Отмщение - Андрей Жиров

И время сразу же замедляет ход. Во всяком случае сам Юрий ощутил именно так. Вначале только выкрики, лозунги и ругань из-за спины. Понятно и ожидаемо. Патруль на массивном военном внедорожнике мчится наперерез. Лихо затормозив метрах в двадцати, заворачивает боком. Дверь распахивается, чуть не сорвавшись с креплений. Наружу споро выпрыгивают шестеро солдат в сером камуфляже. В руках - дубинки и электрические разрядники, массивные прозрачные щиты. Броня соответствует - не против хулиганов снаряжались.

Выстроившись в шеренгу, слаженно торопятся навстречу непонятным демонстрантам. "А в глазах непонимание... Это хорошо. Хорошо! - мысленно отметил Юрий. - Значит, не догадались, не поняли, не раскусили!"

Солдаты идут вперед. Им холодно и неуютно. Муторно. Да, идти в крестовый поход против русских почетно, выгодно даже. Отмстить сразу за век унижения. Тем более, что сопротивляться-то почти некому. Но опять зима, опять непонятные, чужие люди и города. Каждый шаг грозит опасностью, каждый человек - смертью. Это не благостная Европа, где смену протектората приняли спокойно. Ни паники, ни возмущений. Ни тем более сопротивления. Солдаты не жаждут обвинять себя, потому с удвоенным усердием клянут канцлера, рейх, пришельцев и генералитет оптом. В самом деле! Что за чертовы русские?! Зима, мороз - а они с какими-то флагами и портретами мертвецов бородатых носятся! Ведь оружия нет - это проверили сразу! И засвеченных военных тоже нет! На что надеются дремучие варвары? Сумасшедший дом! Но сами виноваты! В отместку постоянным страхам, тревоге солдаты не собираются сдерживаться. На лицах непонимание сменяется самодовольным сознанием превосходства и жаждой крови.

"Только бы не вспугнуть удачу!" - мысленно шепчет Юрий. Вот уж подарок. Все-таки не верилось, что сумеют подойти вплотную. Слишком заманчиво, слишком просто... Но каблуки стучат по обледеневшему асфальту, по брусчатке площади. Последние метры тают. Ещё немного... Ещё... Ещё...

И обе стороны рывком сближают! Словно бросаются в объятия. Только Десантники понимают, что происходит, а немцы - нет. Отрезвление приходит быстро. Штурмовики, умело орудуя древками, пробили строй щитов. Из-под рук товарищей тут же вынырнули на помощь другие. Дистанция сокращена до предела. Всё, что остается немцам - наблюдать за собственным избиением. Дубинки и щиты вплотную бесполезны. Серия коротких ударов по уязвимым местам - и уже последний немец отключился. Но строй сохранен. Маскарад продолжается.

Бесчувственные тела подхватывают на руки и несут перед собой. Если повезет - издалека будет казаться, что патруль просто отступает под напором. Нет - сгодятся в качестве живого щита. Повезло! Никаких криков, никакой паники и стрельбы. Еще один внедорожник срывается с противоположного угла площади, спешит на подмогу. А половина пути пройдена. Почти половина. До входа метров сто - даже меньше. Но танки молчат: не фыркают соляркой, не поводят грозно стволом в сторону нежданных гостей.

Второй патруль ловит лжедемонстрантов через пятьдесят метров. "Всё... - шепчет про себя Фурманов, отсчитывая секунды. - Получилось..." Когда вторая шеренга подходит достаточно близко, их бесчувственные коллеги мешками падают вниз. Больше нет необходимости в маскараде. Туда же транспаранты и портреты. По шеренге скользит рябь. Бойцы невольно переглядываются. И, суетливо пряча дубинки в кольца, тянутся к оружию. Им бы пару секунд. Но нет. Десантники уже сняли оружие павших. Время ещё, ещё медленней!

Коротко ходят стволы, изрыгая огонь. Кто-то из немцев успевает понять, что происходит. Кто-то - даже инстинктивно прикрывается щитом. Пули проходят насквозь, не замечая преграды. Прозрачный пластик трещит, исходя густой сеткой надломов, проламывается, осыпаясь вниз. Серый камуфляж расцветает черными цветками ожогов. Щедро, во всю грудь. А из спин ещё не утоливший жажду свинец уже рвется вперед. Оставляя позади разорванные лоскуты и кровавые трассы.

Ещё рывок. Вместе с первыми, Фурманов склоняется над трупами, срывает с плеча немца автомат. На разгрузку нет времени. С колена, уверенно проводя стволом, огонь! Раз-раз! Раз-раз! Но напрасно: караул у входа рассыпался, укрылся за колоннами. На огневых точках неумолимо оживают пулеметы, выворачивая стволы навстречу нежданной угрозе...

Время в голове громыхает тяжелыми ударами, отсчитывая секунды. Кровь - густая, вязкая, - через силу рвется по венам, надсадно трепещет сердце... Не задерживаясь на открытом пространстве, штурмовики бросаются под прикрытие танковой брони. Но немцы не спят. Рокочет, наотмашь хлеща по слуху, пулемет. Веером ложатся пули, рикошетя от брусчатки, разламывая камни. Меньше чем на миг скосив взгляд, Юрий видит - уже пятеро осталось позади. Кто-то отброшен ударом свинца назад, лежит раскину руки, кто-то так и не сумел перешагнуть поверженного противника, пал сверху. И дымящаяся, невероятно алая кровь на снегу.

Но нельзя останавливаться. "Время! Время!" - твердит про себя Фурманов, будто подгоняя снайперов. Подгоняет зря: выстрелов не слышно, но свинец уверенно находит цель. Первыми падают ниц наблюдатели на крышах, в окнах соседних высотных домов. Падают уже в первые секунды штурма. Следом огонь с неба низвергается на головы охранников у парадного. Один за одним, один за одним...

Пулеметы недолго собирали жатву - как начали, так и затихли, будто захлебнувшись огнем. Стволы обессилено клюют носами к земле. Оставляя убитых, унося на плечах раненых, немцы отступают внутрь, скрываясь от беспощадной смерти.

Наконец оживают и танки. Будто отряхиваясь от спячки, стальные исполины взревели, заворочались. И ничего не противопоставит! Из оружия у штурмовиков только трофеи патрульных - почти без патронов...

Стволы пушек качаются, жадно высматривая вокруг добычу. Десантники невольно жмутся к корпусам, держатся за поручни. Машины ревут, начиная неуклюже ворочаться на месте - то ли отыскивая дерзнувших, то ли надеясь задавить.

Тупик. Пат. Путь вперед, в здание перекрыт плотным огнем противника. Уйти невозможно - бронированные хищники тут же растерзают. Но и на месте оставаться нельзя. Нет спасения - только отсрочка. Если не будет помощи - с воздуха ли, с земли - всё кончено...

Секунды ожидания тянутся, бьют по нервам. Холод хлещет в лицо, постепенно затихающий азарт сменяется тревогой. Секунда за день, секунда за год. Скольких седых волос она стоит? Скольких непрожитых жизней?

Звуков почти не слышно. Но нельзя не заметить рушащуюся с неба черную тень. Юрий невольно задрал голову. Машина белой окраски, с красными крестами на боках и на днище тяжело опускается. Винты ходят все медленней, все неохотней. По обшивке то и дело ударяют пули, высекая искры. Запрокидывая борт на сторону, заставляя отплевываться, отдуваться вначале сизым, а потом и черным дымом. В паре метров от земли машина обреченно клюют носом и рушится вниз - нечем и некому держаться: всё стекло на стороне пилота щедро перепахано отверстиями, пройдено узором трещин. Но нет... Есть силы для последнего удара. Будто молот на наковальню обрушивается машина на ближайший танк. Проламывая, продавливая броню, выворачивая башню.

Удар о землю отзывается в каждом десантнике - будто сердце подскочило к горлу. Кажется, даже булыжники нервно заворочались в насиженных гнездах. А машину уже охватывает, обнимает огонь: облизывает жаркими крыльями борта, виснет на покореженных лопастях

Между тем на край площади вырывается и многострадальный фургон. Отчаянно виляя, подрагивая на брусчатке рвется к зданию. Прикрываясь от огня танков поверженным покорителем небес. Который, как оказывается, ещё вовсе не повержен: пинком распахнув дверцу - так, что та даже слетела с креплений и жалобно громыхнула о камни, - наружу выпрыгивает одетая в камуфляж девушка.

Юрий не узнал её. Даже не обратил внимания, говоря по правде - только крикнул нескольких ближайших штурмовиков на разгрузку. Неладное полковник почувствовал только когда заметил, как метнулся назад Роберт, чудом уклонившись от доброго десятка выстрелов. Рванулся напрямик, чтобы заключит девушку в объятья. "Господи! Неужели?! - не веря воскликнул про себя Фурманов - Алиса?!"

Чемезов, заслоняя девушку спиной, не отрываясь вглядывался в милое сердцу лицо. Которое он потерял так глупо, так жестоко. Которое уже никогда не ожидал увидеть. И вот теперь неожиданно, невероятно она вернулась. Здесь и сейчас. Рядом. Забыв обо всем, майор трепетно, робко провел ладонью по растрепанным волосам, жадно вдохнул дурманящий запах шелковой кожи, утонул в глубине настежь распахнутых глаз.

Алиса смотрит испуганно, растерянно. Весь мир разом выцвел, исчез. Остался лишь возникший из ниоткуда Роберт. Как, отчего, зачем - смешно и неважно. Главное - он здесь. И можно вечно ощущать тепло возлюбленного на волосах, на лице, на шее. Стараясь удержать миг, девушка придержала ладонь, прильнула. Ни на миг не отрывая взгляда от застывших напротив глаз...