Квартира - Павел Астахов

Последнее слово Артем почти выкрикнул, и Ковтун вздрогнул и сквозь сон застонал:

— Господи! Так точно! Никак нет! Есть!

А потом он открыл глаза и растерянно обвел взглядом кабинет. Увидел Артема, взял себя в руки и кивнул:

— Уф-ф-ф! Слушай, Андреич, меня только что расстреляли.

— Да вы что?! Не может быть. Кто же посмел? — недобро усмехнулся адвокат.

— Не пойму. Вроде как сам президент дал поручение, а потом… прости господи… расстрелял… за неисполнение… — Министр задумчиво поскреб коротко стриженный затылок. — А к чему это все?..

— Точно не к добру, — как мог серьезно, чтобы ненароком не рассмеяться, подтвердил Артем. — Президент шутить не любит.

Только сейчас Ковтун окончательно проснулся. Казалось, он нисколько не удивился появлению Павлова и продолжал с ним разговор так, будто лишь на секунду отвлекся.

— Ну, так что у тебя стряслось, Артем?

— Это не у меня, Егор Кузьмич. Это у вас случилось! — с напором начал было Павлов, но министр тут же поднял руку:

— Эй-эй! Ты чего прешь, как танк? Это тебе что, штурм Перекопа? Ты ко мне пришел, можно сказать, домой. Для меня работа — дом. Кабинет — квартира. Так вот и веди себя прилично.

Артем хотел было ответить встречной колкостью, но передумал и просто перешел к делу.

— Вас подставляют, Егор Кузьмич. Вы доверились откровенным жуликам. Они вас используют и прикрываются вашим именем.

— Это кто ж такие? — возмутился Ковтун.

— Да тот же Поклонский.

При упоминании этой фамилии шея министра вздулась и покрылась багровыми пятнами.

— Ну, положим, знаю Игоря Поклонского. А что он тебе? Чего натворил?

— Натворил? Он не школьник, чтобы «натворить». Он, скорее, наворотил.

— Не цепляйся ты к словам, Артем, — раздраженно отмахнулся Ковтун. — Что там с ним не так?

Артем не без труда подавил вспышку ярости. Он хорошо помнил свой прошлый разговор с министром, а потому чувствовал, что Ковтун знает, на чей дом Поклонский положил глаз. Но теперь в адвокате смешались все чувства, и он уже не твердо понимал, в чем цель его деятельности. Начав со спасения семейной собственности, он успел и помочь несчастным Губкиным, и — пока безрезультатно — вмешаться в судьбу Зойки Звездной, и найти убийцу отца, и защитить, пусть на время, соседку Варвару Штольц… и что теперь? Наказать Жучкова? Остановить Поклонского? Хоть чем-то помочь двум с лишним миллионам обманутых дольщиков — из тех, что так и стоят в бессрочном пикете у совершенно равнодушного к их судьбе министерства?..

— Ну, так что там с Поклонским? — напомнил о себе министр.

Артем посмотрел Ковтуну в глаза:

— Егор Кузьмич, вы ведь все знаете. Вы уже в прошлый раз поняли, что Поклонский посягнул именно на наш дом.

Министр встал с дивана и двинулся к рабочему столу. Забрался в крутящееся кресло и закряхтел:

— Экхе-кхе. При чем здесь Поклонский? Тем более что твой дом, Артем, все равно давно обречен.

— Как так? — не понял адвокат.

— Пойми, есть план…

— Какой еще план?!! — возмутился адвокат.

— А ты не рычи! Не рычи. Садись и слушай. План простой. Градостроительный. Все это место на Арбате должно быть застроено. Жилье вводится в срок до две тысячи пятнадцатого года. Не веришь? Погляди план. Утвержден в восьмидесятом году Советом Министров СССР. Это тебе не хрен собачий. Тогда власть знала, что делает.

— Ага. И коммунизм строила власть ваша, — огрызнулся Павлов.

— Э-э-э! Ну что ты за человек? Да. Если хочешь, мы строили коммунизм. И батя твой, между прочим, тоже строил. За это его Родина и партия двигали. И кем бы ты был, если бы не батя твой? — укоризненно откликнулся министр.

Артем покачал головой:

— Егор Кузьмич, при чем здесь это? Я вам привел факты. А вы мне — сказки про светлое будущее. Только я себя там не очень вижу. Отца моего там уже нет. А если так пойдет, то и мама с горя засохнет. Коммунисты строили на костях хотя бы светлое будущее — для всех! А что строите на наших костях вы?

Артем сидел вполоборота, уже не глядя на министра. Честно сказать, он не совсем понимал, каких решений он ждет от Ковтуна. Определенно в его власти было не только остановить снос дома, но и лишить Поклонского как новых строительных подрядов, так и лицензии. Но вот пойдет ли на это министр?

— Я дам тебе квартиру взамен, — с чувством кивнул Ковтун, снял телефонную трубку и начал набирать по «вертушке» какой-то номер, — шикарную трешку в новом элитном доме. И плевать, что твоя была не приватизирована…

Артем, прогоняя наваждение, тряхнул головой.

— Простите, Егор Кузьмич, а откуда вам известно, что квартира не приватизирована?

Взгляд министра дернулся и застыл.

— Откуда? Откуда? Сам же рассказывал…

— Неправда. Я вам этого не говорил, — с напором на слово «этого» перебил Артем.

Министр уставился на Артема, но смотрел он не на него, а в пустоту.

— Говорил… не говорил… какая разница? Ты не понимаешь, сынок, куда лезешь! Это тебе не олигархов спасать. Не шпионов защищать. И даже не с рейдерами бороться. Брось копать, Артем. А то сотрут в порошок, и даже я ничего разрулить не смогу.

Говорить было больше не о чем, и Павлов встал, развернулся и, не прощаясь, вышел.

Папироса

Проводив Артема печальным взглядом, Ковтун вдруг подумал, что именно так и уходит прошлое — не прощаясь. Когда-то они с отцом Артема сидели за одной партой. Затем, спустя годы, молодыми, счастливыми, полными веры в построение коммунизма на всей планете, встретились вновь и просидели за одной-единственной бутылочкой сухого вина всю ночь — было о чем поговорить. Спустя годы встретились еще раз — уже зрелыми, знающими цену и людям, и обещаниям, и все-таки верящими, что идеалы исполнимы, а жизнь посвящена правому делу. А сегодня… Ковтун вздохнул и предался единственному делу, пока еще не утратившему смысл, — подсчету денег, которые он планировал получить с девелоперов.

Поклонский его расстраивал. В него были вложены основные силы. Нет, министр лично Игоря не инвестировал, он просто переправил ему довольно серьезные банковские и инвестиционные потоки. Кормчие этих вливаний уже теребили Ковтуна, а момент был самый неблагоприятный. Кризис вовсю захватывал одну отрасль за другой: строительство захлебнулось в долгах, инвесткомпании разорялись, дольщики бунтовали, а риелторы исчезали.

Цифры министра не радовали, и он мрачно скомкал листок. Достал «беломорину» и закурил, что случалось крайне редко. Последний раз выкурил папироску после скорбной вести о гибели отца Артема. Расстроился за Андрея Андреевича. Перед этим, страшно сказать, курил в девяносто восьмом, в августе, когда дослуживал в Управлении капитального строительства Минобороны. Оказалось, что жена за неделю до краха вложила деньги в какую-то финансовую пирамиду. Та носила красивое название и вывеску, а дуры-подружки дули ей круглые сутки в уши о сверхприбылях и какой-то «системе» и «сети». Теперь вот пришло время для следующей папиросы.

Егор Кузьмич глянул на пачку «Беломора» и криво улыбнулся. Эту недокуренную пачку он возил с собой как талисман. Купил он ее в девяносто первом, после подавления путча и ареста гэкачепистов и только с одной целью — бросить раз и навсегда курить. С тех пор и хранил ее везде и всюду, перевозя из кабинета в кабинет вслед за назначениями.

Вспомнив о ГКЧП, Ковтун приоткрыл ящик стола и достал наградной пистолет. Это был «ТТ». По рукоятке шла дарственная надпись. Министр Язев лично вручил тогда самому молодому генералу Вооруженных Сил СССР этот пистолет с напутственными словами: «Чтоб защищал Родину, семью, себя. Благодарю за службу!»

Министр вздохнул. Если бы пистолетом можно было защититься от финансового кризиса, то он бы первый расстрелял мерзавца. А как убить какого-то там «Доу Джонса», который бесконечно падал и тянул мировую экономику за собой? Тем паче не дотянуться за океан до этого афериста Мэддофа. А ведь выходит, что и там повисли его, Егора Ковтуна, деньги, которые засранцы-девелоперы рассовывали по всему свету. Большинство из тех, кто обтирал пороги его приемной, уже расселились по солнечным островам в Индийском и Атлантическом океанах. Ищи теперь их свищи! Благо Поклонский здесь, под рукой. Да и команду пока слушает. Надо из него выдавить все, что еще можно выдавить.

— К вам Игорь Михайлович Поклонский, — мелодично доложила секретарь.

— Пусть заходит! — рявкнул Ковтун. — Строевым шагом!

БТИ

После разговора с министром время словно ускорило ход. Артем стремительно добрался до своего офиса на Ильинке и тут же набросился на помощницу:

— Катя, а почему до сих пор нет документов из БТИ?

Он обязан был понимать, что происходит с его квартирой.

— Артемий Андреевич, они говорят, срок исполнения заявки тридцать дней, — хлопнула ресницами девушка и тут же протянула ему полученный письменный ответ.