Нефертити и фараон. Красавица и чудовище - Наталья Павлищева

Чтобы избежать ответа на прямой вопрос, Эйе усмехнулся:

– Если переезжаешь в Фивы, то привыкай к имени Тутанхамон. Как и к своему – Семнехкаре.

Нефертити со вздохом сняла синюю корону, бросила ее на постель. Кто знает, когда еще пригодится и пригодится ли вообще… Тряхнула головой, расправляя волосы.

Она столько лет прятала их под короной, что кто-то пустил слух, мол, у царицы волос нет вовсе, потому и скрывает. А она просто знала, что если распустит свою гриву, то на остальное не будут смотреть. Волосы скрывали лебединую шею, красивые скулы, отвлекали внимание от глаз и даже от пухлых губ.

Потом прятать волосы вошло в привычку, стало казаться, что показывать их неприлично… И только Эхнатон и домашние видели Нефертити во всей красе. Даже Семнехкаре смутился, впервые узрев царицу в ореоле распущенных волос.

Немного полюбовавшись на себя в полированной до блеска большой пластине, она сделала знак То-Мери. Но впервые служанка не поспешила выполнять повеление хозяйки.

– В чем дело?

– Нет, Ваше величество, может, не стоит?

– Что не стоит? Бери бритву, или ты хочешь, чтобы я делала это сама?

Видя, что То-Мери никак не может сделать решающий шаг, Нефертити с досадой взялась за бритву сама. На мгновение замерла и… первая прядь волос упала на пол. То-Мери схватила царицу за руку:

– Я сделаю, госпожа…

На пол падали не только волосы царицы, но и слезы служанки. Брея голову красавицы Нефертити, То-Мери заливалась слезами. Постепенно лицо в зеркале изменялось.

«Ну и что? – успокаивала себя царица. – Ведь брила же голову, когда была маленькой? И вполне прилично выглядела! Когда отросли волосы, сначала даже казалось противно. Привыкну и сейчас».

Наконец она закрыла глаза и отдалась ловким рукам служанки. Та уже немного успокоилась, движения стали ровными и ласковыми. Конечно, вид царицы был далек от привычного, но не разочаровал. Форма черепа прекрасна, совсем не похожа на головы пер-аа или дочерей.

Наконец на пол упали последние прядки, То-Мери еще раз прошлась бритвой по всей голове, убирая пропущенные волоски, критически оглядела череп Нефертити, оценивая свою работу, и вздохнула:

– Все, Ваше величество…

Нефертити открыла глаза. Из глубины зеркала на нее смотрело совершенно незнакомое существо, даже не сразу поймешь, то ли женщина, то ли юнец. Царица подняла руку, юнец в зеркале повторил ее движение. Она провела ладонью по голове, пытаясь на ощупь определить, насколько это неудобно – быть бритой, изображение проделало то же самое.

Но Нефертити уже привлекал не свой вид в зеркале, а новое ощущение, вернее, оно было хорошо забытым старым. Закрыв глаза, царица вдруг почувствовала себя девочкой Неф, которую только что выбрила кормилица Тиу. Рука невольно попыталась найти детский локон над левым ухом. Искала и не находила.

То-Мери чуть испуганно уточнила:

– Там все выбрито, госпожа…

Нефертити рассмеялась:

– Ты все хорошо сделала, То-Мери, это я вспомнила детство. Знаешь, я очень хотела быть, как царица Хатшепсут, править Кемет, как мужчина. Прошло много лет, и вот теперь я это делаю, но вовсе не так, как когда-то мечталось… – Она вздохнула: – Пусть уберут волосы. И сожгут их!

– Жечь зачем?!

– Обратного пути нет, То-Мери.

Служанка не поняла, замотала головой:

– У госпожи волосы отрастут быстро…

– Я не о волосах плачу. Даже если не отрастут, кому они нужны? У меня нет обратного пути. Пер-аа с Анхесенпаатон остаются здесь, а мы с Меритатон уезжаем в Мемфис. Там я уже буду Семнехкаре, и никто не должен знать, что есть на свете Нефертити.

То-Мери очень хотелось спросить, что будет, если Анхесенпаатон родит от пер-аа сына. Чуть помучавшись, она все же задала этот вопрос. Нефертити чуть помолчала, потом вздохнула:

– Вряд ли это возможно, но если произойдет, то я уступлю трон своей дочери.

Едва Нефертити успела произнести последнее слово, как от двери раздался голос самой Анхесенпаатон:

– Что я слышу? Ты обещаешь уступить мне трон, если я рожу сына?

Нефертити смутилась:

– Как ты здесь оказалась?

– Я твоя дочь! Ты не забыла об этом?

– Об этом забудешь… – Царица была явно смущена и не желала ссоры.

Но Анхесенпаатон не собиралась сдерживаться.

– Чтобы не спать с пер-аа, ты подсунула ему меня! Ты, прекрасно знавшая, что такое этот урод на ложе, пальцем не пошевелила, когда он волок меня в свою постель!

Нефертити в ужасе раскрыла глаза и только молча разевала рот, не зная, что ответить. Дочь была права и не права одновременно.

– Я рожу от пер-аа сына и стану царицей, чего бы мне это ни стоило! Но тогда ты уедешь не просто в Мемфис или малый дворец, ты исчезнешь вообще! Ты переступила через меня, я переступлю через тебя!

Мать так и не успела ответить. Едва договорив свою угрозу, дочь выбежала вон!

Нефертити в ужасе замерла. Молчала и То-Мери, не в силах что-то проронить. Царица закрыла глаза, по щекам поползли две полоски от смытого беззвучными слезами грима.

Разрушено все, что было в жизни! Она полюбила Аменхотепа, став ему верной женой. Казалось, счастью не будет конца, они построили чудо-город, их любил народ…

Но за столько лет так и не родился сын, Макетатон умерла, а пер-аа взял себе другую. И не важно, достойна или нет Кийе заменить Нефертити, главное, что муж предпочел ей соперницу!

Столько потерь… Умерли Макетатон, Тиу, Бакетамон, Тийе, Мутноджемет… постепенно слеп и стал невыносимым пер-аа… Потом всплеск счастья со Семнехкаре, но это счастье за счет несчастья Меритатон, а потому не могло остаться безнаказанным… Страшный поступок дочери и ее беда… Теперь она не просто не нужна второй дочери, Анхесенпаатон ненавидит мать!

Она одна, совсем одна… Остался только верный Эйе.

Нефертити долго сидела с закрытыми глазами, даже слезы успели высохнуть, оставив черные полоски на щеках. И вдруг царица осадила сама себя: есть еще Тутанхатон! И пока жив этот мальчик, у него все права на трон после Эхнатона! Но главное – есть Кемет, страна, которая просто погибнет, если остаться доживать свои дни в Ахетатоне. Анхесенпаатон родит Эхнатону сына? Пусть рожает, это еще не скоро, она еще многое может успеть.

Кроме того, пройдет время, и Анхесенпаатон сама поймет, что у матери не было другого выбора. Оставаться рядом с полубезумным и почти слепым мужем в Ахетатоне значит погубить остальную страну. Анхесенпаатон все поймет, она очень умная девочка. И очень расчетливая, а тот, кто умеет рассчитывать сам, осознает и расчет другого человека. Дочь сказала, что мать исчезнет? Почему-то Нефертити вдруг отчетливо поняла, что так и будет. Но еще она почувствовала другое – самой Анхесенпаатон тоже не править Кемет!

Думать об этом не хотелось совсем. Сколько у нее времени? Год? Два? Или пока не повзрослеет Тутанхатон? Сколько бы ни осталось, его немного, а потому сидеть с бритой головой перед зеркалом, обливаясь слезами, не стоит!

Когда Нефертити открыла глаза, то не узнала в зеркале даже сама себя не только из-за бритой головы, но и из-за изменившегося взгляда. Трогательная, мягкая Неф исчезла окончательно. Ей на смену пришла грозная правительница, которую не волновала необходимость сменить внешность и даже имя. Нужно сбрить волосы? Она их сбрила! Нужно стать Семнехкаре? Она станет! Нужно взять Кемет твердой рукой? Она возьмет! И пусть пеняют на себя те несчастные, кто не поверит, что перед ними соправитель пер-аа Семнехкаре, усомнится, что перед ними мужчина, посмеет в чем-то возразить!

– То-Мери, достань бороду.

Вот это для служанки было уже совершеннейшим ужасом! Прилаживать к красивым скулам хозяйки пусть даже золотую бороду… Совсем недавно такое и в страшном сне не приснилось бы!

А сама Нефертити, приложив длинный золотой конус к подбородку, вдруг весело рассмеялась:

– А знаешь, мне даже нравится!

За дверью все еще стояла никуда не убежавшая Анхесенпаатон. Девушка порывалась вернуться и не могла сделать ни шагу. Прижавшись спиной к стене, царевна молча глотала горькие злые слезы. Мать смеется… ей весело… Вот так всегда: думает только о себе! Или о своем пер-аа! А сама Анхесенпаатон никому не нужна, нет никого, кто бы подумал о ней.

И вдруг девушка услышала голос царевича:

– Ты… чего?

Тутанхатон стоял, вытаращив глаза на всегда спокойную и молчаливую царевну. Неужели что-то случилось с царицей?!

Анхесенпаатон вдруг внимательно посмотрела на мальчика и неожиданно даже для себя спросила:

– А ты кому нужен?

– Я? Никому…

– Вот именно! Никому мы с тобой не нужны. Только ты мне, а я тебе!

И уж совсем неожиданно добавила:

– Женись на мне, Тутанхатон.

Тот смутился, Анхесенпаатон, конечно, красивая, но…

– Я еще маленький.

– Ничего, – обнадежила его царевна, – это со временем пройдет. Все взрослеют. Женишься?

– Женюсь! – горячо согласился тот.

– Смотри, ты обещал!