Самая страшная книга 2014 - Ирина Скидневская

Следователь вздохнул, разглядывая чьи-то когтистые лапы, поверх которых был записан адрес. «Сказочное чудовище… славянская мифология». Он и так знал, где находился поселок, но шестое чувство подсказывало, что идти надо было не туда. Разгадка, с которой ему так не хотелось встречаться, была в другом месте.

Там, где страшнее всего.

За черными елями.

Не задумываясь, насколько нелепа эта вечерняя экскурсия горожанина по проселочной дороге и через лес, Смирнов побрел вперед, меся коричневую грязь кожаными туфлями.

— Ростом высокий, об одном оке,

В плечах пол-аршина, на голове щетина,

На клюку опирается, сам страшно ухмыляется… — машинально бормотал Смирнов, продираясь сквозь ельник. — Ростом высокий, об одном оке… Да кто же, черт побери?

Внезапно лес кончился. Перед следователем лежала заповедная поляна с травой выше колена, обрамленная черными высоченными елями. Посреди поляны стояло изогнутое, как арка, дерево с опущенными до земли ветвями.

— Ростом высокий… — Смирнов положил ладонь на сердце и прижал, чтобы не вырвалось на волю. Раньше времени, — Так кто же? КТО???

— Кто-о? — застонал ветер.

— Кто-о? — эхом откликнулись ели.

— Кто-о? — зарыдали мокрые травы, склоняясь до земли.

— Высокий… око… — вспоминал Смирнов. Внезапно словно молния мелькнула перед глазами: маленькая девочка шепчет ему на ухо. «Там живет чудовище, и его зовут… Вер!»

— Вер!..

— Вер!.. — замерев, повторили деревья и травы.

«Его зовут Верлиока!»

— Верлиока! — выпрямившись и отбросив портфель, закричал Смирнов.

— Вот он я!

И веря, и не веря, Смирнов смотрел на появившегося монстра. Громадный циклоп с лысым черепом и длинными, до земли, руками стоял всего в нескольких метрах от него, щерил кровавую пасть и буравил следователя острыми глазами.

— Хорошо, что ты пришел, — лающим голосом проговорил он — Значит, вспомнил меня?

Да, вспомнил. До липкого ледяного пота на ладонях, в подмышках, до сосущего червяка в животе. До окаменевших, неподвижных ног.

Маленькая девочка с золотыми кудрями шепчет на ухо: «Там живет чудовище, и зовут его Верлиока. Но ты не бойся, у моего дедушки есть волшебный нож, который убивает чудовищ. Надо вонзить его прямо в сердце. Пойдем?»

Он вспомнил.

Они стоят на поляне, взявшись за руки, а Верлиока идет им навстречу. Эта пасть, эти зубы, ухмылка. Лена шагает вперед и замахивается ножом, но чудовище просто опускает на нее руку. Нож отлетает в сторону, а трава внезапно становится красной… Толя бежит, бежит прочь.

Он вспомнил.

— Теперь твоя очередь, маленький трус!

Одним толчком Верлиока повалил Смирнова на спину и тотчас же прыгнул сверху. «Да у него не руки!» — когтистая лапа располосовала щеку. Челюсти монстра вытянулись вперед, уши заострились и встали торчком. Чудовище плотоядно щелкнуло острыми зубами у самого лица следователя. Извернувшись, он выкатился из-под омерзительной туши и вскочил на ноги.

— Что же ты за дрянь?!

— Я — Верлиока! — захохотал оборотень, прыгая вперед.

Смирнов снова оказался на земле. Ноги путались в траве, левую руку монстр впечатал в грязь обеими лапами. Сопротивляться не было сил.

— Волшебный нож, — прошептал совсем рядом детский голосок — Волшебный нож.

Правая рука Смирнова нащупала под травой что-то холодное, металлическое. Сжав пальцы, следователь почувствовал неровности кабошонов, отчаянно дернул кверху. В руке у него был нож!

— Надо вонзить его прямо в сердце! — сказала девочка.

— С тебя должок! — смрадно выдохнул Верлиока, вывалив из пасти черный язык.

— Получи! — одним ударом Смирнов всадил сверкающее длинное лезвие в самую середину волосатой звериной груди.

На платформе было пустынно. Смирнов огляделся. Как его сюда занесло? И вышел почему-то здесь, на полустанке. Покопался в карманах, но на билете — только номер зоны и цена. Что за глупость? Определенно, ему пора отдохнуть. Следователь скатал билет в шарик и щелчком отправил в пожухлую траву за платформой, следом — непонятную бумажку, обрывок цветной страницы из детской книжки. Угрюмо ссутулившись, побрел было к переходу на другую сторону станции, когда вдруг заметил на скамейке маленькую девочку.

— Привет! — от неожиданности поздоровался он, — Ты почему одна?

— Сейчас мама придет, — Она была белокурой и голубоглазой, как одна его знакомая из далекого детства. Ленка Малова. Тоже тихая, но бесстрашная. Смирнов невольно усмехнулся. Сам-то он всегда считался трусом, а вон как дело повернулось — подался в следователи. А Ленка — наоборот, выучилась на дизайнера, теперь сидит в удобном кресле и теплом офисе…

— Ты осторожней, пока одна, — наказал он девочке, — Ну, пока! Тебя как зовут-то?

— Леночка, — прошептала она, глядя в спину уходившему Смирнову.

Александр Юдин

Чики-чик

Элитная вечеринка в Винтажном зале Центра современного искусства шла на убыль. Уже отплясала и даже спела под «фанеру» группа «Стринги» — бесспорный гвоздь программы; уже раскраснелись лица и съехали набок галстуки счастливых участников статусного мероприятия, а парочка раскрученных телеведущих, нанятых на роль конферансье, свежие остроты подбирала с усилием.

Профессор Костромиров допил коньяк, поставил опустевший бокал на поднос подвернувшегося официанта и, отказавшись от новой порции, в некоторой задумчивости направился к выходу.

При взгляде на этого сорокашестилетнего мужчину, на его хорошо тренированную, мускулистую фигуру, загорелое, с хищными чертами лицо мало кто догадался бы, что перед ним представитель сугубо мирной, можно сказать, кабинетной профессии. А если точнее — профессор Института востоковедения, член-корреспондент Российской академии наук.

Кой черт занес его на эти галеры, размышлял между тем профессор. Целый вечер убит впустую. Да, «Хеннесси» тут неплох, виски тоже — двенадцатилетнее «Джемесон 1780»… Все же это недостаточные основания, чтобы три с половиной часа тусоваться среди целлулоидной публики московского бомонда. Ни одного интересного собеседника за весь вечер! Голова утром болеть будет… Виски с коньяком мешать определенно не стоило. Но что-то ведь подвигло его на этот шаг, продолжал анализировать Костромиров, пробираясь к выходу. Профессор имел пытливый, логический склад ума, а потому любил во всем докапываться до сути. Пожалуй, основную роль сыграло природное любопытство. Костромирова сначала смутило, а потом заинтриговало то обстоятельство, что пригласил его на эту закрытую вечеринку сам ее устроитель — Сладунов Борис Глебович, личность довольно известная. Сладунов входил не то в сотню, не то в тысячу богатейших людей страны, был сопредседателем партии «Конкретная Россия» и прославился отчаянной патриотичностью. Борис Глебович приобрел на аукционе «Сотбис» малоизвестный шедевр Малевича «Зеленый треугольник» и торжественно даровал его Третьяковской галерее. Стоит ли удивляться, что вскоре после этого возбужденное было против него уголовное дело о сокрытии многомиллиардных налогов благополучно замяли.

Костромирова заинтриговало то, что с этим самым Сладуновым он никаких общих дел никогда не имел и даже знаком не был. До сего момента их пути не пересекались. А тут — на тебе! — личное приглашение на закрытый ужин в ЦСИ. Странно? По меньшей мере. Но и любопытно, черт побери!

Костромиров уже подходил к дверям, как вдруг путь ему преградила монументальная фигура секьюрити.

— Вы будете Костромиров Горислав Игоревич? — спросил охранник, сверяясь с бумажкой.

— Совершенно верно, — подтвердил профессор.

— Господин Сладунов просил уделить ему несколько минут.

— Ну… хорошо, — недоуменно огляделся Горислав Игоревич, — А где он сам-то, ваш господин Сладунов?

— Столик Бориса Глебовича вон там, на балконе, — кивком головы указал охранник, — в самой середке.

Костромиров поднялся на галерею, опоясывавшую Винтажный зал по периметру. Он пребывал в легком раздражении. Если у этого нувориша и впрямь есть к нему дело, зачем было ждать целый вечер?

Сладунова Горислав Игоревич узнал сразу — видел пару раз по телевизору. Рядом с ним за столиком сидел тип кавказской наружности в ослепительно-белом костюме. Заметив профессора, Борис Глебович призывно замахал рукой.

— Горислав Игоревич! — воскликнул он, ногой пододвигая профессору свободный стул. — А я вас жду. Что ж вы за весь вечер так и не подошли? Ну, да ладно, давайте знакомиться. Это Чингиз Раджиев, мой зять и юрист компании, — Сладунов указал на кавказца в белом, — А это Костромиров Горислав Игоревич, профессор востоковедения, член-корреспондент РАН, кавалер Ордена Почетного Легиона. Я ничего не упустил? У вас столько всяких титулов да званий…