Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием - Мария Симонова

— Вот что, Ваня… — Мягков вскинул глаза: обращение по имени вселяло надежду, что он, несмотря ни на что, не до конца еще утратил доверие шефа. На самом деле Левински просто не видел другого человека, которому он мог бы доверить это дело. По надежности Бычаре не было равных, за то он его и держал. А от проколов, в конце концов, не застрахован никто. — Слушай внимательно. Нам дышат в затылок. Не сегодня завтра этот Гор сам выйдет на аппарат…

— Может, убрать его?.. — с надеждой спросил Бычара, излучая светлыми, чуть навыкате глазами и всем своим монолитным телом надежду любым способом вернуть расположение босса.

— Раньше надо было. Теперь нельзя — слишком все будет очевидно. Пока не спускай глаз с портала в Кемерове, вызывай постоянно. Как только портал откроют, ты со своими орлами должен быть там первым и закрыть за собой допуск. Чтобы ни одна полицейская крыса за тобой не прошмыгнула!

— Но, босс… Для распоряжении о закрытии портала нужны серьезные основания!

— Какие основания! — Левински чуть было не сорвался всерьез — при Бычаре он мог и не стесняться, — но в последний момент сдержался. Не до того теперь. — Появились неполадки, необходима дополнительная проверка — вот и все основания. Подкупи старшего контролера, если понадобится — начальника прииска. Но чтобы закрыли сразу! Как только там появишься, отдавай команду, используй мое имя — а разбираться будешь потом. Не мне тебя учить. — В завершение инструкций Левински махом осушил бурбон и добавил: — Денег не жалей!

Черный «Драккар» только что выехал из здания портала на небольшую площадь, лежащую в центре старательского городка, и остановился в ожидании второй машины.

— Ксан, ты–то хоть понимаешь, почему нас не пустили в Кемерово? Портал там вроде уже наладили?..

Ксан, лениво прищурясь, оглядывал невзрачные одноэтажки, окружавшие площадь. Бараки для трудовой скотины. И это они назвали Москва. Пообрезать бы называлки.

— Ну что я могу сказать, Сид… Кто–то нас опередил. Надо бы достать третью машину. А ведь еще предстоит добывать здесь оружие. В эту местную Москву, видите ли, с оружием не пропускают.

— Кто?

— Черт, Сид, давно же ясно, что не мы одни его пасем. Раскинь мозгой: какое нужно иметь влияние, что бы «скакнуть» вне очереди первыми в это Кемерово и сразу закрыть после себя допуск?.. — Он помолчал. — Власть. Либо деньги. — Еще помолчал, потом добавил: — Большие деньги.

— Так если они его первыми возьмут, нам же крышка!.. Клавдий по второму разу не прощает!..

Ксан, поигрывая скулами, глядел на ворота портала — они уже вновь открывались.

— Не гони коней. Еще не вечер, Сид… Еще не вечер. — И потихоньку тронул машину.

— Я спрашиваю, за каким чертом ты его убил?.. Милко Барич в очередной раз нервно прошелся перед кроватью, на которой лежал распахнутый кейс. В кейсе покоился открытый контейнер, до половины утопленный в противоударной прокладке. Рядом с кейсом сидел, понурив голову, плечистый детина с прямыми волосами, стриженными косой скобкой. Вместо ответа детина тяжко вздохнул.

— Что это за самодеятельность, я тебя спрашиваю?!. — не унимался Барич. — Кто тебя надоумил с этой свиной мордой? И какого черта ты вообще приперся в «Солому»? Я где тебе велел его ждать? — Там легавые зависли, где ты велел, — бесцветно сказал детина, уставясь в пол. — Лучше скажи, что нам в с этим теперь делать?.. — Он ткнул локтем в кейс. Барич остановился над кейсом. Потер ладонью глаза, стараясь умерить бурлящую злость на этого свинорылого кретина. Ну что с ним можно сделать? Ни–че–го! Только плюнуть на его идиотскую понурую башку, остыть и спокойно подумать.

Плевать на башку напарнику в буквальном смысле Милко, конечно, не стал, поскольку мог запросто отправиться вслед за инженером Красновым. Но мысленно, конечно, от души харкнул, а еще заехал кулаком в зубы, двинул ногой в пах, плюнул еще раз (все это, разумеется, тоже мысленно), после чего заставил себя успокоиться и, уставясь на кейс, принялся думать.

Товара нет. Значит, не будет и денег, которые он должен не кому–нибудь, а самой Гильдии. Срок истекает в конце недели. И счетчик уже стучит, начисляя чуть ли не ежечасно новые проценты. А инженер даже не успел сказать, что за научное дерьмо приволок сегодня для продажи вместо обычных необработанных алмазов. Все, что он успел пробулькать до появления «поросенка», — это что прибор «сулит немалую выгоду» и «совершит переворот в области нейрореконструкции». Это, конечно, вселяет надежду. Значит, не обойтись без консультации специалиста. Стало быть, нужен нейробиолог или биофизик, что–то в этом роде…

Изучая взглядом прибор, Барич перебирал мысленно свои многочисленные связи. Наконец закрыл контейнер и кейс, взялся за ручку. Коротко вздохнув, поглядел на напарника: «Истинно свинья! Ишь, нос повесил, словно раскаивается. Как бы не так! В кейсе оказалась липа — вот он и скис: должок–то Клавдию и на него завязан».

— Ладно. Я пошел. Ты оставайся пока здесь. Я тебе позвоню.

— А сам куда? — поднял голову Боря.

— Попробую разобраться, сколько стоит эта хрень, за которую ты человека прикончил, — уронил через плечо Барич, покидая номер.

* * *

Будь его воля, ронин раз и навсегда зарекся бы действовать наобум, находясь в постоянной зависимости от каприза обстоятельств. Ничего нельзя делать, предварительно не предусмотрев и не взвесив. Последствия сказались через пять часов лета: в двигательных аккумуляторах трейлера кончилась энергия. Пришлось подключать запасной блок, после чего скорость упала чуть ли не до минимума — со ста пятидесяти всего до семидесяти километров в час. То, что большая часть пути уже осталась позади, служило ронину слабым утешением: оплошал на ерунде, как это чаще всего и бывает, не стал заезжать на заправку — каждая лишняя минута тогда могла оказаться решающей. То же самое можно было сказать и сейчас, вот только заправки на ближайшие сто километров не предвиделось. Небольшой выигрыш во времени на одном отрезке оборачивался крупными потерями того же самого времени на другом.

Летели уже около получаса черепашьими темпами, наблюдая изредка конвульсивные содрогания «почвы» — больше внизу наблюдать было абсолютно нечего, — когда на приборной панели замигал желтый огонек сканера, предупреждавшего: в окружающем воздушном пространстве появился обьект, значительно превосходящий размерами птицу.

Ронин сразу бросил машину влево и вниз, включил с режим цветомаскировки. Трейлер слился с «тундрой», стал на ее фоне почти неразличим. Затем развернулся и понесся перпендикулярно предыдущему курсу — маневр, рассчитанный на то, что если их и успели засечь, то теперь потеряют. Потом вывел на экран картинку с показаниями сканера, от души надеясь, что прибор зафиксировал какую–нибудь местную птерозверюгу (вероятность — не более трех процентов).

Объектов оказалось целых пять, и они приближались со скоростью около ста пятидесяти метров в секунду. Вариант с реактивным птерозверьем отпадал полностью.

— Это погоня! — Грабер, только что мирно дремавший, встрепенулся от резкого маневра, вцепился в плечо ронина и стал его трясти, словно стараясь разбудить. — Что делать, Бессон?! Что делать?! Это конец!..

Ронин без долгих разговоров ткнул «дорогого партнера» локтем в челюсть. Грабер, зажмурясь, умолк — челюсть у него и без того распухла, это было сейчас его самое уязвимое место. Ронин мимолетно взглянул на Жен — встревожена не меньше Грабера, но молчит, держится изо всех сил. «Держись, девочка, — ведь мы, похоже, и впрямь влипли…» О'Рейли косится на экран, старательно изображая спокойствие, которым в кабине и не пахнет: тень отчаяния легла на высунувшееся из кузова лицо Рунге, — то, что всем троим в случае поимки не уцелеть, его, скорее всего, волнует мало, но его–то изолируют и будут выжимать как дойную тель, а то и вовсе обойдутся головой.

До сих пор они балансировали над пропастью, теперь даже у ронина появилось ощущение, что они в нее падают: кругом пустыня, бежать некуда, до Москвы всего километров двадцать, но чем им может помочь эта захудалая Москва, будь она сейчас хоть прямо под ними?..

* * *

Я закрыл глаза, концентрируясь: к черту эмоции! Особенно если они очень напоминают панику — недалеко же я ушел от Грабера. Подумаем–ка лучше, что еще можно сделать. Так. Сверху сканером трудно засечь объект, находящийся у самой земли. И почти невозможно, если он не движется, а стоит на месте.

Обогнув ближайший холм — хоть и аховое, а все же прикрытие, — я остановил машину. Проверил «мини–ган» — заряжен. Отлично.

Вот, пожалуй, и все пока. Хотелось бы, конечно, выбраться на крышу и заняться расстрелом погони из веерника. Но лезть сейчас наверх — чистое самоубийство, не стоит и высовываться — во–первых, демаскирую машину, во–вторых, срежут. Хотя если это безопасники из Кемерова, они вряд ли станут расстреливать трейлер, памятуя о заложнике, — эти доведут нас под конвоем до Москвы и там уже начнут бодягу с разборками. Но есть и другой вариант: по дороге капитан О'Рейли не без злорадства сообщил, что аппаратура для стационарного портала в Кемерово уже прибыла. Если с ее помощью был восстановлен портал «Боливии», то через него вполне мог прибыть кто–то из ищеек: Гильдия, внешники либо люди Левински. Кто именно — это сейчас почти без разницы: на заложника им одинаково плевать, им нужна информация, источником которой являются профессор и отчасти Грабер, чьи головы их, вероятно, вполне устроят. Хотя нет. Голова без тела мыслить не может. Значит, Рунге будут брать живым. И то неплохо — хоть палить сразу не начнут, если, конечно, это не хейворки Клавдия. Для этих первая цель — я, на остальных плевать.