Телохранитель - Сюзанна Брокман

— В чем дело?

— Нам нужна Алессандра Ламонт. — Николь тряхнула головой, убирая волосы со лба. — Вчера наш информатор сообщил, что за миссис Ламонт назначена неплохая цена, которую теперь увеличили, и значительно. На данный момент она стоит больше двух миллионов долларов.

— И все из-за ее драгоценного муженька? — Джордж тихонько присвистнул. — Это как-то не вяжется. Николь остановилась у его кровати.

— Да, похоже, здесь есть что-то еще, чего мы не знаем, — нечто очень личное. Должно быть, Тротта отчаянно нуждается в том, чтобы скрыть это. Мы не должны упустить удобный случай. Если мафиози пришел в отчаяние, он обязательно наделает ошибок.

— Так ты думаешь, нам с тобой нужно снова подставить Алессандру, чтобы взять Тротта?

— По крайней мере стоит попытаться. — Николь снова начала шагать по палате. — Если Гарри позвонит тебе, узнай, где он. Но я не хочу, чтобы ему стали известны наши планы: если у него роман с миссис Ламонт…

— Может быть, лучше оставить их в покое? — предположил Джордж. — Просто дать Алессандре исчезнуть.

— Ты же не думаешь всерьез, что Тротта позволит ей это?

— Нет. — Джордж вздохнул и посмотрел на нее — лицо его было серьезно, светло-карие глаза сумрачны. Сидя в постели, он выглядел очень привлекательным, особенно когда глаза его блестели оживлением, — гораздо привлекательнее, чем если бы был в гробу. В момент горького откровения.

Николь поняла, что предпочитает видеть его в живых, даже несмотря на то что он завел шашни с другой женщиной.

— Рада, что ты в порядке, — сказала она, изо всех сил стараясь не выдать терзавших ее сомнений. Голос Джорджа внезапно стал хриплым:

— Ник, я надеялся, что ты придешь. — Глаза его смотрели на нее нежно, слишком нежно, будто ему и в самом деле было не все равно, будто не он ее бросил и будто всего несколько минут назад его член не вздрагивал во рту у этой особы.

— Жаль, что я не подождала еще минут десять, чтобы ты мог кончить, — сказала Николь, одарив его ледяной улыбкой, и, не попрощавшись, стремительно направилась к двери.

— Эй, а я думала, вы разрешите мне сесть за руль!

Гарри смотрел из окна машины на Алессандру, стоявшую у дверцы с двумя большими кружками кофе в руках. Ее улыбка потускнела, когда она увидела выражение его лица.

— О нет, — сказала она. — Это Джордж?

Он протянул руку через открытое окно, взял у нее горячие кружки и поставил в деревянные держатели в машине.

— Джорджу я не дозвонился.

— Тогда…

— Залезайте, а?

Алессандра обошла машину и, сев на пассажирское место, захлопнула за собой дверцу. Глаза ее расширились от волнения — Гарри никогда не видел их такими огромными, — губы плотно сжались.

— В чем дело? Плохие новости? Скажите же мне.

Гарри не мог придумать способа смягчить удар, поэтому угрюмо произнес:

— Младенца Джейн Доу удочерили, Эл.

Алессандра рассмеялась.

— О Господи! — Она закрыла глаза и прижала руку к горлу. — Я была уверена, вы скажете, что она умерла. Удочерили… — Из ее прекрасных глаз брызнули слезы. — Это хорошая новость. — Ее нижняя губа задрожала. — Кто ее взял? Вы знаете? Они вам сказали?

— Нет, но заверили, что это славные люди.

— Я… я так рада.

Алессандра изо всех сил старалась побороть подступавшие слезы. Гарри протянул к ней руку.

— Эл…

— Не надо!

Он снова положил руки на руль.

— Знаете, это нормально, что вы огорчаетесь. Это хорошо для вас. Вы ведь так хотели ее взять.

— Да, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Как будто я могла ее взять!

— Мне жаль.

— Да, — снова сказала она, отворачиваясь и глядя куда-то в сторону. — Знаю. — Алессандра уставилась в окно, стараясь незаметно смахнуть слезы. — Вы не возражаете, если я не буду сейчас вести машину?

— Не возражаю.

Алессандра кивнула.

Гарри включил зажигание и выехал с парковки на дорогу.

Через минуту они уже ехали по шоссе. Он увеличил скорость до семидесяти миль и внимательно смотрел вперед, притворяясь, что не замечает слез своей спутницы, которая, отвернувшись от него, молча плакала.

Ему страстно, до боли хотелось обнять ее, но она запретила ему выражать свое сочувствие подобным образом, и это было просто возмутительно, потому что сейчас только он мог ее утешить.

Глава 12

Шон открыл дверь, предполагая, что увидит почтальона или агента по доставке экстренной почты. Он ожидал кого угодно, но никак не Минди Макгрегор.

И тем не менее именно Минди-Гора стояла на крыльце на виду у всего восьмого класса и улыбалась.

— Привет. Не хочешь пойти в парк побросать мяч в корзину?

Минди никогда не упускала случая использовать свой рост — она каждый день играла в баскетбол, даже в дождь, и, казалось, даже не замечала, что, сколько бы ни тренировалась, в ее игре не наступало никакого прогресса — она была слишком медлительной.

— У меня есть пара долларов, — добавила она. — Потом мы могли бы проехаться до магазина «Севен-илевн» и поесть мороженого.

Она снова улыбнулась, на этот раз чуть менее уверенно, и Шон поймал себя на том, что неприлично пялится на нее. Он стоял в полном смятении с раскрытым ртом и не знал, что сказать.

В последние несколько дней он был любезен с Минди. Он случайно встретился с ней в библиотеке и в укромном уголке, где никто не мог их видеть, помог ей получить через Интернет информацию о Гражданской войне — точнее, о битве при Геттисберге. Она почти ничего не знала об Интернете, и ему пришлось долго объяснять ей систему поисков и расположение узлов связи. Они разговаривали о музыке и танцах.

Он рассказал ей о рыжеволосой девушке, которую встретил в Калифорнии, и пытался внушить ей, что это его девушка. Он даже придумал для нее имя — Лиза. Он говорил о «Лизе» так, будто они помолвлены.

Шон считал, что обезопасил себя, но сегодня после спевки она разыскала его и одолжила ему компакт-диск какой-то группы, которая, как она думала, ему нравилась. Он даже не взглянул на диск и тем более не стал его слушать. Он просто сунул его в свой ранец и поспешно ретировался.

Но она последовала за ним домой.

Теперь она стояла на его крыльце, а свой велосипед оставила у калитки для того, чтобы все на свете могли их видеть. Похоже, Минди считала, что он одинок и так же отчаянно нуждается в друге, как она. Но они не были похожи — он не хотел иметь друзей, в особенности таких, как Минди Макгрегор.

— Бери свой велосипед, — сказала она. — Или, если хочешь, пойдем пешком.

Теперь, когда Минди знала, что он не может быть ее мальчиком, она стала держаться свободнее и увереннее. Это, конечно, хорошо, но он предпочел бы, чтобы она так держалась где-нибудь в другом месте.