Поверженные барьеры - Барбара Картланд

Он попытался выбросить из головы все сожаления, воспоминая о тех нежных, интимных мечтах, которые пришли к нему вместе с любовью к Карлотте. «Я был глупцом, когда вообразил, что такое счастье может быть моим». Теперь он видел себя непреклонным, решительным и сильным, а не мягким и нежным, окруженным любовью женщины и привязанностью своих детей. Он должен отречься от этого и посвятить себя будущему процветанию фабрики, работать для благосостояния людей, служивших ему.

Он радовался, что мечты Скай осуществились. Он решил тотчас же написать ей и в подарок передать ей те деньги, от которых она раньше отказалась. Их должно быть достаточно, чтобы в новой жизни бедность не угнетала ее. Но она уходила от него. Нормана захлестнула тоска одиночества. Он опять пришел к мысли, что только фабрика верна ему, что это большое, скучное, безликое здание — его единственная опора.

Он решил отбросить эти мысли. Сел в постели и потянулся к газетам, лежавшим возле него, небрежно просмотрел их. Позвав камердинера, он велел ему привести Билли.

— Я поговорю с ним, пока одеваюсь, — сказал он. — Ванна готова?

— Готова, сэр Норман. Я приготовил вам синий костюм.

— Хорошо, — согласился Норман.

Он подошел к окну и стоял там, глядя на сад, раскинувшийся вокруг дома. Всюду было мирно и спокойно. Но на Нормана это спокойствие неожиданно подействовало угнетающе. Все напоминало о старости, медленно подкрадывающейся к нему.

— Мне еще столько надо сделать! — Он сказал это громко, как бы защищаясь.

Послышался стук в дверь и вошел лакей.

— Ну? — коротко спросил Норман.

— Мальчик уехал, сэр Норман, — сказал лакей.

— Уехал! — воскликнул Норман. — О чем вы говорите? Куда?

— Он уехал после завтрака.

— Но куда он поехал? — сердито спросил Норман.

— Леди Мелтон увезла его с собой.

— Пришлите ко мне горничную, — приказал Норман.

Он швырнул сигарету и нетерпеливо зашагал по комнате, пока не появилась Элси. Она была взволнована.

— Куда поехала миледи? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Элси дрожащим голосом. — Она приказала мне упаковать ее одежду и уехала в машине в половине восьмого, взяв с собой ребенка. Она села за руль сама и никому не сказала, куда едет.

Норман долго молча смотрел на нее, потом отпустил.

— Достаточно, благодарю вас, — сказал он.

Глава двадцать пятая

Через четверть часа Норман был одет. Он спустился в библиотеку. Вызвав дворецкого, он спросил его, куда поехала Карлотта, но узнал не больше того, о чем ему уже сообщила Элси. В половине восьмого Карлотта, взяв с собой Билли и солидный багаж, уехала из дома. Она приказала приготовить машину, и шофер ждал ее. Но выйдя из дома, она отпустила его и повела машину сама. Слуги не скрывали своего любопытства, и Норман знал, что между собой они обсуждают случившееся. Он не пытался что-либо объяснить или скрыть свое удивление. Он просто старался найти ключ к разгадке поступка Карлотты, а когда понял, что они не могут помочь ему, всех отпустил. Он поднялся наверх в спальню Карлотты. Комната была оставлена в беспорядке: на полу тонкая бумага, брошенные платья и шляпы на кровати и стульях. Элси, едва не плача, стояла среди этого развала. Она боялась Нормана и, когда он вошел, незаметно выскользнула из комнаты, оставив его одного.

Несколько минут он стоял посреди комнаты. Он вошел сюда впервые после приезда Карлотты в его дом. В воздухе ощущался слабый аромат духов Карлотты. Он напомнил ему о гардениях и о тех вечерах, когда они ездили вместе ужинать после спектакля. На туалетном столике осталось несколько разбросанных предметов. Пуховка, пудра, губная помада. Он рассеянно подобрал эти мелочи и рассматривал их, как будто они могли сообщить ему, где его жена. В груде бумаг на письменном столе он обнаружил счета: некоторые еще не распечатанные, другие аккуратно сложены в стопку — счета за приданое Карлотты. Только два или три из них были подписаны. Здесь же он нашел письмо. Он взял его, посмотрел на подпись и посмотрел без угрызений совести. Письмо от женщины. В глаза ему бросилось слово «Голливуд». Он прочитал письмо Хани. Ему показалось, что он, наконец, нашел след, который приведет его к цели. Взяв письмо с собой, он пошел вниз.

Он позвонил Магде и нетерпеливо ждал, когда его соединят.

Спустя несколько минут, оператор сказал:

— Миссис Ленковская не может подойти, но миссис Пейн у телефона. Вы будете говорить?

— Соедините меня, пожалуйста, — сказал Норман.

Спустя мгновение, он услышал голос Леолии, высокий и взволнованный.

— Это вы, Норман? — сказала она. — Я как раз собиралась позвонить вам. Боюсь, что у меня плохие новости для Карлотты.

— В чем дело? — спросил Норман.

— У Магды был удар рано утром, — ответила Леолия. — Только что был врач, он послал за сестрой. Она еще без сознания, и мы очень волнуемся.

— Мне очень жаль, — просто сказал Норман.

— Она жаловалась на головную боль и головокружение, — продолжала Леолия, — но в остальном чувствовала себя хорошо. Вы попросите Карлотту сразу же приехать? Я думаю, она должна быть здесь.

— Я передам ей, — сказал Норман, — и мы постараемся приехать как можно скорее. Что-нибудь еще нужно? Чем я могу быть полезен?

— Ничего, благодарю вас, — сказала Леолия.

Он понял, что она плачет и после нескольких сочувственных слов повесил трубку. Он не хотел добавлять ей неприятностей и не сказал, что не имеет понятия, где Карлотта. Он выяснил то, что хотел знать, — к Магде она не поехала.

Норман взял «Таймс» и быстро просмотрел расписание отплытия пароходов. Он увидел, как и ожидал, что в полдень отправляется лайнер из Саутхемптона в Нью-Йорк. Он снова позвонил, теперь на фабрику.

— Подготовьте мне самолет через двадцать минут.

Пока подавали машину, он выпил чашку кофе, но отказался от завтрака, который ждал его в столовой. Дворецкий не отходил от него, желая чем-нибудь помочь, но Норман отослал его прочь. Он услышал, что машина подъехала к дому, быстро вышел и сел рядом с шофером.

— Как можно быстрее, — сказал он.

Полчаса спустя Норман летел в Саутхемптон. Теперь у него была возможность все обдумать. Он надеялся, что интуиция его не подвела и Карлотта собирается присоединиться к своей подруге в Голливуде, чтобы получить работу, о которой та ей написала, но не мог понять, почему она взяла с собой Билли.

Затем во внезапном озарении он догадался, что она ревновала его и не хотела оставить ему ребенка, которому он оказывал внимание последние дни. Она хотела причинить ему боль, оставляя его совсем одного. Еще что-то, кроме гордости, было оскорблено в ней его отношением. Неужели она, спрашивал он себя, хоть немного любит его? Казалось, горечь, которая заморозила его чувства с той первой ночи, начинает таять. Он увидел в Карлотте ребенка, терзаемого эмоциями, с неустойчивым и несдержанным темпераментом. Он видел, как она бросает вызов ему, а затем пытается вновь завоевать его любовь и интерес к ней.