Лис Адриатики - Сергей Васильевич Лысак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У следующего конного разъезда, обнаружившего место побоища, были подозрения, что это сделали турецкие шпионы. Но у прибывшей из Триеста полиции было другое мнение. Шпионы не высаживаются на берег тайно большой группой, способной без труда справиться с хорошо вооруженным конным разъездом, из которого никто не смог уйти, и не бросают корабля, на котором прибыли. И они ни за что не стали бы оставлять такую улику – одного из своих погибших. Тем более не было никакого смысла уродовать ему лицо. Шпионы погрузили бы труп на лошадь и увезли куда-нибудь подальше, где и похоронили, чтобы не оставлять следов. Здесь же создавалось впечатление, что действовали дилетанты, причем экспромтом. Когда предварительных заготовок для действий в критической ситуации нет, вот и приходится выдумывать что-то на ходу. Полиция пришла к мнению, что это дело рук «своих» контрабандистов, связанных с венецианцами. Которые оказались в неподходящем месте в неподходящее время и наткнулись на конный разъезд береговой стражи. Именно с этой целью и изуродовали лицо убитому, поскольку его могли опознать и выйти на оставшуюся шайку. А тащить его с собой сочли излишним, вот и бросили на берегу. Кроме этого, смущал еще один момент, не укладывающийся в эту версию событий. Все стражники были убиты только холодным оружием. Такое впечатление, что их застали врасплох, и они не смогли оказать сопротивления. В то же время на теле неизвестного вообще не было ран от холодного или огнестрельного оружия. Его убили ударом в голову, а потом тщательно прошлись по лицу прикладом ружья одного из стражников, которое бросили тут же. Причем ружье было заряжено! И его владелец не успел выстрелить, получив удар клинком.
Но, если стража была перебита внезапным нападением, то кто же тогда прикончил этого неизвестного? Получается – свои? А почему? Какие-то разногласия внутри шайки, или его уличили в чем-то непотребном с точки зрения преступников, вот и избавились от предателя? Брошенный командой венецианский корабль вообще оказался загадкой. Но полиция решила не усложнять такое простое с виду дело, и на нестыковки в общей картине просто закрыли глаза. В конце концов, не все ли равно, за что именно преступники расправились с одним из своих? Факт нападения на конный разъезд береговой стражи налицо. Также весьма вероятно, что в этом замешана команда с венецианского корабля. Поэтому нужно как следует потрясти своих «клиентов». Глядишь, что-то и прояснится.
Правда, у Ивана на этот счет было иное мнение, и рассказ его насторожил. Поэтому решил уточнить подробности.
– Давут, кто именно и где это говорил?
– В таверне трое стражников разговаривали за бокальчиком вина, а я неподалеку сидел и все слышал. Они как раз из того разъезда, что обнаружил погибших.
И они присутствовали при осмотре места преступления полицейскими сыщиками, поэтому слышали их разговоры.
– Постарайся вспомнить все детали. Как именно были убиты стражники? Холодным оружием – это слишком расплывчато. Рубящим ударом сабли, который ни с чем не спутаешь, или колющим ударом, который можно нанести как саблей, так и ножом?
– Хм-м… Это так важно?.. А, вспомнил! Они говорили, что у убитых были только колотые раны. Причем тот, кто осматривал убитых еще до прибытия полиции, обратил внимание, что у одного из них – у командира разъезда, на мундире остались следы, как будто вытирали нож от крови.
– У одного?
– У одного.
– И никто из стражи не стрелял?
– Никто. Все пистолеты и ружья, которые нашли, оказались заряженными.
– Тебе это не кажется странным?
– Кажется.
– Сколько было стражников? Шесть? И следы от вытирания ножа об одежду только на одном? Что же это за преступники такие неаккуратные? Я не верю, что здесь по ночам разгуливает многочисленная банда, вооруженная шпагами. Которыми, кстати, тоже можно наносить рубящие удары, как и саблей. Но их почему-то нет на телах убитых – одни лишь колотые раны. То есть работали ножами. Банда, которая может одними ножами без труда расправиться с хорошо подготовленными шестью стражниками, ни один из которых даже не успевает выстрелить. Причем банда настолько неаккуратная, что только один из нее вытирает нож после применения. Ты сам-то в это веришь?
– Мне это самому показалось подозрительным. Но почему же тогда сыщики настаивают на многочислен – ной банде?
– Уверен, что между собой сыщики все обсудили как раз таки с учетом обнаруженных непоняток. Но при посторонних, то есть при стражниках, они говорили совсем другое. Как раз то, что ты и слышал в таверне. Полиции совершенно не нужно, чтобы истинные подробности этого дела стали широко известны. Поэтому чем более нелепые слухи будут распространяться, тем лучше для расследования. Ведь скрыть факт уничтожения конного разъезда все равно не получится. Поэтому остается только исказить его как можно сильнее. Ты думаешь, у нас действуют не так? Или в той же Франции или Венеции?
– Пожалуй… Но это что же получается? Преступник был один?!
– Не один. Двое. Предполагать наличие какого-то случайного свидетеля, от которого избавились, глупо. Тем более в этом случае не было никакого смысла уродовать ему лицо. Из этого следует вывод – один преступник убил другого. Зачем он это сделал – не знаю. Но он почему-то хотел сделать невозможным опознание своего подельника. Все говорит именно о таком развитии событий.
– Хорошо, но при чем тут брошенный венецианский корабль?
– Не знаю. Либо это два разных события, случайно совпавшие по времени, либо команда этого корабля была как-то причастна к этому делу, вот и решила исчезнуть, поскольку не все прошло гладко. Слишком мало данных.
– Было еще кое-что. Я толком не понял, они говорили об этом очень тихо, но мне показалось, что полиция обнаружила еще деньги и ценности, которые просто разбросали вокруг. И судя по рожам стражников, денег и ценностей там изначально было гораздо больше, чем нашли сыщики.
– А преступник-то не дурак! Самый верный способ задержать погоню – разбросать вокруг деньги. Причем так, чтобы их сразу же заметили. Уверен, что служивые сначала прикарманили то, что смогли найти, и только потом послали за полицией. И все равно, к их огромному огорчению, нашли не все.
– Но как один человек может совершить такое? Ведь это невозможно!
– А какие-нибудь мысли по этому поводу у тебя есть?
– Есть… Только не обижайся,
