Черный Легион: Омнибус (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон

— Это место, чтобы спрятаться, — произнес я.

Все еще не убежденный, Леор сплюнул на пол.

— А сигнал точно исходил отсюда?

— Это был не сигнал, — поправил его Ашур-Кай.

— Ну, тогда видение.

— До чего же ты все-таки забавный дикарь. Гипновопль — это не видение.

Я увидел, как аура Леора полыхнула от раздражения, но в остальном он проигнорировал альбиноса.

— Хайон? — спросил он.

— Это был сновидческий астропатический контакт, — ответил я, не глядя на него.

— Что ж, — он выдавил из себя неприятную улыбку. — Это все объясняет.

Ему хотелось разъяснений, но, как и столь многие проявления шестого чувства, астропатию почти невозможно описать тем, кто ни разу не ощущал контакта с ней. Даже многие в рядах Имперской Инквизиции — которые, вероятно, будут единственными читателями этой летописи — практически ничего не знают о мириаде дисциплин, возможных в рамках Искусства. Непосредственно в Святых Ордосах служит мало астропатов, а даже психически одаренные воины и ученые Инквизиции не могут тратить требуемые десятки лет, обучаясь говорить, как астропаты.

Астропатия — это сфера, находящаяся за пределами беззвучных передач импульсов и эмоций, которые происходят между многими связанными друг с другом псайкерами. Когда астропаты на удаленных мирах «говорят» через варп, то передают не слова и даже не язык. Они безнадежно неспособны хотя бы пытаться вести точное общение. Обученные Искусству знают, насколько бесполезно даже пробовать проделать работу с таким количеством мелких нюансов.

Умелые астропаты посылают отпечатки собственного разума, проецированные шаблоны восприятия и триггеры воспоминаний. Здесь может быть мимолетная эмоция, или же многочасовое чувственное откровение. Осознанное или нет, это мало отличается от простирания своих чувств, хотя бесконечно утомительнее. Смотрите на это так: шепот ничего не стоит, однако крик заставляет запыхаться.

То, что доходит до принимающего сознания, никогда не является тем же самым, что отправляла передающая душа. Если бы для образования подобного единения требовалось только отправлять и получать, Империум был бы совершенно иным. Большая часть мастерства астропатии состоит в интерпретации полученных видений и отслеживании их источника. Целые орбитальные сооружения заняты скованными псайкерами, которые пристегнуты к хирургическим столам и держат в трясущихся кулаках перья, а смотрители-мнемомастера тем временем сосредоточенно изучают бесконечные стопки пергаментной бумаги, потемневшей от неразборчиво записанных видений. Из этих узлов Адептус Астра Телепатика получаются прекрасные готовые цели для воинств наших крестовых походов. Нет лучшего способа заглушить систему, чем перерезать ей глотку, пока она не успела позвать на помощь.

Передача сообщения — это простая часть этой психической дисциплины. Толковать сны существенно сложнее. Когда нечто — это дар от далекого разума, а когда просто кошмар природного происхождения? Когда — предупреждение о грядущем кровопролитии, а когда — запоздавшее на века сообщение, которое достигло чужого сознания спустя десятки лет после смерти отправителя?

Ашур-Каю однажды приснился город кричащих детей, изрыгающих на улицы черную грязь. Подобные видения довольно обычны у тех из нас, кто обитает в населенном демонами Оке, однако он уцепился за него, считая посланием. И таковым оно и оказалось: образом от колдунов ордена Ониксовой Пасти — группировки Несущих Слово, которую уничтожил Леор со своими Пятнадцатью Клыками. Альбинос услышал их астропатический предсмертный вопль.

Таковы реалии, с которыми мы имеем дело. Со временем учишься ощущать оттенки и отличительные признаки посланий. Чувствовать недавние. Знать, правдивы ли они. И все же, никогда нельзя быть полностью уверенным.

А если подобному чутью не научиться? Многим это не удается. В истории Империума на протяжении десяти тысяч лет встречаются те, кто отдал свой разум и душу тварям, поджидающим в варпе.

— Я считаю, что это было сообщение, — сказал я Леору. — Вот самое примитивное и верное объяснение.

Он что-то проворчал, что не особо указывало на его доверие.

— Позволь мне перефразировать, — поправился я. — Я знаю, что это было сообщение. Оно привело нас сюда и, хотя я не могу быть уверен касательно его происхождения, это тот самый мир из гипновопля.

— Все равно отдает «может быть».

Верь мне.

Он потряс головой — не в знак не согласия, но отвергая мое прикосновение к его разуму. Прикрытый левый глаз начал подергиваться в болезненном тике. Как странно. Простое соприкосновение моего и его сознаний привело внутричерепные имплантаты в некое раздражение. Ему никогда не нравился контакт разумов, однако здесь действовал усиливающий фактор. Находился ли он на планете под нами?

— Не делай так, — произнес он и слизнул кровь с кровоточащих десен. Воздух вокруг него трепетал, духи боли любовно поглаживали броню, ожидая своего череда появиться на свет.

— Мои извинения, брат, — я оглянулся на разрушенную планету на экране оккулуса. — Я мало что могу почувствовать касательно наличия на планете жизни, хотя там есть обрывок разума.

В беззвучном голосе Ашур-Кая слышалось сухое веселье.

Обрывок разума. Огненный Кулак будет совершенно как дома.

Мой ответ был столь же сух.

Ты само воплощение просперского достоинства. А теперь дай мне сосредоточиться.

— Обрывок разума..? — начал было Леор.

Я поглядел на него. Его темное лоскутное лицо было совершенно серьезным — у него не было трудностей с пониманием, однако требовались дальнейшие разъяснения. Я услышал в сознании смех Ашур-Кая, однако, при всей жестокости Леора, Пожиратель Миров был не глуп. Я так долго странствовал с Ашур-Каем и Гирой, что оказалось легко забыть, как трудно тем, кто обладает более обыденным восприятием, видеть Галактику так же, как мы. Леор мог полагаться лишь на собственные глаза и сканеры корабля. С Нефертари было так же, но ей редко оказывалось достаточно дела, чтобы задавать вопросы.

— От кого или чего бы ни исходило послание, это существо едва можно заметить.

— Тогда так и говори, — покачал головой стоявший рядом с Леором Угривиан. — Тизканская формальность начинает утомлять, колдун.

— Я это учту.

— Я пойду с тобой, — заявил Леор. Иного я и не ожидал.

— Я тоже, — сказала Нефертари. Моя дева чужих стояла у подлокотника пустующего трона, водя точильным камнем по лезвию разделочного ножа. При этом утверждении моей подопечной остальные переглянулись.

— Ты останешься здесь, — обратился я к ней. — Атмосфера очень нестабильна, и мне понадобится постоянно тебя защищать. Это задача для пустотных скафандров и герметичных доспехов.

Она выдохнула, издав сочащееся неудовольствием мурлыканье.

— Почему?

Я мысленно вернулся к посланию-сну, где шипящий ливень обжигал мою кожу и со жгучей болью заливал зрение молочной белизной.

— Там внизу идет кислотный дождь.

«Мстительный дух»

Мне не хотелось приземляться наобум. Нечто призвало нас сюда, и я намеревался его отыскать, прежде чем совершать высадку вслепую. Наши попытки вести вокс-передачи через покров облаков остались без ответа, равно как и все психические прощупывания, предпринятые мной и Ашур-Каем. Мы провели два дня и две ночи в поисках места для посадки. Сон ничем не мог помочь, поскольку больше не повторялся.

Два дня. И нам еще повезло, что это вообще удалось сделать так быстро. Единственные доступные нам возможности состояли в прочесывании десантно-штурмовыми кораблями и разведке истребителями над континентами планеты, поскольку атмосфера была слишком плотной для надежного сканирования. Поначалу мы не находили ничего, кроме низких грозовых туч и мертвой промерзшей скалы. Казалось, что планета застряла в одном временном моменте — облака не двигались, а едкий дождь так и не растворял заиндевевшую землю. Снег шипел и выгорал, но почти сразу же снова смерзался.