой и пожелал составить библиотеку, а для этого послал за книгопродавцом. На вопрос последнего: какие книги ему нужны, он ответил: «Ну, знаете, большие тома внизу, а маленькие книжки вверху – как у ее величества».

Екатерина, давшая ему прозвище Пирр, царь Эпирский, так характеризовала его в письме Гримму:

«Прихоть? Прихоть? Знаете ли вы, что эти слова вовсе не подходят, когда речь идет о Пирре, царе Эпирском, который приводит в смущение всех художников и в отчаяние скульпторов? Не прихоть, милостивый государь, а восхищение, восторг перед несравненным творением природы! <…> Никогда Пирр не делал жеста или движения, которое не было бы полно благородства и грации. Он сияет, как солнце, и разливает свой блеск вокруг себя. В нем нет ничего изнеженного; он мужествен и именно таков, каким бы вы хотели, чтобы он был; одним словом, это Пирр, царь Эпирский. Все в нем гармонично; нет ничего, что бы выделялось; такое впечатление производят дары природы, особенные в своей красоте; искусство тут ни при чем; о манерности говорить не приходится».

Однако уже через год императрица жестоко разочаровалась: она застала своего Пирра в объятиях графини Прасковьи Брюс и немедленно удалила его от двора. Корсаков очень страдал в разлуке, и совсем не из-за потери влияния: ему не хватало общества умной, сильной, образованной женщины. Возможно, поэтому он вскоре завел роман с графиней Екатериной Петровной Строгановой (урожденной Трубецкой), которая была его старше на 10 лет. Роман закончился ее разводом, причем Строганов наделил бывшую супругу домом, деньгами и имением Братцево. Там они и жили с Корсаковым до самой ее смерти. Корсаков любил жену, несмотря на то, что она «лишилась движения ног». Он имел от нее сына и двух дочерей.

Виновница его падения, Прасковья Александровна Брюс была сестрой фельдмаршала Румянцева. Мужа своего графа Брюса она не любила, хотя немало содействовала впоследствии преуспеянию его на служебном поприще. Прасковья была прекрасна собою, умна, образованна – и не отличалась строгостью нравов. Долгое время она пользовалась дружбою императрицы, но после того, как имела неосторожность флиртовать с Корсаковым, та удалила ее от двора. После этого графиня Брюс попеременно жила то за границей, то в Москве. Лишь за несколько месяцев до смерти, уже будучи больной, она случайно встретилась в дороге с императрицей, возвращавшейся из Москвы в Петербург. Екатерина II приняла ее очень ласково, взяла с собою в экипаж и долго беседовала с нею наедине. Затем дамы простились навсегда. Погребена графиня в подмосковном селе Глинки.