Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко

Впрочем, отец знал, что делал. Вскоре успехи сына стали очевидны. Он уже в 1933 году, в возрасте 21 года, получил докторскую степень, защитив диссертацию по экспериментальной физике.

Тут надо отметить, что в начале 30-х годов в Кембридже и Оксфорде, помимо традиционных студенческих организаций, было еще и множество социалистических и коммунистических ассоциаций, объединений и групп. Быть «левым» считалось тогда среди студентов обычным делом.

И Аллан Мей к окончанию университета настолько «полевел», что даже стал членом коммунистической ячейки, в которой уже состояли будущие агенты советской разведки Ким Филби и Дональд Маклин.

Своих политических взглядов и симпатий к Советскому Союзу Мей никогда не скрывал. В 1935 году в составе группы выпускников Кембриджа и Оксфорда он посетил СССР и несколько недель провел в Ленинграде. А вернувшись в Англию, стал членом редакционного совета газеты «Scientific Worker» – печатного органа Союза научных работников, на страницах которой он рассказал о своих впечатлениях от поездки.

Все это, впрочем, не помешало молодому доктору физики не только плодотворно работать в Кембридже, но и перед самой войной получить место преподавателя в Лондонском университете.

О создании «супербомбы»

Вскоре после начала Второй мировой войны профессора Бирмингемского университета Отто Фриш и Рудольф Пайерлс поставили перед правительством Великобритании вопрос о создании атомной бомбы. Уже в марте 1940 года на стол председателя Комитета по научным вопросам военно-воздушной обороны Тизарда легла записка, получившая позднее название «Меморандум Фриша-Пайерлса».

Уже ее заголовок – «О создании «супербомбы», основанной на ядерной цепной реакции» – ошарашил тех, кто отвечал за научно-техническое обоснование обороны Англии.

В октябре 1940 года вопрос о создании атомной бомбы обсуждался в Британском комитете по науке под руководством лорда Хэнки.

Еще несколько месяцев спустя был основан Урановый комитет, который 16 апреля 1941 года пришел к выводу, что атомная бомба может быть разработана в течение двух лет.

На основании этого заключения, 20 сентября 1941 года Комитет начальников штабов принял решение о немедленном начале строительства завода по изготовлению атомного оружия.

К реализации проекта, получившего, как уже говорилось, название «Тьюб Эллойз», были привлечены многие английские физики. Среди них и Аллан Мей, получивший в апреле 1942 года соответствующее предложение. В мае он присоединился к группе физиков Кавендишской лаборатории в Кембридже.

Советская разведка уже была в курсе того, что в Великобритании начались работы по созданию ядерного оружия. Еще 3 августа 1941 года об этом доложил своему начальству сотрудник лондонской легальной резидентуры ГРУ полковник Семен Кремер («Барч»). Его информатором был уже известный нам физик Клаус Фукс, с июня 1941 года работавший в Бирмингемской лаборатории в рамках проекта «Тьюб Эллойз». Аналогичное подтверждение в сентябре 1941 года получила от своего агента Дональда Маклина («Гомера») и резидентура внешней разведки НКВД в Лондоне.

Докатились слухи о зарубежных работах и до наших ученых. Сначала об этом написал прямо с фронта физик Г. Н. Флеров. Потом о том же доложил начальству академик Хлопин.

В итоге в Академии наук СССР создали комиссию по изучению проблемы атомной энергии, а потом и Радиевый институт. И 10 июня 1942 года все тот же Хлопин, ставший директором Радиевого института, направил начальнику ГРУ генерал-майору Панфилову служебную записку, в которой просил присылать в спецотдел АН СССР данные о зарубежных работах по расщеплению атомного ядра.

С учетом этого руководство ГРУ в июле 1942 года направило нелегальному резиденту в Лондоне Яну Черняку («Джену») указание приступить к вербовке сотрудника Кавендишской лаборатории Кембриджского университета Аллана Мея.

Черняк успешно выполнил задание Центра. Он установил с Меем контакт и сумел убедить его в том, что, передавая советским представителям сведения об английском атомном проекте, тот окажет СССР посильную помощь в борьбе с фашизмом.

И до конца 1942 года Мей, получивший псевдоним «Алек», передавал важные сведения об установках по отделению изотопов урана, описание процесса получения плутония, чертежи «уранового котла» и описание принципов его работы – всего около 130 листов документации.

Командировка в Америку

Однако Мей, похоже, не испытывал особого удовольствия от своей тайной деятельности. Сам он писал об этом так: «Вся эта история причиняла мне огромную боль, и я занимался этим лишь потому, что считал это своим посильным вкладом в безопасность человечества».

А потому он с чувством облегчения воспринял весть о переводе его в декабре 1942 года в Монреальскую лабораторию Национального научно-исследовательского совета Канады. Дескать, теперь разведчики от него отстанут. Тем более, что дипломатических отношений между СССР и Канадой в то время не было.

В январе 1943 года Мей прибыл в Монреаль и присоединился к исследовательской группе англо-канадских физиков-атомщиков, возглавляемой профессором Джоном Кокрофтом.

А когда в августе 1943-го в Квебеке Черчиллем и Рузвельтом было подписано соглашение, по которому Англия и США объединяли свои усилия в создании атомной бомбы, Мея перевели в Чок-Ривер, где союзники намеревались построить реактор для производства обогащенного урана.

Мей также получил возможность бывать в Аргоннской лаборатории Чикагского университета, где находился первый ядерный реактор, запущенный в декабре 1942 года Энрико Ферми.

Общение Мея с американскими учеными позволило ему быть в курсе основных достижений «Манхэттенского проекта», и ГРУ никак не хотело упускать такой источник информации.

В Оттаве с июня 1943 года начала действовать легальная резидентура военной разведки, но только в феврале 1945 года ее резидент полковник Николай Заботин («Грант») получил возможность выйти на связь с Меем, послав своего агента Ангелова в Монреаль.

Мей, явно не ожидавший, что и в Канаде ему придется сотрудничать с советской разведкой, сделал попытку уклониться от контакта, сославшись на то, что он находится под наблюдением контрразведки.

Но Ангелов был настойчив. «Довольно грубо», как вспоминал потом сам агент, он надавил на Мея, сказав, что если тот откажется, то у него возникнет «повод для серьезного беспокойства». В результате Аллан Мей был вынужден согласиться на продолжение сотрудничества. И получил указание подготовить доклад о проводимых в Канаде и США исследованиях по атомной бомбе.

С мая по сентябрь 1945 года он несколько раз встречался с Ангеловым и передал ему немало ценных материалов.

На одну из встреч он даже принес микроскопические образцы урана-233 и урана-235, а также доклад, в котором была описана конструкция бомбы, ее детали и отдельные узлы, а также технологические процессы их изготовления.

Предательство, провал, арест, суд и приговор

Сотрудничество Мея с оттавской резидентурой ГРУ продолжалось до сентября 1945 года. Потом его в связи с окончанием работ в Чок-Ривере отозвали в Англию. В середине сентября Аллан Мей благополучно прибыл в Англию и стал преподавать в Королевском колледже в Лондоне.

Но тут случилась беда. За несколько дней до его отъезда, 5 сентября, из оттавской резидентуры ГРУ бежал шифровальщик лейтенант Игорь Гузенко. Он передал канадской контрразведке множество документов, среди которых были и копии донесений агента «Алека» в Москву.

Полученная от Гузенко информация была немедленно доведена до руководителя Особого отдела Скотланд-Ярда подполковника Леонарда Барта. И тот вскоре выяснил, что под псевдонимом «Алек» скрывается доктор Аллан Мей.

За ним было установлено круглосуточное наблюдение, не выявившее, впрочем, никакого криминала. Тем не менее, 15 февраля 1946 года Барт позвонил Мею на работу и пригласил посетить Управление по атомной энергии, сказав, что ему надо навести некоторые справки.

Во время беседы за чашкой чая Барт заявил Мею, что ему известно о его сотрудничестве с советской разведкой. Растерявшийся от такого оборота беседы Мей признался, что, действительно, находясь в Канаде, встречался с русскими с января по сентябрь 1945 года и передал им образцы урана.

Суд над Меем начался 1 мая 1946 года. Государственный прокурор сэр Хартли Шоукросс обвинил его в нарушении Закона о государственной тайне. А судья Оливер вынес приговор – 10 лет тюремного заключения.

Срок Мей отбывал в Уэйкфилдской тюрьме в Йоркшире. В январе 1953 года его за примерное поведение досрочно освободили, после чего он устроился на работу все в том же Кембридже. Аллан Мей стал заниматься исследованиями по теории усталости металла, и его статьи даже печатались в одном из ведущих научных журналов мира «Nature».

В 1962 году он покинул Англию и перебрался в Гану, где получил место специального профессора физики в местном университете.