Близко к сердцу. Истории кардиохирурга - Алексей Юрьевич Фёдоров

Остаётся только догадываться, как в послевоенной подмосковной Балашихе, где располагался Московский пушно-меховой институт, учёный-подвижник смог найти деликатный хирургический инструмент, качественный шовный материал, редкие в то время лекарственные препараты – антибиотики и антикоагулянты, препятствующие свёртыванию крови во время операции.

А дальше, и всё это середина сороковых годов, идёт целая россыпь впервые выполненных операций: первая в мире удачная пересадка сердечно-лёгочного комплекса собаке (в клинике это смогут повторить только в 1982 году), первая удачная пересадка печени в эксперименте. Эту работу на первом всесоюзном съезде грудных хирургов отмечает профессор Бакулев. Воодушевлённый Демихов даже не думает останавливаться: пересаживает собаке почку, впервые выполняет в эксперименте успешное маммарокоронарное шунтирование – подшивает внутреннюю грудную артерию к артерии сердца. Собака по кличке Дамка проживёт после операции семь лет, до первого клинического опыта такой операции пройдёт ещё десятилетие. А ещё – создаёт на кафедре Банк органов и предлагает рассмотреть вопрос о его создании на государственном уровне.

Учёного замечают и приглашают работать в Институт Экспериментальной Хирургии.

А в 1954 году Демихов выполняет самую знаменитую свою операцию – успешно пришивает собаке вторую голову, виртуозно соединяя кровеносные сосуды, мышцы, дыхательную систему и пищеварительный тракт двух особей. Двухголовую собаку демонстрируют на медицинских конференциях, у кого-то она вызывает отторжение, кто-то, наоборот, видит в этом небывалый успех современной медицины. Собака живёт с двумя головами двадцать пять дней, фотографии хирурга и его питомца заполняют передовицы центральных газет.

Слава о советском экспериментаторе просачивается через железный занавес. Демихова приглашают в Берлин, где в 1958 году он выступает с докладом и выполняет показательную операцию по пересадке второй головы собаке. Увиденное в одночасье делает Демихова суперзвездой, фотографии хирурга и его двухголового пса облетают мир. По просьбам организаторов добавляются внеплановая лекция и показательная операция в Лейпциге.

И снова – приглашение на телевидение, интервью в газетах, вспышки фотокамер.

Как потом вспоминал Кристиан Барнард, южноафриканский кардиохирург, первым в мире выполнивший удачную пересадку сердца человеку, он прочитал об удивительных экспериментах советского учёного как раз в эти дни. И сразу же попытался повторить увиденное в своей клинике, за что получил нагоняй от шефа.

В 1959 году Демихова приглашают на конференцию хирургов в западногерманский Мюнхен. У него предусмотрен доклад, но организаторы уже на месте предлагают повторить свою экспериментальную операцию, он соглашается. Несмотря на оглушительный успех, партийные кураторы обвиняют Демихова в раскрытии секрета, принадлежащего Советскому государству. Масла в огонь подливает вопрос одного из журналистов: «Не хотели бы вы поработать на Западе?» Демихов отвечает, что никогда не рассматривал для себя такой вариант, но это уже не может изменить ситуацию, его принудительно вывозят из гостиницы в советское посольство, откуда до завершения конференции отправляют обратно в СССР. Учёный с мировой известностью становится невыездным почти на тридцать лет.

В знак протеста Лейпцигский университет делает Демихова своим почётным профессором.

Тем не менее, полностью изолировать Демихова от мира не получается. Впереди его главный звёздный час, издание книги, ставшей на многие десятилетия настольной для кардиохирургов и трансплантологов всего мира. Монография «Пересадка жизненно-важных органов в эксперименте» вышла в СССР в 1960 году, в 1962 была переведена на английский, в 1963 на немецкий, в 1967 на испанский язык. До сих пор, спустя шестьдесят с лишним лет, молодые учёные и врачи ссылаются в своих работах на различные главы этой книги. В том же 1960 году в СССР приезжает Кристиан Барнард, он участвует в съезде хирургов и встречается в Демиховым, осматривая прооперированных им собак. До первой пересадки сердца человеку ещё семь лет, а работающий в маленькой лаборатории в сыром подвале Института скорой помощи имени Склифосовского Демихов пытается добиться созыва коллегии Минздрава СССР, посвящённой проблемам трансплантологии. В 1963 году коллегия собирается, и биолог Демихов совместно с хирургом Бураковским сообщают: в случае полной поддержки государства они смогут выполнить пересадку сердца человеку в течение года. Коллегия отмечает важность доклада, но как это часто бывает в нашей реальности, решение застревает в многочисленных подкомиссиях и согласованиях. Через четыре года мир облетает новость с пометкой «молния»: в Кейптауне южноафриканским хирургом Кристианом Барнардом успешно выполнена первая в мире пересадка сердца.

Вскоре после операции состоялся телефонный разговор между Кристианом Барнардом и Владимиром Демиховым. Стенограмму разговора в те дни напечатала «Литературная газета». А ещё через год известный хирург Вишневский выполнил первую пересадку сердца в СССР (ставшую девяностой в мире), но сердце проработало у крайне тяжёлой больной лишь тридцать три часа. Выбрав фактически умирающую девушку, академик пренебрёг важным правилом: «выбирай на первую сложную операцию пациента попроще», и проиграл. Пересадки сердца в нашей стране на долгое время были негласно запрещены. Время для первой успешной операции пришло лишь 1987 году. Зато в СССР был создан научно-исследовательский институт Трансплантологии и искусственных органов, как и предлагал Демихов на той самой коллегии Минздрава.

Выход книги стал не только вершиной признания Владимира Демихова, но и началом конца его научного первенства. Более двадцати лет он шёл впереди планеты, задавая тон в совершенно не изученных специальностях: грудной, сердечно-сосудистой хирургии и трансплантологии. Будучи участником советской научной школы, он вольно или невольно разделял «линию партии», которая основывалась на ложном учении «народного академика» Лысенко, а значит отвергал постулаты генетики. История не раз доказывала: когда государство грубо вмешивается в науку, в итоге проигрывают все. Советская школа ставила в приоритет приобретённые признаки, провозглашала их преимущество над врождёнными. Значит, пересаженное сердце или почка, как только в них появится кровоток и начнётся обмен веществ нового организма-хозяина, за короткий срок приобретут его признаки, реакции отторжения не произойдёт. «Ведь иммунитет не отторгает перелитую кровь», – писал в своих работах Демихов. По его мнению, всё зависело от качества донорского органа, его правильного сохранения перед пересадкой, прочности швов и анастомозов, скорости оператора. Но история рассудила по-другому. Буквально сразу после выхода испанского перевода монографии начинается эра пересадок органов в клинической практике. И сразу же становится очевидно, что без постоянного подавления иммунитета с помощью специальных препаратов трансплантология невозможна. Официальная советская генетическая доктрина терпит крах. Из-за этого несколько снижается ценность постулатов Владимира Демихова, отрицавшего вероятность отторжения трансплантата. Но экспериментальная часть его работ продолжает триумфальное шествие по миру. С приходом Перестройки о забытом Демихове вспоминают, он получает ряд правительственных премий и наград, спустя тридцать лет снова становится «выездным» и сразу же с почётом принимается в ведущих мировых клиниках.

Давайте задумаемся, ведь и сегодня из успешных экспериментов Демихова в практику внедрены не все. По морально-этическим соображениям и сложностям соединения нервной системы не выполнена пересадка головы, не освоена пересадка туловища. А